СИНЕГЛАЗКА
Так уж случилось что у меня было довольно слабое зрение и на третьем году службы оно стало стремительно падать. В санчасти, на ежегодном профилактическом осмотре, записался в госпиталь в "глазное отделение" на ремонт своих глаз, полечиться. Дело такое, что это не срочно, а по графику. Наступил тот самый день. Поехал в госпиталь в Душанбе. Шесть часов жёсткой яйцетряски на Урале и я в госпитале. Сдал свои вещи, получил госпитальные. Направили в "глазное отделение".
Захожу, по коридору важно шлангуют ребята в больничных пижамах и халатах, через одного с фонарём под глазом или сразу с двумя.
Торможу одного из них:
- Брателла, у вас тут что, каждую ночь чемпионат по боям без правил? Вы, что, дерётесь между собой?
- А вы собственно, в каком звании?
- Гвардии сержант! - гордо выпятив грудь, ответил я.
- Ну, а я всего лишь капитан, танкист! Скоро сам будешь ходить с фонарём, а то и с двумя! Аахахаха! - и пошёл дальше, оставив меня в аху... в полном обескураженном виде. Ещё бы, нарвался на офицера, а вместо чёткого ответа получил ещё больше туманных перспектив.
Иду дальше, боюсь спросить у кого-либо про свой животрепещущий вопрос, чтобы не попасть в глупое положение.
Нашёл "старшину" по нашему "глазному отделению", от него узнал, что неформально наше отделение госпиталя прозвано - "синеглазки".
- Почему?
- Скоро сам узнаешь!
Он мне показал мою палату, мы с ним закорешились почти сходу, он выяснил что я контрактник, такой же как и он. Но в отделении лежали все: от срочников до контрактников и офицеров включительно.
Надо сказать, что лежать в армии в госпитале или в санчасти - такое себе удовольствие в 2000-х, как впрочем и раньше. Клининговая служба, как таковая, отсутствовала. Поэтому уборка территории госпиталя, как внутренняя, так и прилегающая, ложилась исключительно на больных, то есть военных. Одним словом, ёб бы я такое удовольствие, так болеть. Днём, с хлоркой мылось всё - палаты, коридоры, стены, на улице прометалась территория. Единственное, что спасало от такого положения вещей - это то, что весь груз по уборке ложился на плечи срочников. Именно поэтому твой статус военнослужащего сильно влиял на то, как именно ты будешь проводить свой досуг между медицинскими процедурами. В нашем отделении, лечили нас просто - вечерком выстраивалась очередь перед процедурным кабинетом, по одному заходили и выходили каждые пять-семь минут. Дошла очередь до меня. Захожу в кабинет. Там медсестра в маске, средних лет, берёт шприц на пару кубиков, втыкает его в промежуток между глазом и глазницей черепа вводит обезболивающее, снимает шприц, оставляя иглу в голове, присоединяет второй двухкубовый баян и вводит лекарство (ну чтобы два раза не колоть - место для укола и так очень маленькое). И так, я доложен был провести десять дней по десять уколов на каждый глаз.
После уколов, старшина зачитывает список вечерней поверки, расход. Но на ночь положен стакан молока и булочка, которые мы все вместе потребляем в нашей столовой под телевизор.
Бесило то, что главврач отделения ходил днём на обход со своей сворой врачей и следил за тем, чтобы в палатах был порядок и никто не валялся на кровати. Вот ты врач, тебе какое до этого нахуй дело? Лежу я на кровати или нет? Я больной! В гражданской больнице больные целыми днями на кроватях лежат, вы же им замечания не делаете! Хотелось конечно, послать его нахуй, но низзя! Некультурно, да и ваще, мог пожаловаться командованию моего полка и всё такое. Приходилось ставить одного срочника на фишку, и после атаса, спрыгивать с кровати, как ужаленный, поправлять свою койку и делать вид, что ты чем-то занят, чем-то сидя за столом: кроссворд решаешь там, или книгу читаешь. В общем, досуг мой состоял в том, что я или качал мышцу на турнике на прилегающей территории, пил кофе-мофе со старшиной и другими контрактниками, офицерами с нашего отделения, а по ночам смотрел кино у старшины в комнатке по видаку. Срочники наводили порядок, им скучать не приходилось, мы их тоже не обижали - не обделяли вечером кофием и чаем из своих запасов, так же разрешали смотреть им кино, вместе с нами.
Каждый день дежурная медсестра менялась и первые два дня всё было замечательно. Особенно второй день - когда пришла старшая медсестра, которая, оказывается, каждый раз после процедур (уколы шпарила как электровеник - ловко, быстро и с ласковым словом), проводя вечернюю поверку рассказывала какую-нибудь тру-стори из своего лихого военного прошлого:
- "Ребятки, было это на погранзаставе, когда большинство из вас даже не родилось, а если родилось, то ещё пешком под стол ходило. Туалет у нас на заставе находился глубоко в земле, почти как зиндан. Это чтобы срущего, духи с гор не убили стреляя по сортиру (как бы, между прочим, добавила она). И вот как-то приспичило мне самой в туалет. Зашла. Вроде и была не долго. Вышла и вижу, на заставе никого нет, а возле грибка часового, стоит часовой, и всё бы ничего, вот только без головы. Голова у него в ногах лежит и панамка так, сверху на голове, чтобы не вспотел, телефонная трубка тапика висит. Я молодая ещё была, растерялась, расплакалась, давай бегать по заставе - живых искать. А, представляете?! Никого нет, все убиты, абсолютно все, я одна живая осталась. Духи налетели, всех вырезали и ушли, и всё это, за то время пока я в туалете была. Никого не пожалели. Двух медсестёр, молодых девчонок, врача, всех больных. Села я возле часового и заплакала от одиночества и от того, что мне вас солдатиков, врача, девчонок моих, больных - всех жалко стало! Так и сидела, до тех пор пока наша вертушка не прилетела и меня не забрала. Сколько я так просидела, я не знаю, в прострации была. Может часовой успел сказать, что на заставу напали, а может на связь долго не выходили, но помощь всё же пришла. Ну, а теперь ребятки спать, в следующий раз новую сказочку на ночь расскажу".
Грузанула она нас на ночь, своей историей молодости.
На третий день процедуры проводила другая - молодая симпатичная, у меня сразу возник сексуальный интерес. Давай ей глазки строить, флиртовать. Та тоже, ресничками порхает, глазки ответно строит, талия тонка, осиная, грудь большая высокая, нижнее бельё сквозь медицинскую форму опасными контурами просвечивает, будоража фантазию. Ауфффь! Она укол сделала, я вышел, весь в приподнятых эмоциях и не только эмоциях.
Что меня удивило, никто моих взглядов не разделял, наоборот ей никто рад не был:
- Пришла, сссука!
- Руки из жопы растут!
- Нахуй, таких криворуких вообще в госпиталь берут?!
- "Синеглазка" пришла, спасайся кто может...
Вот примерно так, про неё перешёптывались в очереди за процедурой.
- Да, что вы на неё взъелись-то? Вроде нормально уколы делает, как и все! - вступился я за честь этой няши.
- Ага, как все - передразнил один, с фингалом, показав на свой бланш - Вот видишь?! Это её рук дело!
Я ещё в первый день не поверил им. Ну, как может - спортсменка, комсомолка и просто красавица так плохо делать уколы? Оказывается - может. Ровно через три дня, когда была её очередь, она опять сделала мне укол, а уже утром следующего дня я проснулся с большим фонарём под глазом. Или иглой задела кровеносный сосуд или ввела слишком быстро лекарство.
В общем, радости у меня от общения с этой нимфой, в белом халатике, сразу резко поубавилось. В отделении появились новенькие, а ходя в другие отделения в гости (были у меня там знакомые - у кого-то мениск удалили, у кого-то жидкость из колена откачивали) надо мной стали улыбаться и откровенно ржать:
- О, синеглазка пришла!
- Фарик! Подсвети малёха, невидно ничего, газетку почитаю!
- Это, кто же тебя так отпиzdил-то? Ты скажи нам , мы придём к вам - костылями всех нахуярим!
В общем, что больные с других отделений, что новенькие в нашем - все упражнялись в остроумии, юморе, иронии и предположениях, о том как меня отпиzdили.
Пришли два офицера и в наше отделение, один летёха и второй старлей, тоже весельчаки, поугорали надо мной и прочими. Капитан к тому времени выписался, поэтому я ничего им не стал говорить, как и другие. Пусть сами припухнут, через пару дней.
Меж тем, тучи над нами стали сгущаться: срочники стали реактивно выписываться, а процент контрактников и офицеров наоборот, стал резко повышаться! Только откровенно тупые не приходили к выводу, что рано или поздно, нас всех заставят выполнять работы по уборке госпиталя и его прилегающей территории. Больше всех это понимал старшина, который день ото дня становился всё мрачнее - не хотелось ему портить с нами отношения и орать на нас, заставляя убираться. Да, ещё и срочники стали возмущаться - мол, их осталось мало, и они не справляются с уборкой.
И вот, этот день настал. Вроде бы ожидаемо, но совсем не так, как представлялось мне.
Пришёл гавврач отделения, при погонах полковника и больших колодках наград (решил, что так будут авторитетней его слова):
- Товарищи офицеры, сержанты и солдаты контрактной службы! Наше отделение начинает зарастать грязью! Надо помыть полы и стены с хлоркой! Убрать все дорожки на прилегающей территории от листвы и мусора! Обращаюсь к вам как сознательным - срочников осталось всего три человека. Они с этой ежедневной задачей не справляются! Нужна ваша помощь ... - строго начал он.
Из строя вышли все офицеры:
- Товарищ полковник, мы все больные - с чего это мы должны наводить у вас тут порядок? Мы что, ради этого у вас тут лежим? Где у вас младший медицинский персонал, который доложен этим заниматься?
- К сожалению, его у нас нет!
Все стали хмыкать и возмущаться с недоверием к полковнику, чем ввели полковника в ступор. Потому как его отмазка была какая-то вялая и неправдоподобная. Просто весь медперсонал привык, что эту проблему решают военнослужащие срочной службы, когда-то очень давно спихнув на них эту проблему в прошлом. Наверняка, кто-то за это даже деньги получает.
- Товарищи, я не могу уйти отсюда пока этот вопрос не будет решён положительно и мы не найдём общие точки соприкосновения! Мне что, сообщить в ваши подразделения, что вы нарушаете больничный режим?
- А сообщите! - сказал старлей - Сообщите, а я посмотрю что вам на это ответят!
Полковник растерялся, протирая мгновенно вспотевшую шею и лоб платком:
- Тогда мне вас придётся выписать!
- Что, всех сразу?
Стоим тупим, десять минут, пятнадцать...
Я вышел из строя и сказал:
- В принципе, помыть полы у себя в палатах по-очереди, это нам не сложно! Остальное вы уж как-нибудь сами - то, что у вас листья падают на газон и дорожки, это не наш косяк, мы тут не при чём!
В строю прошёл одобрительный гул.
- Молодой человек, а вы собственно, кто?
- Гвардии сержант контрактной службы Романов! Мне за уборку во время лечения деньги не платят...такого в моём контракте нет.
В строю ещё громче прозвучали звуки одобрения.
- Получается мне с вами это вопрос решать, что ли?
- Давайте порешаем...
- Что будем делать с уличной территорией, товарищ сержант?
- А ничего!
- Боюсь, главврач госпиталя не поймёт...
- Объясните ему, что в субботу мы, кто останется, уберёмся на ПХД. Пидорить тут каждый божий день коридоры и стены с хлоркой никто не будет, каждый день мести газоны и дорожки тоже! А в субботу мы все выйдем и прометём, правильно я говорю?
Весь строй громко выразил своё одобрение.
- А до субботы, если главврачу госпиталя, что-то не нравится - пусть не смотрит в эту сторону!
- А туалеты кто будет мыть?
- Ну, у вас же есть три срочника? Вот они и помоют!
- Значит договорись?
- Договорись! - за всех ответил я. А остальные громко подтвердили.
- Разойдись!
Все рассосались по палатам.
Ко мне подошёл старшина:
- Спасибо, Вася! Я уже не знал, что и делать, хоть выписывайся или из армии увольняйся!
- Не торопись благодарить и радоваться! Суббота наступит, ты ещё заебёшься всех выводить на улицу убирать территорию! Помяни моё слово!
Старшина сразу поник, но во всяком случае был более весёлый, чем до сего дня.
Пока меня лечили в госпитале, я решил ещё и зуб выдернуть - потому как в медкарточке чёрным по белому было написано - такой-то зуб нуждается в санации!
Прихожу в кабинет, там молодая таджикская девчушка-стоматолог.
- Что у вас?
- У нас в квартире газ, а у вас?
- Хи-хи!
- У нас, удалить зуб! От зуба мало, что осталось, потому не сломайте! - уже серьёзно попросил я.
- Хорошо!
Мне вкатили обезбол, дождался прихода. Приступили к санации. Деваха тянет-потянет, вытащить не может - два соседних поднимаются. Поэтому первое, что она сделала - это сломала мне больной зуб.
- Ой! Извините! Я сейчас!
Очевидно, ушла за Жучкой и кошкой с мышкой, но пришёл молодой врач-таджик. Она ему на фарси промурлыкала проблему. Тот, чуть ли не упираясь в меня ногами, стал тянуть дальше - уже за корень. Я готов был обоссаться от боли прямо в кресле - потому что даже сквозь обезбол, боли были чумачедчие. Мычу на весь кабинет, как раненый мастодонт, потому как рот онемел, орать матом не могу. Наконец, врач-стоматолог догадался, как поступить: распилил корни на четыре части и вытащил их по отдельности. С меня за это время семь потов вытекло. С него чуть меньше. На полусогнутых и дрожащих ногах вышел из кабинета.
Пришёл к старшине, с перекошенным лицом показал на рот, сложил руки лодочкой возле уха, показал мол - буду спать, не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым.
- А если главврач с обходом придёт?
Я провёл быстрым жестом по мудям, мол пох@й мне.
- Ладно, как-нибудь отмажу!
Я зашёл в палату и провалился в тревожный сон.
Через час или два, сквозь дремоту, слышу - множество шагов, кто-то зашёл в палату и громким голосом возмущается:
- Кто это? И почему это он лежит днём на кровати?
- Это тот самый гвардии сержант, помните, товарищ полковник?! У него сегодня зуб вырвали!
- А, ладно-ладно, пусть лежит! - уже другим тоном согласился полковник.
Вечерком я встал, надо было делать ежедневную процедуру - одно только радовало, сегодня будет старшая медсестра с её новой тру-стори.
Возле глаз уже так было натыкано иголками, что игла стала с трудом протыкать кожу с таким неприятным звуком, как будто скрип снега под ногами. Звук этот слышен только тому, кому колют, потому что он в его голове.
Наконец, все процедуру прошли, нас построили на вечернюю поверку, проверились и медсестра поведала нам новую историю:
- Мальчишки, было это 1 мая, в тот самый день, когда в Душанбе началась революция. Как сейчас помню, вышла на балкон своего девятого этажа и ахнула:
Из дома напротив людей в окно выкидывают или с балкона вниз головой, из каких-то окон языки пламени. Внизу, многотысячные митинги, везде люди бегают, массовые драки, вопли, женские визги, перестрелки. Первым делом, я закрыла свою квартиру на все замки и целую неделю не выходила из квартиры! Благо продуктов хватало, вода в кране была, на балкон тоже старалась лишний раз не выходить! Трупы лежали на улице, никто их не убирал, смрадом разложения доносило даже и до моего девятого этажа. Это продолжалось примерно год. То "вовчики" у власти, то "юрчики", а страдает в основном мирняк. Очень много русских уехало тогда из Душанбе и всего Таджикистана.
- А кто такие "вовчики" и "юрчики"? - спросил я.
- Это две группировки, "вовчики" - исламисты-ваххабиты, "юрчики" - их назвали в честь Юрия Андропова, потому, что их ядро составляли силовики из КГБ, МВД и коммунисты. Кстати, кто у вас из Куляба?
Я и несколько других бойцов, из больных, подняли руку.
- Вот, ядро "юрчиков" было именно из Куляба. Даже наш Президент Таджикистана Эмомали Рахмонов родом из этого города. Вы в курсе, что через забор от нашего госпиталя находится его дворец?
Многие засмеялись, вместо ответа, чем удивили обычно невозмутимую старшую медсестру.
Нам ли не знать?! Однажды, парни решили выбраться в самоход из госпиталя в город за водкой, и перелезли не тот забор, попав на территорию президентского дворца, где их тут же скрутили гвардейцы Президента. Пришлось проводить целую операцию по возвращению наших больных обратно в госпиталь. Потом ещё всех строили и предупреждали, чтобы к забору и близко не подходили.
На этом построение закончилось и мы пошли в столовую булочку с молоком кушать.
Утро субботы началось с нервяков, наступил просто х@ёвый день или пиzdец хорошему дню - ПХД.
Все тут же нашли себе море срочных дел. Старшина стал строить - молодёжь из контрактников, пыталась испариться, но послушные старые контрапуперы, повидавшие и войну в Афганистане и Первую Чечню, можно сказать - одни ветераны, стали возмущаться:
- Э, вы чё, щеглы? Писанулись убраться - значит убраться!
- Да, нах@й нам это надо?! Не царское это дело! Вон, "сроки" пусть убираются! А вообще, врачам надо, вот пусть сами и убираются! Пошли пацаны!
- Э, х@еплёты! Каждый из нас по две войны прошли, отслужили и не мало, мы и то идём убираться! А вы сосунки, дох@я отслужили, что ли? Со срочки контракт подписали и сразу оперились? Что вы вообще видели-то в армии?
Но те, молча группой в пять-шесть человек удалились. Ушло бы и больше, но парочку я всё-таки тормознул, надавив на совесть:
- Вы чё, парни? Вчера язык в жопе продержали, что же вы сегодня-то в залупу кидаетесь? Надо было вчера, выйти из строя и сказать - мы не будем, даже на ПХД! А вчера, вы все были согласные! Получается, вы все пиzdаболы? Я сам буду убираться, мне не в падлу, раз вон мужики по сорок лет, разведчики, сапёры, ветераны не стремаются веник в руки взять! Я лучше буду в их компании, чем в компании таких ушлёпков и пиzdаболов, как вы!
Драться с ними из-за уборки, конечно же, никто не стал, старшина тоже усираться не думал, хотя и он пытался их заставить:
- Я вас всех переселю в одну спальню, без срочников! Забирайте свои шмотки!
Но, определились так, офицеры остаются в отделении со срочниками - и руководят уборкой внутри. А мы все старые контрактники пошли за вениками, носилками и мешками в кладовую.
С соседних отделений срочники смотрели, на нас, как на второе пришествие Христа! Как так? Контрактники взялись за веники и мётлы!
И вот, в разгар уборки, неожиданно, как Сивка-Бурка вещая Каурка, встань передо мной, как лист перед травой - из ниоткуда, материализовался мой ротный:
- Какой конфуз, Вася! Тебя нельзя никуда отпускать! Вон, уже фонарей навешали, на веник сломали! Надеюсь, на тряпку пока не сломали? Ахахахаха! В роте расскажу - все упадут со смеху!
- Бля, товарищ капитан! Не загоняйте под шконку! Один раз, не пидарас!
Приеду всё расскажу!
- Ахахаха! Да, ладно не отмазывайся, я всё сам своими глазами видел! Еб@шишь веником - прям, как путёвый слон!
- А чё, приехали-то, за мной шпионить, что ли?
- Да так, по случаю, в Душанбе вызвали! Дай, думаю, своих бойцов проведаю в больничке, а их тут: одного замордовали и на веник сломали! Пойду в хирургическое зайду посмотрю на второго. Мишка, небось, уже толчки там моет! Честь нашу, кулябскую, позорите! С вас станется, позорники!
Надо сказать, Мишка тоже был контрактник, спортсмен. И шутка ротного была реально из области фантастики - такого заставишь мыть, ага, да ещё и на костылях.
И, смеясь, командир моей роты пошёл дальше, довольный собой.
Бл@, вот не думал, что ротный приедет и спалит меня в единственный день, когда я там работал, да ещё и на дипломатических условиях, которые пришлось выторговать у главврача. Ротный был тот ещё подъёbщик.
Оправдываться, в конечном итоге, не стал - стрёмно. Потому что, если меня со стороны послушать - ну, детский лепет какой-то: - "Меня никто не бил, это медичка виновата - не так уколола, срочников не было, потому сам за веник взялся!".
В пиzdу!
Кстати, вечером эта красавица уколола обоих офицеров и они уже утром отсвечивали синевой, на радость тех, над кем они посмеивались. А тех молодых контрактников, старшина всё-таки переселил в одну палату, выкинув их вещи из тумбочек в общий коридор, и на кино с ночными посиделками мы их тоже не пустили.
Коллектив, хоть и временный, должен быть коллективом. В армии мы все мушкетёры, один за всех и все за одного. д,Артаньяны-единоличники не приветствуются! Если ты плюёшь на коллектив, коллектив, конечно утрётся, но если коллектив плюнет на тебя - то ты утонешь!
Меня выписали, "яма" во рту ещё с неделю не затягивалась - как выяснилось позже, кусочек корня зуба так и не вырвали. В санчасти мне его достал местный стоматолог.
"Синеглазкой" меня недолго звали, несмотря на все старания ротного, который в красках рассказал роте, как увидел меня - сержанта, с фингалом на лице и веником в руках на территории госпиталя.
В следующий раз будет новая госпитальная история, но та была по срочной службе. Да, пребудет с вами сила духов, срок выслуги и армейская дедовщина!
Ваш Василий Романов