Император и бунтарь Сны о 1825 г

 
Рассказывая о том, что происходило в 1917 году с белыми генералами, пришлось заглянуть в 1825 год, и ответить на вопрос, почему только что вступившему на престол  императору Николаю 1  удалось то, что не удастся потом другому императору?
А ведь он на полвека спас нас от таких потрясений, дал шанс России жить без бунтов бессмысленных и беспощаднях


Поэт, бунтарь и генерал Август 1825

Он тоже заговорщик,
И некуда податься кроме них.
Д.Самойлов

И там, в просторе, где царят стихии,
Не познанные веком золотым,
В ночном тумане у костра сходись
И спорили как поступить им  с ним.
Был август тих, ничто не предвещало
Большой беды к началу января,
И лишь кукушка мало обещала
Им всем прожить, не верили ей зря.

Она-то знала, что там в Петербурге
Начнется этой лютою зимой,
И в жаркий полдень, виделись ей бури,
И позабыли ангелы покой.
И только он в восторженность не веря,
И не желая  бунтовать, молчал,
Пред ним смирились птицы все и звери.
И он поэмы в тишине писал.

Но некуда податься, все пустое,
Все родичи, и очень узок круг,
И август обернется вдруг зимою.
И стынет генерал, перо из рук
Вдруг выпало, гроза там бушевала,
Русалка потонула  в  этот час,
И дикое и темное начало
Явил им Пестель,  о себе кричал.

Веревка оборвется снова, снова,
Но казнь не отменили, видит бог.
Три месяца до шага рокового..
И гений слушал, и понять не мог,
Что дальше и какая же стихия
Соединит их в грозный этот час,
И генерал, как истинный Мессия,
К ним выйдет вновь, и смерти не боясь,

Уйдет в туман, и остаются снова,
И счастье всем готовы подарить.
В объятьях жен до часа рокового,
Они решают, он во мгле парит.
Все по местам январь потом расставит,
Он пишет в глубину сибирских руд,
И проклиная, он их всех прославит,
Когда они поэта предадут…

Император и бунтовщик

О, как отрадно стать самим собою.
Что там случилось? Генерал молчит.
И страх терзает, словно перед боем
С чудовищем. – Там бунт, там палачи.

- Но в чем я провинился перед ними?
За что они нас могут упрекнуть?
Ты говоришь, там Пестель, это имя
Знакомо мне, весь мир перевернуть

И снова жечь мосты, не понимаю,
Давно ли пал в пылу Наполеон
Они к Сенатской, говоришь, шагают,
И отошел к окну бессильно он.

Триумф и пораженье не спасало,
Давно ли был  двенадцатый тот год,
И скрылся победитель не напрасно,
На помощь брата снова он зовет.

Там выстрелы и кто-то видно рядом,
Но растворились голоса во мгле,
Как этот мир непостижим и странен.
Отец пришел из прошлого ко мне.

Сенатская в крови теперь тонула,
Императрица новая бледна,
И где-то среди ярости и гула
Все дремлет обреченная страна



Казнить…

Ну вот они и встретились, в оковах
Тот,  посягнувший на его престол.
И император хмурый и суровый
К бунтовщику вплотную подошел.

Сам вел допрос, ему  понять хотелось,
Что с ними дальше, ясно, круг восьмой.
Но эта несгибаемая смелость.
Он словно бы смеется надо мной.

Молчит бастард, он ничего не скажет.
И отшатнется император вновь.
И прежде повстречавшись лишь однажды,
Но этот взгляд, там наступила ночь.

И все-таки тогда он не поверил,
Что на Сенатской будут их полки.
И вот теперь, исчислив все потери,
Он до конца готов еще идти.

И значит казнь. Рыдает мать, взывая,
Ко всем святым, ему-то каково.
И смотрит Александр на Николая,
Ответить он не может ничего.

- О,  брат, но что же ты нам всем оставил?
Молчит и улыбается, и нить,
Ведущая к победам, миром правит.
И император выдохнул: -Казнить.

Да, да казнить, терпеть нам не пристало.
Заразу эту надобно известь.
Он вспомнил взгляд  героя-генерала,
И приказал убийц его повесить.

О, как его теперь здесь не хватало,
Была расправа так тогда страшна,
И только  священная металась,
О милости просила и она.

На миг замялся, резко отвернулся.
Как сможет он с бунтовщиками жить?
И снова к вожаку их повернулся,
И повторил отчаянно – Казнить.



Генерал Раевский и Мария

- Ну что ж, прощай, мы не о том мечтали.
Нас бунтовщик на муки обрекал.
Глаза его так яростно сверкали,
И молча отвернулся генерал.

Он видел смерть и крах Наполеона.
Он пировал в Париже в звездный час,
Он был высоким, яростным, влюбленным.
- Так как же появились   среди нас

Предатели,  и генерал мой ранен,
Да что там, негодяем он убит.
А твой Сергей, чего хотел он, рядом…
- Не знаю, я не знаю, ты сердит.

Но я его жена. – А помнишь море
Поэт надежней оказался там,
- Я это помню, но скажи, доколе,
- Там смерть за ним крадется по пятам.

И ты туда? – Я это одолею.
Он резко подскочил и вышел в сад.
- Не может быть, я этому не верю,
Но император.  И пришел назад.

- Я помогу тебе, моя родная,
Его же видеть больше не хочу.
В карету села молча улыбаясь.
И ветер не задул ее свечу.

-Там можно жить, - она потом твердила,
И генерал не смог его простить.
Какая боль, какая злая сила
В тумане перепутала пути.