Предыдущая страница http://proza.ru/2021/11/09/887
18 мая 1854 года, в воскресенье, подняли якорь и вступили под паруса. При этом обнаружили, что одна лапа якоря наполовину треснула. Впредь полагаться на этот якорь не придётся. «Диана» обогнула остров Оаху и стала лавировать между островами Гавайи и Кахоолави.
В «Морском сборнике» опубликовали отрывок из письма Лесовского своему знакомому об этом плавании «Дианы». Я долго ломал голову, кем мог быть этот знакомый, которому столь точно и подробно сообщал обо всём командир фрегата.
Ясно, что им был кто-то очень авторитетный, кто мог принять решение о публикации. Кем был этот человек я, конечно, догадывался, но хотелось обнаружить подтверждение своей догадки.
Она подтвердилась, когда мне попались записки адъютанта о вице-адмирале Владимире Алексеевиче Корнилове: «Корнилов…успевал ещё, при всех своих громадных трудах, извещать своих далёких знакомых и друзей о славном сражении, о котором писал сам с увлечением, с восторгом.
Такое письмо было написано им вскоре после сражения к командиру фрегата «Диана» капитану С.С. Лесовскому, находившемуся в то время на пути из Рио-Жанейро в Тихий океан».
Степан Степанович узнал о победе русского флота при Синопе из письма Корнилова. Корнилов написал это письмо, потому что его тревожило, как обстоят дела с его сыном, которого он доверил Лесовскому.
Без сомнения, именно вице-адмирал Корнилов решил вопрос публикации отрывка из ответного письма капитан-лейтенанта.
Бутаков записал в дневнике: «Мая 16-го снялись с якоря для крейсирования по северную сторону Сандвичевых островов, имея целью соединение с фрегатом «Аврора», который, выйдя ранее нас из Кронштадта, зашёл в Англию, между тем, как мы прошли мимо.
Мая 29-го пришли обратно на рейд Гонолулу, и того же числа ушли в залив Декастри. Узали о войне. Июня 12-го получили ветер от зюйд-зюйд-веста в широте 27 градусов северной, долготе 189 градусов западной. Июня 20-го встретили первый туман в широте 37 градусов северной, долготе 206 западной, который нас провожал почти беспрерывно до прихода в Декастри».
Двенадцать дней утюжил фрегат океан, но безрезультатно. Не встретили ни одного военного судна. Каждый день проводили тренировки личного состава в стрельбе из орудий. Когда 29-го мая, в субботу, вернулись к Гонолулу, то входить в гавань не стали.
Отправили два катера, чтобы узнать новости и купить мясо, зелень и фрукты. Катера вернулись с припасами и почтой. Агент Российско-Американской компании, находившийся в Гонолулу, привёз на фрегат почту, в том числе и пакет от Эдуарда Андреевича Стекля, временно исполнявшего в Вашингтоне обязанности посланника Бодиско, который недавно умер.
В пакете от Стекля находился приказ великого князя Константина командиру фрегата немедленно следовать в бухту Декастри, где фрегат поступал в распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири.
Через два дня тот же агент доставил ещё один пакет с приказом вице-адмирала Путятина идти в Императорскую бухту. Оба приказа были секретными, поэтому об их содержании Лесовский сообщил только Бутакову.
Подумав, Степан Степанович решил выполнить приказ Муравьёва, а не Путятина. Всем офицерам и матросам объявили, что направятся в Петропавловск.
Иван Иванович помрачнел: находиться в распоряжении двух начальников - перспектива невесёлая, к тому же, его наверняка переведут на «Палладу», а он уже привык к коллективу на «Диане», да и перспектива на ней была совершенно иная.
Для поднятия боевого духа Стекль прислал морякам также тетрадь с реляциями о победах над турками на Чёрном море. В тот же день к кораблю подошла шлюпка с двумя европейцами. Один из них крикнул, что ему нужно переговорить с капитаном. Для них спустили трап.
Один из этих людей остался в шлюпке, а другой поднялся на палубу. Бутакову, который его встретил, он протянул местную газету со словами, чтобы её передали капитану, в ней есть для него интересные новости.
На приглашение Ивана Ивановича спуститься в каюту незнакомец отказался, сказав, что торопится на берег и им не нужно, чтобы видели, что они посетили фрегат. Шлюпка быстро отошла от корабля и направилась к берегу.
В газете главной новостью было объявление войны России с Англией и Францией. Командира и старшего офицера заинтересовала ещё одна любопытная статья о том, что 23 февраля из Давенпорта вышел британский винтовой 40-орудийный паровой фрегат «Пик» для охоты за русским фрегатом «Диана».
«Его командир имеет инструкцию в случае объявления войны захватить нашего русского друга, - добавил автор статьи. "Хотя, - заметил он, - возможно, ему самому придётся защищаться».
Прошло 96 дней с момента, как «Пик» ушёл из Англии, значит, недели через две или три его следовало ожидать на Сандвичевых островах.
Если 11-го апреля известие о войне пришло в Каллао, а «Аврора» пришла туда 3 апреля по словам капитана «Тринкомали», значит, объявление войны застало её на якоре или только что вышедшей.
Лесовский и Бутаков строили разные предположения в отношении «Авроры», но все они выглядели безрадостно. Степан Степанович, со своей стороны, сделал всё, что мог: ждал «Аврору» две недели. Это могло дорого обойтись экипажу «Дианы» , но он сознательно шёл на риск.
На берегу офицеров, посланных за провизией и почтой, встретили с чрезвычайным радушием, особенно американцы, которые желали успехов в войне против англичан. К 6 часам вечера посланные на берег вернулись. Никаких новых известий и почты не было.
На «Диане» подняли паруса и вышли в океан. Лесовский уже без всяких колебаний направил фрегат в Декастри.
Теперь, когда войну объявили, любая встреча с противником в океане означала бой не на жизнь, а на смерть. 30-го мая, в воскресенье, Степан Степанович приказал убрать в своей каюте переборки и простенки, отделявшие каюту от кормы.
Вбили обух для боковых талей в корме, а в каюту перетащили три орудия для стрельбы из кормовых портов. Эти орудия не имели артиллерийской прислуги, и в бою, в случае необходимости, к ним должна была перебежать прислуга последних орудий по борту.
В капитанской каюте без переборок и простенков стало шумно. Лесовскому пришлось спать между орудиями.
Если раньше артиллерийские учения были для всех утомительными - их разнообразило только абордажное учение - то сейчас все понимали: от умения действовать в бою зависят их жизни.
Артиллерийские учения уже не казались бесконечно длинными и утомительными, напротив, они казались очень короткими. Тренировки проводили по утрам.
Лесовский собрал офицеров и ознакомил их с планом действий в бою. Абордажную партию, которая по штату вооружалась только холодным оружием, Лесовский распорядился вооружить ружьями и ежедневно обучать стрельбе и приёмам рукопашного боя.
Командир фрегата и старший офицер не раз недобрым словом помянули вице-адмирала Гейдена. На их просьбу, что для 52-пушечного фрегата требуется 450 человек, тот ответил:
«Нет, это у вас в Чёрном море так, а у нас 374 человека». Между тем, на Черноморском флоте такое количество личного состава было на 44-пушечных фрегатах.
Иван Иванович с горечью записал в своём дневнике: «Из всего этого выходит, что со всевозможной натяжкой у нас действующих орудий 44, и из этого на сторону 14 пушек и 8 пушко-корронад.
Нет малой крюйт-камеры, больше требуется прислуги для подноски кокоров к люку кают-компании. При управлении парусами на марсах по 6 человек, а на палубе у мачт по 3 человека.
Из полного комплекта убыло 10 человек умершими и бежавшими. Итого, налицо 364. Маловато. А в числе команды - 30 рабочих, которых должны сдать на Сахалине Невельскому.
Но, разумеется, отдадим их в таком случае, если нам их заменят другими. Задача изрядная. Откуда взять, разве, уничтожив корвет «Оливуца», дополнив наш фрегат и «Палладу».
Продолжение http://proza.ru/2021/11/11/948