Они должны были зажечь огни, зажигалки, спички, всё, что у них есть за душой, должны были освятить место, разогнать тьму, сбросить оковы и выжить, но они выживали, носили плохую одежду и кисли. Сашке Гурову казалось, что никто из них уже не сможет поднять головы, они старые, уставшие, обречённые. Его сердце сжималось от безысходности, зимний полумрак вагона усыплял, убаюкивал, и тех, кто успел сесть, и тех, кто гроздьями повис на поручнях. Электричка отходила от Киевского вокзала в подмосковный снег восемьдесят восьмого года. На то, чтобы встряхнуть пассажиров, у Сашки было ровно десять минут, за это время электричка добиралась до его родного микрорайона. В чёрном пакете у Сашки прятались слова - нажми на кнопку, и все всё поймут, оживут, заблестят глазами, сорвут душные шарфы с шей, и в вагоне станет тесно, и он уже не сможет вместить их развёрнутые души. «Сдернуть стоп-кран, пойти по снегу, умыть им своё сонное лицо», - так думал Сашка Гуров, на его коленях из пакета выглядывал магнитофон «Протон», а в нём кассета, на ней новый альбом «Кино» - «Группа крови».
Сашка нажал на кнопку, и в вагоне запульсировал голос Цоя:
Они говорят: им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом, в доме горит свет.
И я не знаю точно, кто из нас прав...
Голос именно запульсировал, с трудом различимый сквозь общий шум и стук колёс. Никто не слушал, не слышал, работяга, сидящий напротив с запрокинутой головой и зияющим раскрытым ртом, видел уже седьмые сны. Сашка выкрутил громкость на всю мощность, но дешёвая колонка, рассчитанная на тихие вечера в спальных районах, где листья не колышет даже лёгкий ветерок, оставалась вещью в себе, не сотрясала, не резонировала, не открывала двери, она тихо булькала у Сашки на коленях:
И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,
Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех...
Песня кончилась, никто не проснулся, до станции «Матвеевская» оставалась пара минут, Гуров нажал на стоп, он принял очевидный итог: «С этими инструментами на руках починить людей уже не удастся». Он встал и протиснулся между животами и спинами в прокуренный тамбур, так же плохо одетый, как и каждый в этом поезде, без всяких отличительных черт он вывалился на своём перроне. "Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Очаково»», - пробормотал в динамик машинист, никогда не знавший логопеда. Шёл снег, доставать магнитофон из пакета было нельзя, больше магнитофонов не предвиделось, но Сашка нырнул рукой в пакет и снова нажал кнопку. Как заправский американский негр из рабочих кварталов, он взгромоздил маленький синий прямоугольник себе на плечо, подставил к пакету ухо и, сохраняя ритм, пошёл сквозь череду тусклых фонарей, наполняя пульсацией свою единственную дурацкую голову.
Закрой за мной дверь. Я ухожу.
Закрой за мной дверь. Я ухожу...
Играла «Кино».
Январь 2021