Глава 1. Откуда берёт начало род Пановых.
Самым ранним документом, в котором упоминается Иван Панов, была «Разъезжая Василия Степанова сына Осорьина земле Борисогл. м – ря д. Саксино с поместно – вотчинными землями Ивана Михайлова сына Новосильцева, Петра Алексеева сына Черткова и Ивана Панова в Дубровском ст. Муромского у.» (1567/68 г.), являвшаяся средневековым актом государева землемера и своеобразным свидетельством о наделении землёй служилых людей «по отечеству»:
«По цареве государеве великого князя Ивана Васильевича всеа Руси грамоте и по выписи муромских писцов… Да отмерил помещику Ивану Панову к его новому усадищу от речки Выжоги Степанковские земли и Саксинское, что ся у них остоло за мерою Федораву писма Карпова, по Лопатинскую межу земли до по Саниковскую на двести на пятдесят на восемь четвертей в поле, а в дву по тому ж, да под усадище на полтретьяцать четвертей подле речку Выжогу, да лугу на дватцать копен.
Да разъехал землю тое ж деревни Саксина на другой стороне речки Выжоги с новым помещиком с Ываном с Пановым: от речки Выжоги первым врагом до ямы, а с ямы полем до Лопатинские межи, а на поле межою три ямы – едучи межою от речки Выжоги до Лопатинские межи направе земля деревни Саксина Борисоглебского монастыря анхимадрита Кипреяна з братьею, а налеве земля ново помещика Ывана Панова.
А сю рожьезжую писал яз, Василей, своею рукою, лета 7000 семдесят шестаго, и печать свою приложил» [РГАДА. Ф. 281. Муром. № 16/7748 Подлинник на 2 – л.].
Списки (копия) с этой «Разъезжей» были в составе судного дела 1629 года, но кого из перечисленных помещиков, неизвестно [Там же, № 90/7892. Л. 9 (в составе судного дела) 1629 г. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1917. Л. 164об. – 165об. (в составе судного дела 1629 г.) 1740 – е гг.].
Не берусь утверждать, что этот Иван Панов являлся нашим предком, но вероятность этого факта очень высока. В середине XVI века помещиков или служилых людей Пановых было не так уж и много. Например, в 1567 году по Ярославскому уезду записаны помещики Пановы: Гневаш и Злоба Богдановичи, Козел и Неупокой Григорьевичи, Семак и Сурей Евстафьевичи (они имели двойную фамилию Пановы – Зеркаловы), Пятый, Верига Никифорович и, наконец, Третьяк Степанович (сведения взяты с сайта Центра генеалогических исследований, далее, сокращенно ЦГИ).
На том же сайте ЦГИ обнаружены следующие помещики Ярославского уезда в 1567 году, имевшие фамилию Панов:
Алексей, Андрей, Михаил и Никифор Евстафьевичи Зеркаловы,
Софон Никифорович (вероятно, также из рода Зеркаловых),
Григорий Климентьевич, Карп Степанович, Яков Константинович.
Вышеупомянутые помещики Пановы имели двойные имена, но кто из них был Семак, а кто Сурей и т. д., установить невозможно.
В 1597 году в Нижегородском уезде жили помещики Пановы: Андрей, Иван и Левонтий Третьяковичи, отцом которых вполне мог быть известный нам ярославский помещик Третьяк Степанов сын Панов.
Ещё одним документом, заслуживающим внимания, является «Список служилых людей, составлявших опричный двор Ивана Грозного», от 20 – го марта 1573 года:
«Лета 7081 – го марта в 20 день государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии пометил бояром и околничим и дияком и дворяном и приказным людем свое жалование по окладу.
Дети боярские, которым государево денежное жалование з городы.
/л. 4об./… Митя Панов…
Ниже всех статей.
/л.8/ По 5 рублев.
… Пронка Поздняков сын Благово.
Таир Иванов сын [Бла - гово] Панов (вероятно, писарь ошибся и написал сначала фамилию предыдущего опричника, а когда увидел ошибку, то взял фамилию Благово в скобки и, далее, записал правильно – Панов).
Кубас Игнатьев сын Ефимьев.
Лешук [30] Григорьев…»
[Государственная публичная библиотека им. Салтыкова – Щедрина. Эрмитажная коллекция. Рукопись № 542. Лл. 1 – 40. Список XVIII века, в лист].
До наших дней сохранилась «Переяславская десятня верстальная и денежной раздачи 1584 – го года», выписку из которой привожу ниже:
«Лета 7092 – го майя в … день по государеву, цареву и великово князя Федора Ивановича всеа Руси наказу боярин и воевода князь Федор Михайлович Трубетцкой да дьяк Богдан Иванов [4] верстали государевым денежным жалованьем детей боярских, переславцов, по вопросу про службу, и про отечество, и кому какие деньги.
II.
Дети боярские переславцы ж емлют государево денежное // жалованье з городом.
4 – я статья.
Городовые по 200 чети.
Свершенные по 11 рублев.
18. Смирной Горасимов – порука по нем в службе и в деньгах Неверной Иванов сын Зайцев, да Таир Иванов сын Панов, да Внук (Ондреев сын Лбовской, Федор Тимонов). [95 – го г. ноября по помесью велено служить из Ярославля]. (Эта приписка (равно как далее относящаяся к № 25), сделанная гораздо позднее составления десятни.
Смирной Горасимов и записанный ниже под № 25 Таир Панов взаимно ручались друг за друга в службе и оба в ноябре 7095 – го г. по поместью переписаны с Переяславля на Ярославль).
5 – я статья.
Городовые по 200 чети.
Свершенные по 10 рублев.
25. Таир Панов – порука по нем в службе и в деньгах Смирной Горасимов, Ляшук Григорьев, Петр Смолин, Кубас Игнатьев.
[95 – го г. ноября по помесью велено служить из Ярославля]».
В этой же Переяславльской десятне были записаны ещё Пановы:
14. Лачин Федоров сын Панов (В. Н. С. стр. 60 под № 10 городовой, с окладом в 300 чети; у него сыновья Самойло да Матвей Пановы).
15. Темир Федоров сын Чорного Панов (В. Н. С. стр. 60 под № 11; кажется его сыновья значатся в десятне 1604 г. (Кн. дес. 302, л. 85): «Игнашко Темирев сын Панов – службы не служивал, живет у отца, а отец его служит по Переславлю; поместья за отцом его 200 чети; а у отца, опроче ево Игнашки, три сына меньше Фомка 15 лет, Обидка 10 лет, Тимошка пяти лет).
(Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории русского дворянства//Чтение в императорском обществе истории и древностей Российских. Кн. 3. М. 1909).
Судя по тому, что ни Таир Панов, ни вышеназванные Лачин и Темир Пановы, друг у друга не были порукой в службе и в деньгах, можно сделать вывод об их совершенном не родстве. Вероятно, Темир имел крестильное имя Федор, потому что в десятне по Мещере 1615 года был записан:
196. Обида Федоров сын Панов – 300 чети, денег з городом 10 рублев.
Аналогично можно предположить, что Лачин носил крестильное имя Пётр, т. к. в конце XVII века был стольник Матвей Петрович Панов.
Отцу, вышеназванных Лачина и Темира, Фёдору Панову, в 1578/79 г. было пожаловано бывшее поместье дьяка Курбата Грамотина в Усменском стану Коломенского уезда, «4 дд. на 66,8 четв. доброй земли». Вероятно, Лачин и Темир Фёдоровы сыны Пановы, потому и оставались служить по Переяславлю, что имели поместье в окрестностях Москвы.
Итак, в ноябре 1586 года Таир Иванов сын Панов был переведён служить по поместью из Переяславля в Ярославль. По многим косвенным признакам, о которых расскажу ниже, было сделано предположение, что Таир Панов носил крестильное имя Никита. Подтверждением этого служит следующий старинный документ, взятый с сайта ЦГИ:
«Панов Василий Никитич (1591/92). Отд. Выпись Ярославского городового пр – ка Парфения Нефимонова Василию Никитину сыну Панова на бывшее п – е Казарина Теприцкого пустт. Оверкиево, Чириково и др. в Едомской вол. Ярославск. у.».
Вероятно, Василий Никитин сын Панов поступил на службу «новиком» и получил поместье, отобранное у нечика Казарина Теприцкого, не явившегося на службу. Таким образом, Василий Никитич Панов был 1575 года рождения и, вполне, мог быть сыном Никиты (Таира) Иванова сына Панова.
В разрядных записях, в списке воевод по городам Среднего Поволжья указаны в Нижнем Новгороде… в 1597/98 г. и до начала 1603 года – дьяк Василий Панов. О его службе в Нижнем Новгороде свидетельствуют многие источники. Например, 27 января 1603 года составлена докладная служилая кабала Силуяна – Беляя Иванова с доклада в Нижнем Новгороде воеводе Ю. И. Нелединскому и дьяку Василию Панову.
Города Среднего Поволжья представляли собой в административном отношении города – крепости. Особенностью управления этих городов было то, что помимо воевод назначение на службу получали и представители приказной администрации – дьяки и подьячие. Такое же управление было и в городах Сибири, а «… дьяк Василий Панов с 1603 г. служил в Тобольске». [Н. В. Рыбалко. Дьяки и подьячие городов Среднего Поволжья в Смуту начала XVII века].
В начале 1603 года Василий Никитин сын Панов служил дьяком в Верхотурье при воеводе князе Андрее Васильевиче Голицыне и товарище его Никите Пушкине [«Акты Истор.» II, 44, 46; «Русс. Ист. Библ.» т. II, стр. 835. (Половцев)]. Город Верхотурье возник летом 1598 года на Государевой дороге в Сибирь и входил в Тобольский уезд. Вероятно, дьяк Василий Панов служил по Приказу Казанского дворца, который ведал делами Нижнего Новгорода и Нижегородского уезда, а с 1599 по 1637 гг. ведал и Сибирскими делами. 30 мая 1604 года, дьяк Василий Панов вместе с князем Голицыным был послан служить в город Тобольск, о чем было записано в Разрядной книге 7112 – го году /л. 132/.
В социальной иерархии служилого сословия приказные дьяки занимали место после дворян московских, следовательно, пользовались такими же служилыми правами и привилегиями. Размер поместного оклада приказных дьяков в течение XVII века колебался от 500 до 1000 четей. Фактическое землевладение состояло из земель, находящихся в поместном и вотчинном владении. За участие в военных походах или в дипломатических миссиях часть поместных земель дьяков переводилась в статус вотчинных.
Деятельность дьяка Василия Панова пришлась на Смутное время (1598 – 1613), поэтому информации о нём в период правления двух Лжедмитриев, нет. С началом Смуты распространились слухи о том, что законный царевич Дмитрий жив. Из этого следовало, что правление царя Бориса Годунова, как бы незаконно. Объявившегося самозванца Лжедмитрия I признал и оказал поддержку польский король. Лжедмитрий принял католичество и женился на дочери польского воеводы Марине Мнишек. После убийства разъярённой толпой Лжедмитрия I, в 1606 году, новый царь Василий Шуйский сослал его жену и тестя, Марину и Ежи Мнишеков, в Ярославль. В 1608 году Марина с отцом и другими поляками были отпущены на родину. В том же году явился новый самозванец – Лжедмитрий II, войска которого осадили Москву и подступили к Ярославлю, а вскоре, эти и другие русские города присягнули ему на верность. Лишь, Нижний Новгород, да города Поволжья и Сибири не подчинялись самозванцу, продолжая сопротивляться ему. В начале апреля 1612 года ополчение заняло город Ярославль, где образовалось временное правительство, приступившее к объединению всех сил русской земли, а уже в октябре 1612 г. ополченцы под руководством князя Дмитрия Пожарского и нижегородского земского старосты Козьмы Минина освободили Москву от поляков и их союзников. В начале 1613 года был избран новый русский царь Михаил Федорович Романов, но война с Польшей продолжалась до 1618 года. В тот год случился приход королевича Владислава, претендовавшего на Русский трон и осадившего Москву, стены которой защищали самые верные московскому царю дворяне и сыны боярские, т. н. «Московское сидение». В Осадном списке (Списке осадных сидельцев) 1618 года числятся: Панов Василий, Панов Федор Васильев с. и ещё семеро других Пановых.
В 1616 – 1617 гг. Василий Панов участвовал в переговорах по подготовке мирного договора со Швецией, который заключили в Столбове 17 февраля 1617 года. Швеция намеревалась присоединить себе Новгородский край, а Москва яростно этому сопротивлялась. Уполномоченным шведского короля был Индрик Горн. Случайно или нет, но в уральском предании «Три Ивана» также упоминается Индрик – зверь, как бы косвенно подтверждая, что дьяк Василий Панов служил впоследствии в Яицком войске под именем Василия Никитича Писарева. Однако, об этом расскажем чуть позже, а пока нужно немного рассказать о сыне Василия Панова, Фёдоре, который впервые был упомянут в Разрядной книге за 7134 – го году (1625/26 г.), когда служил в Посольском приказе:
«Того же году посланы в Кызылбаши послы князь Григорий Васильевич Тюфякин да Григорей Иванов сын Фефилатьев, да дьяк Федор Панов» /л. 332/. (Кызылбаши – так называлась в те времена Персия).
Фёдор Васильев сын Панов – дьяк Приказа Казанского дворца; занимал эту должность с 1632 по 1639 гг. Судя по массе подписанных и скрепленных им грамот, он был очень деятельным по службе человеком. В сентябре 1632 года дьяк был в числе должностных лиц, на которых возложена обязанность доставить на своих подводах припасы под Смоленск, к боярину Шеину, осаждавшему город. В мае 1645 года Фёдор Панов был назначен воеводой в г. Данков, где пробыл до 1 – го марта 1647 года, когда по неизвестным нам причинам был сменён. Не исключено, что Фёдор Панов тоже служил на Яике, есаулом или атаманом у яицких казаков.
В 1640 году Баим Федоров сын Болтин продал дьяку Ф. В. Панову вотчину в Московском уезде, приобретенную в 1627/28 г. из порожних земель. )*
*Записные вотчинные книги… с. 132, 412 – 413, 649, 776 – 777, 967 – 968, 1264 – 1265, 1299.
В сохранившейся до наших дней Боярской книге 1658 года есть запись:
«Федор Васильев сын Панов. В Боярской книге 155 – го году помесной оклад с придачами 650 чети, денег 27 рублев. Ему же за службу и за черкаской бой 167 – го году придачи сто чети, денег десять рублев» (л. 297).
Фёдор Васильевич Панов завершил карьеру на «государевой службе» в чине дворянина московского, а вот про его брата Лукьяна нам почти ничего неизвестно. Вероятно, Лукьян Панов служил, как сын боярский «с городу», но неизвестно с какого. Пановы были упомянуты в «подлинном» жилецком списке 1638 года. В 1640 – е годы т. н. корпорация жильцов значительно увеличилась и стало сложно перейти из чина жильца в московские дворяне. В Боярских списках до 1636 года и в сохранившихся десятнях по Ярославлю 1634 и 1648 гг., упоминаются ярославские выборные дворяне… Пановы… Также в Ярославских десятнях и списках 1618 – 1648 гг. упомянуты служилые люди из рода Пановых, которые записаны в дворовых детях боярских, но Лукьяна там нет. Известно, лишь, что Лукьян был отцом Викулы Панова, о котором будет подробно рассказано в следующей главе.
Почему царские опричники или сыны боярские, возглавлявшие казачьи отряды на Волге, скрывали свои истинные имена под прозвищами, можно частично понять на таком примере. Опричник Василий Грязной – Ильин был послан в 1573 году на южную границу, для отражения набегов крымских татар, но по беспечности и глупости угодил в плен. Уповая на помощь царя, Грязной написал письмо Ивану Грозному, с просьбой о выкупе. Однако царь ответил решительным отказом, потому что татары вместо денежного выкупа потребовали обменять опричника на крымского полководца Дивея – Мурзу, попавшего в русский плен в 1572 году. «А если б ты объявил себя маленьким человеком, – писал царь Иван Грозный, – за тебя бы в обмен Дивея не просили… Тебе, выйдя из плена, столько не привести татар и не захватить, сколько Дивей христиан пленит…». Василия Грязного выкупили за умеренную плату в 1577 году, но как сложилась его судьба, неизвестно.
Примерно в то же время, на Волге появились казацкие атаманы: Митя Бритоус, Никита Пан и другие. Появились они неслучайно, потому что Орда Ногайская, оправившись от «мора», стала совершать нападения на русские города и уезды. Казаки следили за передвижениями ногайцев и совершали упреждающие налёты на их улусы. Так, перед походом Ермака в Сибирь, волжские казаки напали на столицу Ногайской Орды городок Сарайчик на Яике, разграбили и сожгли его. В 1581 году волжские казаки ограбили послов Ногайского князя Уруса к русскому царю Ивану Грозному, у переправы через Волгу. Возглавляли казаков атаманы Никита Пан и другие. Из рассказов отца и старинных документов, можно предположить, что Никита Пан – это наш пращур Никита (Таир) Иванов сын Панов, царский опричник, ярославский сын боярский и волжский атаман. Некоторые историки утверждают, что он ходил с Ермаком в Сибирь и там погиб в 1583 году. Про то, что Никита Пан хаживал в Сибирь, возможно, правда, но про его гибель, сущая выдумка. Да, после 1583 года мы не найдём упоминаний об атамане с прозвищем Пан, но в 1586 году на Яике объявился атаман Никита Ус, сменивший своё прозвище Пан, которое указывало на фамилию, на более простое – Ус.
По рассказам отца, предок наш пришёл на Яик из города Алатыря, через который проходила Карлинская засечная черта, создававшая укрепленную линию Тетюши – Алатырь – Темников. У Алатыря были «ворота» в засечной черте, в которые вламывались орды Ногайцев, для набега на русские земли; через эти «ворота» выходили и казаки, преследовавшие ордынцев.
В 1629 году на Яике появились первые калмыцкие кочевья, о чём царю Михаилу Федоровичу доносил самарский воевода Борис Салтыков, а заодно информировал Государя о действиях казаков на Яике, упомянув об атамане Лукьяна Ясакова:
«… а которые государь казаки атаман Лучка Ясаков с товарищи в прошлом 137 (1629) году ходили для воровства на море и с моря приехали на Яик и распродав погромную рухлядь на Яике да и опять поехали на море ж 80 человек в прошлом же в 137 году и с моря де и по ся места не бывали, живы ли они или нет тое де у них вести нет…» [Карпов А. Б. Уральцы. Ч. 1. Уральск, 1911. С. 864].
В следующем 1631 году, Лукьяна Ясакова упомянул в донесение Шацкий воевода Роман Бобарыкин:
«… а в собранье – де на Яике воровских казаков ста четыре опричь тех, которые от них пошли на море, а атаман – де у них на Яике Лукьянком зовут Ясаков, а на мор – де от них пошли воровские казаки, а атаман – де у них Тимошка Попок…» (Там же, с. 866).
Несомненно, здесь, Ясаков не фамилия, а прозвище яицкого атамана. Ясаки – это боевые опознавательные кличи царского войска XV - XVII веков. Обычно, стрельцы, устремляясь в атаку, выкрикивали свой ясак (название боевого клича). Причем у каждого стрелецкого полка был собственный ясак. Вероятно, были свои ясаки и у яицких казаков. Например, клич «Сарынь на кичку!», который часто упоминается в исторических романах о казаках. Царь Пётр 1 ввёл в армии единый клич: «Виват!», запретив все прежние ясаки, под страхом смерти.
5 января 1633 года атаман Тимофей Поп во главе двух сотен яицких казаков прибыл в Москву, чтобы оттуда отправиться на войну с Польшей, под Смоленск. В «Списке Яицких атаманов и ясаулов и казаков» на получение государева жалования от 8 января 1633 года записан:
Ясаул станичный Василий Писарев.
Позже, Василий Никитич Писарев был атаманом станицы яицких казаков под Смоленском (1634 г.), о чем свидетельствовали отписки, посылаемые им в Москву:
«… со своею станицею, да войсковой есаул Яков Данилов сын Брага за реку за Катынко и я, холоп твой Василий Микитин сын Писарев, служил тебе, Государь, бился явственно, убил мужика, другого срубил» (Там же, с. 178).
Ещё документом, где упомянут Писарев, была «Наказная память голове Аталыку Писареву от тульского воеводы Я. К. Черкасского с товарищи об отводе из Тулы донских и яицких казаков на службу в г. Усмань» (1645 г.):
«Лета 7153 – го мая в 8 д. По государеву… указу и по приказу стольника и воеводы князя Якова Куденетовича Черкасскаго с товарищи память голове Аталыку Никитичу Писареву. Ехати ему в новый в польский город на Усмань, для того: в нынешнем во 153 – м году указал государь… донских и яицких есаулов и козаков отпустить с Тулы для службы в новый в польский город на Усмань, а в новом городе на Усмане велено им быть на государеве службе с воеводою, с Степаном Вельяминовым…» (Моск. ст. столб. № 200, лл. 54 – 55).
Прозвище Писарев, вполне, мог получить дьяк Василий Никитич Панов. Писарь или Писарев – прозвище грамотного человека, умеющего написать прошение, письмо, всегда пользующегося уважением казаков.
Аталык в переводе с черкесского языка означает воспитатель, наставник. Значит, князь Черкасский уважал казацкого голову Писарева, раз обращался с таким почтением к нему в своём Наказе. Возможно, что в это время голова Писарев, действительно, занимался воспитанием внука Викулы Лукьяновича Панова. Как бы там ни было, но вслед за окончанием срока службы Василия Писарева в Умани (1645 г.), последовало начало службы в Москве подьячего Викулы Панова (1646 г.). По рассказам отца, предки наши, в старые годы, были атаманами на Яике, а одному довелось служить в Москве и достичь высокого положения. Отец мне много раз говорил, что наши Пановы «шли по московскому списку».
По рассказам отца, предок наш по прозвищу Рыжичек был с ярко – рыжими волосами. Вроде бы, дед его женился на нерусской девушке с ярко – рыжими волосами, а после, уже, через много лет, внучек у них родился, с такими же рыжими волосами, а потом и у потомков его стала проявляться «рыжесть» волос на головах и в бородах.
В предании «Видение» писатель Железнов привёл старинную песню:
«Выметал наш Яикушка
На синем море Камынь – остров.
На острове – Камынине казаки живут,
Казаки живут, люди вольные.
Разбивали они на синем море
Бусы – корабли, все легкие лодочки.
Разбили одну лодочку с золотой казной,
Снимали с золотой казной красну – девицу,
Красну девицу, раскрасавицу, дочь купецкую.
И начали делить зототу казну пуховою шляпой.
На кон клали раскрасавицу, красну девушку.
И начали меж себя трясти жеребий.
Досталась атаманушке красна девушка» [Железнов И. И. Уральцы. Т. 3. СПб., 1910. С. 52].
Если учесть, что писатель И. И. Железнов записывал предания со слов старых людей, в частности, от наших предков Пановых, то получается, что «атаманушкой», которому досталась «красна девушка», был Лукьян Ясаков или Лукьян Васильев сын Панов. Вероятно, он женился на рыжеволосой девушке, взятой в плен на заграничном корабле, захваченном казаками в Каспийском море. Тогда получается, что не внук, а правнук Лукьяна родился рыжеволосым, за что получил прозвище Рыжичек. Кстати сказать, в том же предании писатель Железнов упомянул о старинных казаков – лыцарях, живших на Камынь – острове (Там же, с. 52) и, вероятно, входивших в Совет старейшин или «старых людей» Яицкого войска. Термин «старые люди», в первую очередь, указывал на мудрость, а не на преклонный возраст казака.
«1563 году сентября в 13 день Ногайские послы… да от Урус мирзы Сосмак у царя Ивана Васильевича были на приезде, – писал летописец. – Как Ногайские послы к Государю вошли в комнату, Урус мирзы посол Сосмак Царю от Урус мирзы правил челобитье, и от него подал грамоту, которую Государь велел взять Диаку Андрею Васильеву и призвав к себе Урус мирзина посла, говорил ему:
Посылал есми к Урус мирзе с своим жалованием служилых татар Крыма Таишева да Ценя Келдишева. И Урус мирза тех наших казаков бесчествовал, и велел на них имати пошлину. И мы на Урус мирзу для того гнев свой держали, и ныне для друга своего Исмаила Князя Урус мирза гнев свой отдали. И вперед бы Урус таков не был, наших посланников беществовати не велел.
И Урус мирзин посол Сосмак Царю и вликому Князю бил челом, что Урус мирза молод и так он учинил с молодости, а вперед тебе Государю в службу пригодитца. И язь твое Государево слово до своего государя донесу, и вперед он таков не будет. И Государь Урус мирзину послу говорил:
Сказываешь, что Государь твой молод, и у него люди старые есть, и он бы тех вспрося ведал. А мы жалуем для друга своего Исмаила Князя, и он бы вперед так не чинил, и нашего жалованья у себя не терял» (Дела Ногайские. Часть X. СПб. 1795, с. 303 – 304).
Отношения Русского царя Ивана IV Васильевича с Ногайской Ордой были непростыми. Некоторые из ногайских князей слыли союзниками и верными слугами русского Государя, а другие, наоборот, были злейшими недругами. Когда Москва присоединила Казань и Астрахань, то участок Волги, по обеим берегам которой кочевали ногайцы, стали контролировать т. н. «вольные» казаки. Царь Иван Грозный в своих письмах к ногайским князьям, называл казаков «ворами и ослушниками», якобы не подчинявшимися ему. Вот, тогда и стали сыны боярские, назначенные начальниками к казакам придумывать прозвища, чтобы ногайцы не догадывались, что казаки действуют по указке из Москвы, а то и по личному приказу царя Ивана Васильевича, который сам обещал ногайцам защиту от «воровских» казаков, но за это требовал от них согласия для строительства на Волге новых русских городов – крепостей. А потом было знаменитое покорение Сибири атаманом Ермаком Тимофеевым, а точнее, всё теми же «воровскими» волжскими казаками…
Повзрослев, Ногайский князь Урус стал ещё пуще враждовать с русскими, а после смерти Исмаила князя подбивал других ногайских князей к частым нападениям на русские земли. В 1583 году взбунтовались луговые черемисы (марийцы) и князь Урус обещал оказывать им помощь в борьбе с русскими войсками. Терпение царя Фёдора Ивановича лопнуло, и в 1584 году повелел Государь волжским казакам поставить на Яике укрепленный городок, чтобы держать в страхе и покорности ногайские улусы.
Может, действительно, старые атаманы Никита Ус, Василий Писарев и Лукьян Ясаков, доживали свой век на Яике, потому и назывались «старые люди». Хотя, известно, Никита (Таир) Иванов сын Панов и Василий Никитин сын Панов владели поместьями в Ярославском уезде, а вот, Лукьян Панов, вероятно, получил своё поместье в Ярославца Малого уезде.
С половины XV века в документах упоминается город Ярославец и его уезд, соответственно называемый Ярославецким. В духовной грамоте царя Ивана Грозного в названии слова появляется слово «Малой» (или Малый). Уезд становится уездом Ярославца Малого. В документах XVIII века стало всё чаще написание в одно слово – Малоярославец, а уезд Малоярословецкий.
В Смутное время город Ярославец Малой и уезд пострадали достаточно сильно. Население значительно сократилось, а восстанавливать разрушенное хозяйство пришлось долгие годы. Но удобное расположение недалеко от Москвы и вдоль оживленных двух дорог из Калуги в Москву делали земли уезда Ярославца Малого привлекательными для новых помещиков, среди которых было немало бывших казаков. Последний факт является весомым аргументом, чтобы считать, именно, Лукьяна Панова получателем поместья в Малоярославецком уезде, которым впоследствии владел его сын Викула.
По рассказам отца, кто – то из предков Пановых на старости лет ушёл в монастырь. Кто именно, про то отец не знал. К сожалению, за давностью прожитых лет, многие имена наших предков стёрлись из памяти потомков. Однако, в отписной книге Введенского Корнильево – Комельского монастыря (от 12 декабря 1657 года), среди слуг монастырских числился Никита Панов. Не берусь утверждать, что это наш Никита Панов, который был атаманом на Яике, потому что в начале XVII века в Рязанском уезде проживал помещик Никита Васильев сын Панов. На сайте ЦГИ обнаружил следующий документ:
«Панов Никита Васильевич (1596/97). Писцовая выпись Третьяка Григорьевича Вельяминова Никите Васильеву сыну Панову на его п – е жеребий д.(поч.) Ушаково в Окологородном ст. Рязанск. у.».
Там же на сайте ЦГИ есть следующая запись:
«Панов Степан Никитич (1628) помещ. Рязанск. у. Окологородн. ст».
Потомки этих рязанских Пановых, имели свои Родословную и герб, внесенный в Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи.
В Тихвинском монастыре был слуга Василей по прозвищу Пан (1688) (По Тупикову). Такую информацию тоже нельзя отвергать, потому что Столбово, где в 1617 году был заключен Русско – Шведский мирный договор, отстоял недалеко от города Тихвина, бывшего центром противостояния со Швецией в Новгородском крае, а дьяк Василий Никитич Панов сыграл в подписании договора важную роль. Наконец, челобитные яицких казаков царю Алексею Михайловичу свидетельствовали, что казаки по завершении своей службы часто уходили на богомолье в православные монастыри.
В заключении первой главы будет уместным рассказать, где первые яицкие казаки, в т. ч. и наши предки Пановы, проживали на Яике.
«Упомянем здесь также о начале нынешнего Уральска, – писал историк Карамзин. – Около 1584 года шесть или семь сот Волжских Козаков выбрали себе жилище на берегах Яика, в местах привольных для рыбной ловли; окружили его земляными укреплениями, и сделались ужасом Ногаев, в особенности Князя Уруса, Измаилова сына, который непрестанно жаловался Царю на их разбои и коему Царь всегда ответствовал, что они беглецы, бродяги, и живут там самовольно; но Урус не верил и писал к нему: «Город столь значительный может ли существовать без твоего ведома? Некоторые из сих грабителей, взятые нами в плен, именуют себя людьми Царскими» (Карамзин. Т. 10. Гл. 1).
Как видно из вышеприведенного отрывка, казаки находились на Яике фактически на нелегальном положении. Детям боярским, бывшим у казаков атаманами, вновь пришлось скрывать свои настоящие имена и фамилии под прозвищами. По сути, эта вынужденная конспирация сохранялась вплоть до усмирения бунта Пугачева, т. е. до 1775 года. Однако, продолжим рассказ о местах жительства первых яицких казаков.
«Книга Большому чертежу или древняя карта Российского государства, поновленная в розряде и списанная в книгу 1627 года», на конец XVI – начало XVII веков, повествовала следующее:
«А ниже тех речек [рек] 50 верст, пала в Яик, с левой стороны «Яика», Илез река, ниже горы Тустеби: по нашему гора Соляная, ломают в ней соль.
А на устье той реки остров Кош – Яик.
А промеж тем протокам [тех протоков] и реки Яика, на острову Казачей городок» (с. 69).
А это был древний городок на месте современного г. Илека, а ещё были древние городки в урочище Орешном, на Коловертном яру и другие.
Путешествовавший по правому берегу Яика ученый П. С. Паллас, 12 августа 1769 года, писал: «… напротив того доподлинно знаю, что далее вниз Яика и четыре версты от того места, которое казаки Коловертное называют, находится вал и ров самого первого и очень просто основанного Яицкого городка, да и казакам сие место довольно известно» [П. С. Палласа…, путешествие по разным местам Российской империи. Ч. 1. СПб., 1773.].
В донесение Самарского воеводы царю Михаилу Федоровичу Романову говорилось, что 17 мая 1630 года в Самару прибыли казаки с Яика и «…те яицкие казаки сказывали: зимовали де они на Яике в Белом городе с атаманом с Ефремом Кулаком 70 человек, а иные по другим городкам, а всех их зимовало на Яике во всех городках с 300 человек» (Трегубов, с. 20).
Возможно, «Белый город», упомянутый выше, был возле Меловой горы. В конце ХХ века там были найдены руины старинного городка. Но, казахские археологи поспешили приписать создание этого городища Золотой Орде.
«Наши праотцы, – писал в предании Железнов, – как орлы поднебесные, перепархивали с места на место, когда и куда хотели, и жили там, где лучше и вольготнее. Хоша непостоянно, временно, а задерживались – таки казаки около устьев Яика, по островам морским, да по буграм черневым» (Железнов. Т. 3, с. 53).
Купцы Назарьевы были из Новгорода Великого, а в Ярославль попали после разорения Новгорода царем Иваном Васильевичем в 1570 году. Здесь, в Ярославле, вероятно, они познакомились и сдружились с нашим предком Пановым, через покровительство которого сделались главными скупщиками «погромной рухляди» у яицких казаков. Гурий Назарьев и его брат Дружина, являлись организаторами отпора польскому гетману П. Сапеге и отрядам «тушинского вора» Лжедмитрия II в 1612 году. После воцарения на русском престоле Михаила Федоровича Романова, они получили звание «Гостей» и скоро заняли видное место среди московских купцов. Сын Гурия – Михаил Гурьев, в 1640 году построил укрепленный деревянный острог в устье Яика. Затем, на месте деревянного острога была возведена каменная крепость для охраны промыслов красной рыбы. В начале 1670 – х годов правительство передало промыслы и возникший рядом с ними Гурьев – городок в ведение приказа Большой казны. По преданиям, недалеко от Гурьева, в Каспийском море лежал остров Камынин, где проживали казаки – старожилые или, как их ещё называли, старые люди, в числе которых были и наши предки Пановы.
Жилищно – бытовые условия мелкопоместных дворян, к числу которых принадлежали и наши Пановы, в конце XVI – начале XVII веков, мало чем отличались от условий проживания их крепостных крестьян. Обычно, бедный помещик и его крестьяне проживали на одном общем дворе, где находились жилые и хозяйственные деревянные постройки. Поэтому, попав на Яик, наши предки никаких трудностей и неудобств в плане быта, не испытывали. Тогда почти вся Россия жила однообразно, а помещики и крестьяне ели из общего котла, часто перебиваясь «с хлеба на воду». Ведь, «палаты каменные», да «яства заморские» на серебряных и позолоченных блюдах, были только у высшей знати: царей, удельных князей и бояр, а остальная часть населения довольствовалась бревенчатой избой, да деревянной мебелью и посудой.
Итак, после 1645 года, упоминания о дьяке Василии Панове или казацком голове Василии Никитиче Писареве, в документах отсутствуют. Однако, после 1645 года, в официальных документах той поры, всё чаще стал упоминаться подьячий Викула Лукьянович Панов, рассказ о котором в следующей главе.