Рассказ опубликован в журнале «Смена», ноябрь 2021г.
Убийца
***
Дни следовали за днями. И, словно замкнув порочный круг железными тисками, на Землю пришла война. Оське тогда исполнилось девятнадцать, он уже давно окончил гимназию и хотел пойти воевать, однако на фронт его не взяли по причине косоглазия. А потому остался парень подле своего отца.
А тот, к слову сказать, чувствовал себя прекрасно, на здоровье не жаловался, и будто годы его не брали, вот только волос на голове поубавилось, да отросла седая борода. А так, всё у старого Каца было в порядке. 1914-ый он принял с радостью. А как же иначе? Работы теперь добавится. И не волновали его вдовы и сироты окаянные, главное, чтобы прибыль росла…
А вот у сына Самсона Карпыча жизнь всё не ладилась. В последнее время он вытянулся разом, стал сухим и угловатым. На некрасивом лице его появились какие-то пятна, а на щеках жидкие заросли и, чтобы хоть как-то скрыть свои недостатки, Оська брился постоянно, замазывал прыщи тщательно и даже надел круглые очки в роговой оправе на нос. В них он чувствовал себя неким франтом. Однако личное счастье его всё равно не складывалось. Девицы парня просто отвергали, некоторые над ним смеялись, а потому любые попытки молодого человека завести романы оканчивались крахом.
Дома у Оси тоже не всё было гладко, бесконечные нравоучения неуёмного папаши, а ещё покойники, гробы, отпевания его просто угнетали. А потому это и многие другие обстоятельства и привели его туда, где он не должен был оказаться. А именно в Марксистский кружок тайный.
Здесь всё было просто и понятно. Здесь каждый был товарищем и братом. А потому Осип быстро заразился идеями всеобщего равенства. Хотя, до конца и не осознавал как это? Как уравнять бедных и богатых? Но это собственно было и не важно, главное, что он теперь не одинок как раньше.
Возглавлял ячейку Егор Михалыч Разин, большевик с многолетним стажем, на вид «синий чулок» – сухонький, лысый, вялый, зато умён необычайно. Ходил всегда в костюме мятом и руки за спину закладывал.
Его заместителем значился Степан Игнатьевич Вяземский, мастеровой высокого класса. Лет сорока с накладом, темноволосый, кудрявый. От остальных его отличал строгий характер. Он много курил и при этом также много кашлял.
Ещё в сообщество входили люди и помладше. С некоторыми Ося дружил, некоторых знал так себе. Однако все они были замечательными.
Зорин Вася – коллежский регистратор, рыжий веснушчатый парень. Художник Николай Лапушкин – утончённый мечтатель. Авдот Тарасов – мужик дородный, бородатый, по профессии каменщик. Елесей Кислов – скромный работник типографии. Модистка Ася Ряхина – белокурая красавица. Но больше всех Оси нравился студент Юрий Панин – высокий, статный красавчик. Одет был всегда элегантно, носил сюртуки, запонки, галстуки, чёрные волосы свои он укладывал назад аккуратно, душился ароматно. А ещё молодой человек считался балагуром страшным. Правда, всё же был у него один недостаток – любовь к картам…
Итак, сегодня единомышленники вновь собрались тайно на квартире у Разина, чтобы обсудить насущные планы.
Осип уже начал думать о том, что же будет дальше. Листовки с призывами свергнуть Царя они уже напечатали, осталось распространить их, как раньше. Митинг на кожевенной фабрике назначен на завтра. Однако собрание пошло иначе…
Егор Михалыч медленно поднялся из-за стола, поправил пенсне и неловко откашлялся.
– Так вот, товарищи, начнём, пожалуй – посмотрел он на собравшихся как-то странно и добавил. – У нас большие неприятности…
Все стали переглядываться, ничего не понимая. Все, кроме Панина. Тот просто не явился к назначенному часу. Может быть, на занятиях задержался, а может, его задержали карты…
И тут не выдержал Зорин Вася.
– Да, что же всё-таки произошло, Егор Михалыч? Не томите, умоляю…
Разин взглянул на юношу внимательно.
– Наш Юрий, оказался провокатором…
– Как?! – вскрикнула в изумлении Ася и, не сдержавшись, встала – Этого не может быть! Вы ошибаетесь!
– Да, да. И я так думал ещё недавно. А сегодня нате… – развёл мужчина руками.
Присутствующие замолчали, и лишь Авдот Тарасов сказал:
– Значит, каторга…
– Может и она – тяжело вздохнул Разин. – Если только этот мерзавец успел выдать нас с потрохами…
– И что же делать дальше?
– Ничего. Сворачиваем все наши начинания и в бега – мужчина подумал немного. – Но перед тем мы должны наказать Панина…
– Но как? – в нетерпении спросил Лапушкин.
– Казним его показательно, чтобы другим неповадно…
Егор Михалыч вдруг внимательно посмотрел на Каца.
– А вы, Ося, как считаете?
Парень смутился и опустил глаза.
– Я согласен…
***
Зима в тот год выдалась холодной – и снег лежал до пояса, и вьюжило, и морозило. Однако сейчас уже казалось, что всё в прошлом. Ветер стих, пришла оттепель, и солнце ослепило старый город.
Осип погрел руки у очага тёплого, достал с печи валенки с галошами, надел их на себя. Потом натянул поверх косоворотки вязаную кофту, вокруг шеи намотал шарф в два оборота и, наконец, накинув на плечи пальто суконное, отправился к порогу. Но тут дорогу ему преградила нечаянная гостья. Стряпуха Мотя, пожилая, круглолицая, полная, в тулупе и в платке пуховом, юркнув в дом с мороза, тот час застыла как вкопанная.
– А ты куды, Ося? – удивлённо спросила она – А я тебе пирожок с картошкой принесла…
– Я не хочу, тётенька – ответил парень. – Я не голоден. Поставьте его за заслонку…
– Ага – не унималась знакомая. – А щец-то сварить для тебя?
– Варите чего хочете – буркнул Осип и, наконец, выбежал из дома.
Он постоял на крыльце немного, покрутил головой в разные стороны, после спустился вниз, прошёл по двору, обогнул флигель из добротных брёвен, затем по огородам добрался до отцовской конторы, одноэтажной кирпичной постройки с облупившейся извёсткой, и, наконец, ступил туда с заднего входа. Внутри как всегда было темно и холодно, и лишь в углу на столе горела свеча. Рядом с ней, склонившись над бумагами, сидел отец и карандашом писал что-то.
Осип, не обращая на него внимания, пододвинул к себе козлы, положил на них новую доску, снял пальто с себя, бросил его в сторону, взял рубанок в руки и начал обтёсывать заготовку будущего гроба. Вскоре тело парня сделалось потным, а вот голова просто не давала покоя…
Ося без конца вспоминал прошлые годы и то, как убийцей стал поневоле. А потому душа болела его с каждым днём всё больше и больше.
Он подкараулил Юрия, когда тот ночью вышел из игорного дома, проследовал за ним до угла тёмного и выстрелил Панину из нагана прямо в голову. И не помешали Осипу ни косоглазие, ни рука дрогнувшая. Всё было чисто сработано…
А вот доносил ли студент на тайное общество, Ося так и не понял. Товарищи его сбежали все из города, а он так и остался жить дома. Полиция его почему-то не трогала. А потому задавался парень вопросом: «А был ли Юрий вообще доносчиком?»
– Ага – наконец, услышал Ося знакомый голос. – Ты таки знаешь, что в Петрограде-то происходит? – оторвавшись от своих бумаг, вдруг спросил старик отпрыска.
– Нет – перестал работать Осип – Наводнение? Или кто помер?
Самсон Карпович посмотрел на сына недовольно.
– Я тебя умоляю, Ося. Ну, какой ты у меня тёмный. Я имею сказать, страшное творится что-то…
Парень насторожился, а отец продолжил.
– Царя убрали с трона…