Что могут сделать с одним среднестатистическим Гуровым хрустящие тосты с джемом, мотороллер, красивая одежда, Франция, медленная мелодичная песенка и кинотеатр «Планета» на окраине Москвы? После окончания киносеанса Сашка уже не задавался таким вопросом, ответ для него теперь был очевиден. Все эти компоненты неотвратимо влюбляют его в юную и недосягаемую актрису Софи Марсо. И даже история любви живших когда-то по соседству Володи Высоцкого и Марины Влади ничего ему не гарантировала, а, наоборот, мягко намекала на то, что дважды из одного района в одну воду войти нельзя.
На дворе стояли восьмидесятые годы двадцатого века, которые, как казалось, так и будут длиться целую вечность, пока Сашка не состарится до шестнадцатилетнего человека. Там ему выдадут паспорт, и ничего хорошего, впереди армия и флот. Вышедшая в советский прокат лёгкая французская комедия «Бум» с Софи в главной роли очень своевременно потрясла Сашку, ведь в жизни его поджидали и другие потрясения, нужно было когда-то начинать тренироваться. Никого похожего на Софи и на те события, что ярко вспыхивали на парижских улицах фильма, Сашка не встречал, всё здесь было по-другому. «А ведь она моя ровесница, ну, чуть постарше, - рассуждал он. - Вот бы нагрянуть к ней!». Сашка снова и снова представлял себя на месте её парня в интерьерах кино и даже переносил Софи сюда, на родную почву. «Может быть, Ирка сейчас будет кататься на горке!» - опомнился он по дороге из кинотеатра домой, ему хотелось немедленно включиться в жизнь, ведь годы идут, и нужно что-то делать.
Сашка жил в первом корпусе из шести панельных девятиэтажек, Ирка - во втором. Катались все между вторым и третьим. Ирка носила точно такое же каре из тёмных волос, как и Софи. Ни страны, ни континенты, ни классовое неравенство не мешали Сашке сейчас встретиться с ней. Москва, ледяная горка, скорость, Ирка - только это можно противопоставить хрустящим тостам с джемом и не сойти с ума.
Горку обычно заливали прямо из окна первого этажа, вытаскивали из форточки шланг, и к вечеру лёд был девственным и готовым к встречам и прощаниям районных компаний. Если бы сейчас посмотреть на Сашку Гурова глазами курящего закалённого дядьки на балконе, то можно было бы увидеть щуплого долговязого парня в телогрейке и кирзовых солдатских сапогах с цокающими металлическими подковками. О, это был последний писк районной моды, последняя отрыжка лагерной советской культуры! Эту телогрейку, так, чтоб настоящую, и эти сапоги Сашка долго выпрашивал у мамы, чтобы быть правильным пацаном, самодельные же подковки давали искры от шарканья по асфальту и обеспечивали скоростное скольжение по льду, всё было предусмотрено. И Ирка была здесь, у них вот уже несколько недель намечалась любовь, но до поцелуев дело пока не доходило, значит, пришло время, в Сашке всё ещё бурлила француженка Марсо.
Горка включала в себя один крутой поворот и естественный трамплин в самом конце. Высшим шиком считалось скатиться на ногах и устоять, многие заваливались уже на повороте. Если же удавалось его миновать, то, лихо подпрыгнув на трамплине, можно было ещё с десяток метров катиться мимо завистливых и восхищённых глаз словно по Каннской ковровой дорожке, в общем, не как эти неловкие малолетки с оторванными кусками магазинных коробок в руках.
Несколько раз Сашка досадно падал, но с каждой прокаткой лёд неумолимо приближал его к Ирке. Он подстроился под её ритм, и в один прекрасный момент, когда она, скатившись с горки, поднималась со снега, Сашка, миновав на пружинистых ногах и поворот, и трамплин, сбил её с ног. Они повалились оба, она была в приличном чёрном пальто, шапка слетела с её головы, в волосах заискрился снег, и Сашка поцеловал её в тонкие губы, неловко, не ко времени – у неё явно болел бок от его удара. Она оттолкнула его, сделала вид, что ничего занимательного кроме Гурова, грубо упавшего на неё сверху, не произошло. Но поцелуй случился, и этого уже было не изменить. Их ждали тёплые подъезды и последние ряды полупустых кинотеатров, где они самозабвенно целовались, трогали друг друга и радовались чему-то впереди, а впереди у Сашки были солдатская служба, душераздирающее прощальное Иркино письмо, выведенное красными чернилами, и терзания посреди советской армии и старинного города Арзамаса.
Через пару месяцев после письма Сашка Гуров был назначен киномехаником в солдатский клуб. Страсти по Ирке пылали в нём с прежней силой, и только неизменная Софи могла утешить его страдания. Кино в клубе крутили по выходным, накануне Сашка ездил в кино-хранилище и выбирал фильмы для показа. «Бум» там был, и Сашка его взял. Но не для того, чтобы поделиться со всеми - он хотел снова увидеться с Софи, и только с ней. Сашка закрыл клуб, выбрал свой любимый момент, бобины с пленкой были десятиминутные, зарядил киноаппарат и пошел в пустой зал. Перед тем, как сдавать фильм в хранилище, он вырезал из пленки несколько кадров и везде носил их с собой. Вернувшись вместе с ним со службы, плёнка вскоре затерялась среди новых встреч и вещей. Честно говоря, Софи, а вернее маленькая Вик, из французского фильма, взрослея на глазах, тоже часто изменяла Гурову в своих последующих романах и кинолентах. Они были квиты.
Январь 2021