Широко известен перформанс Дмитрия Пригова, в котором он пытается заставить кошку сказать слово «Россия»; кошка отказывается это сделать, а потом вырывается и убегает.
Я вспомнил его, прочитав рассказ Гектора Хью Манро «Тобермори» ( H.H Munro “Short Stories of Saki” Wordsworth Edition 1993 p. 91 - 97 ). Там рассказано, что на приеме в загородной резиденции леди Блемли один из ее гостей, - Корнелиус Аппин рассказал, что обнаружил у кота хозяйки – Тобермори - выдающиеся умственные способности, позволившие Аппину обучить его говорить по-человечески. Присутствующие ему, конечно, не поверили, но тут Тобермори явился в гостиную собственной персоной. Далее по тексту рассказа.
«- Налить тебе молока, Тобермори? – спросила леди Блемли с напряжением в голосе.
- Ничего не имею против – таков был ответ, произнесенный тоном спокойного безразличия» ( Перевод с англ. автора ).
За этим последовала дискуссия между котом и гостями леди Блемли, в которой Тобермори обнаружил необыкновенные наблюдательность и проницательность в оценке окружавших его людей, что шокировало всех присутствующих и восстановило их против разговорчивого кота.
Таким образом, хрестоматийная неудача Пригова объяснялась всего лишь недостатком умственных способностей у его кошки, подтверждением чего является мой собственный положительный опыт в этом деле.
Мне было лет пятнадцать, когда я пришел к выводу, что наша кошка понимает человеческую речь. Я имею в виду не простые приказы, которые способны понять любые домашние животные. Речь идет о другом. Когда я кошке что-нибудь рассказывал, она живо реагировала на все перипетии моего повествования: - или быстрым взглядом, брошенным мне в глаза, выражавшим одобрение ли, сочувствие ли, протест ли, или жестом – кивком головы, помахиванием кончика хвоста, и все эти знаки находились в тесной связи со смыслом излагаемого.
В этих сеансах общения между мною и кошкой устанавливалась духовную близость; не хватало лишь кошкиной речи. И тогда я с жаром принялся за ее обучение. Целыми часами сидел я перед ней, показывая, как надо открывать рот, как упирать язык в зубы, как пропускать воздух из легких через горло. Но кошке, обычно послушной, это занятие настолько не нравилось, что она демонстративно с сердитым видом отводила глаза в сторону. Я пытался ее задобрить лаской, поглаживая ее по спинке, и щекоча горло, а затем снова внушал произнести хотя бы простейшие слова: «я», «ты», «дай», «мясо».
Так продолжалось по нескольку часов каждый день в течение месяца, когда однажды кошка вдруг без всякого акцента, слегка растягивая слова, сказала: «Хватит! Достал уже!»
После того кошка прожила еще лет пять, но по-человечески больше не произесла ни слова.
Апрель 2021 г.