в моём новом романе некий эпизод был написан давно. Кто же думал, что подобное случится, но уже с президентом США.
вот бзднул, так бзднул.
Герцогиня покраснела.
Товарищ Байден пёрнул и молчит...
Странное чувство испытывал: не он виноват, а стыдно. Как однажды в детстве.
Ему шесть лет исполнилось. Собирался во взрослую жизнь, в школу. В гости с родителями ходил часто. Родни по бабушкиной линии – не счесть. Мальчиком был начитанным, воспитанным, чихал и то в ладошку. Знал как на людях себя вести. Сидел за столом, лишнего не ел, ждал, когда до арбуза очередь дойдёт. Слушал, о чём взрослые говорят. Выпивали они культурно. По полному гранёному стаканчику допускалось пропустить только дяде Пете. Он войну прошёл. Громко смеялся, говорил, не сдерживал себя в эмоциях, а когда увлекался, то хлопал по коленям и столу руками, даже тарелки подпрыгивали. Его жена, тётя Галя, работала учительницей и выглядела несколько чопорно. Лёша присматривался к ней, думая о том, что его ждёт в школе. На выходки мужа она строго предупреждала: «Пе-е-тя!» Рассказывали, что он был контужен, горел в танке, и пить ему много нельзя, но можно. В одну из пауз, когда подкладывали в тарелки еду, а дядя Петя в очередной раз стучал по столу, кто-то громко пукнул. Все сделали вид, что не заметили. Лишь тётя Галя повернулась к нему, Лёше, погладила по голове:
-За столом так делать нельзя.
-Это не я! – он даже отодвинулся.
-А покраснел. Уж лучше сознаться.
-Не я это!! – он вскочил со стула.
-А кто же тогда?
Лёша знал – кто. Но у него язык не поворачивался. И родители молчали, смотря в потолок. Только после длинной паузы, вступился отец.
-Он у меня не врёт, - и они засобирались к выходу.
Шестьдесят лет прошло, а он так и не простил этого спектакля, где ему дали главную роль. Но помнит свой позор за чужие поступки. И старался потом не врать в своих книгах.