Тонкая зелёная нитка маятником раскачивалась в густой тени деревьев, солнечные пятна то тут, то там прорывались сквозь листву, жгли, но ничего не могли поделать - груз плавно приближался к земле. Сашка Гуров свесился с перил балкона четвёртого этажа и осторожно перебирал нитку руками, операция по изучению лунной поверхности проходила в штатном режиме. Армстронг, так звали зелёного солдатика с красными погонами, был готов встретиться с неизвестностью, на луне уже отчётливо виднелись трещины и окурки, брошенные соседями сверху. План был прост: коснуться поверхности, походить туда-сюда, изучить, что под руку попадётся, и после вернуться тем же путём в комнату к остальным солдатикам, и всё им рассказать, это должно было всех обогатить знанием. Армстронг с легким пластмассовым щелчком опустился на грунт, чуть подёргался на ниточке, принимая устойчивое положение, и огляделся. Вся поверхность была устлана окурками, среди них эффектно возвышались две пустые бутылки пива, южнее виднелась бутылка из-под водки, да, да, соседи сверху пили и много курили.
«Да, - подумал Армстронг, - за дни, что я живу в этом доме, территория под окнами совершенно пришла в упадок и никакой дворник, не может работать с той же частотой, с какой пьют и прожигают жизни соседи с верхних этажей». Сдвинув брови и осмотревшись ещё раз, чтобы продемонстрировать Сашке, что он не зря ест свой хлеб, выдержав достойную паузу, Армстронг, будто нехотя, дёрнул за ниточку, что на условном языке инков означало: «Кислород кончается, пора возвращаться».
Совершенно одновременно с этими событиями из вентиляционного окошка подвала на Армстронга внимательно смотрели два жадных жёлтых глаза. Полосатый безымянный кот готовился к прыжку. Обстановка, как и положено, накалялась. Благополучно приняв сигнал, Сашка медленно потянул нитку вверх, и кот прыгнул. На мгновение все участники зависли в воздухе, а Сашка зажмурился. «Уф-ф, - выдохнул Армстронг, взмывая в небо, - повезло ещё бы чуть, и...» Он на секунду представил себе, как серые лапы с острыми когтями впиваются ему в шею, волокут в тёмный подвал, а там целую вечность его гложут такие же безжалостные острые зубы, и темнота. «Уф-ф», - повторил он и одновременно с Сашкой приоткрыл глаза.
Ниточка сматывалась, Армстронг в приподнятом настроении насвистывал свою любимую мелодию: "Strangers in the night, ту-ду-ду-ду-дуу…" Задание было выполнено, всех ждал успех, как вдруг причудливая судьба рукой девятилетнего Витьки Комова накрепко схватила солдатика за горло. Комов жил этажом ниже и уже несколько минут наблюдал за дёргающейся ниточкой, тянущейся вниз мимо его балкона, но всё это время никак не выдавал себя, выжидая подходящий момент, и вот, когда зелёный солдатик с красными погонами встал вровень с его серыми глазами, он молниеносно выбросил руку вперёд и схватил добычу.
Нитка в Сашкиных руках предательски натянулась. «Эй, кто там, Витька, ты что ли?» «Ну, может, и я», - согласился невидимый человек снизу. «А раз это ты, отпускай моего солдатика, а не то я...» «Да что ты мне сделаешь?» - раздался насмешливый голос Витьки, а следом за ним из нижнего балкона высунулась его голова. Витька развернулся лицом вверх, облокотился о поручни и, прищурившись, повторил, намеренно коверкая фамилию: «Так что ты мне сделаешь, Гуркин?» Сашка был мирным мальчиком, среди его солдатиков это знали все, и ещё многим предстояло это узнать, но Гуровская кровь не давала ему растекаться манной кашей, она требовала отмщения. «Тогда, - без запинки сказал Сашка, - я брошу тебе на балкон бутылку, у меня как раз здесь одна есть, с уксусом, вот вонять-то будет». «Не-е, - протянул Витька, - не бросишь, кишка тонка». «Ещё как брошу, - распалился Сашка, - и ещё окурков горящих накидаю, а если спросят, скажу, что это верхние алкаши. Хочешь проверить? Отпускай, тебе говорю!» «Витя, с кем ты там говоришь? - послышался голос Комовской мамы, - нам уже пора собираться». Витька раздумывал. «Ну ладно, - решился он наконец и отпустил солдатика, - встретимся во дворе, там и побазарим». И он плюнул в космос, одновременно стараясь попасть прямо в Сашку, но не рассчитал и слюна, как по учебнику, шлёпнулась обратно, смачно залепив ему в правый глаз. «Витя, ты долго там ещё будешь торчать? Нам пора!» - снова послышался голос Витькиной мамы. «Иду уже, иду», - ответил Комов. «Только попадись мне во дворе!» - услышал Гуров вдогонку, и голова, шипя, исчезла из поля зрения.
Сашка проворно втащил Армстронга в спасительную гавань балкона. Вся сотня солдатиков, расставленная по комнате, затаив дыхание ждала его слов, его нового знания. Теперь все изменятся навсегда. После коротких приветственных речей и зажигания в маминой пепельнице костра из спичек Армстронг и ближний круг красноармейцев были взяты для новой игры в ванную, да там и остались, Сашку уже влекли другие игры, другие заботы ожидали его. Почти сутки Армстронг простоял на краю ванной, он смотрел вниз и думал, иногда беззвучно шевеля губами.
На утро Сашкина мама опаздывала на работу, она торопилась, когда она торопилась, всё валилось из рук, и убегал кофе, и в спешке раздавались напутствия на день. Умывшись, она неловко задела Армстронга краем своего полотенца, и Армстронг полетел, полетел вниз, по дороге он ударился о трубу, и отскочил в самый дальний тёмный угол под ванну, и затих там на четверть века. Иногда, когда несколько раз в год кто-то из семьи особенно тщательно водил шваброй, его касалась мокрая тряпка, но он только всё дальше забивался в свой угол.
«Осторожно угол! Ваня, смотри, куда тащишь, ты же стену проломишь!» - прикрикнул на своего напарника дворник Федя, записанный в паспорте далёкой страны под сложным восточным именем. Каждый день он улыбался жителям Московского дома, обнажая свои золотоносные зубы. Сегодня Гуров делал ремонт в родительском доме, дошли руки и до старой чугунной ванны. Федя, как и все прочие дворники, увлекался продажей ненужного жильцам имущества, и чугунная ванна здесь подошла как нельзя кстати, все получали своё, Гуров не возился с выносом тяжеленного чугуна, а Федя имел деньги.
Тоненькую перегородку между ванной комнатой и туалетом всё же проломили, но это уже неважно, пусть бы уже скорей ушли. Гурову отчего-то стало жаль тёплую глубокую ванну, в которую он погружался с самого детства. Пусть бы уже скорее унесли. Наконец он закрыл дверь, чувствуя себя как после прощания на вокзале, пронзительным, лёгким и другим. Он оглядел пролом в стене, оглядел оставшееся от ванны пустое место, раньше всё казалось здесь монолитным, незыблемым. Теперь пора выносить мусор. Гуров взял веник и стал тщательно выметать остатки штукатурки, осколки плитки и всякий строительный хлам, это занятие доставляло ему радость, и хотя именно сейчас через заснеженный двор, покачиваясь, проплывала его детская купель, мысли его уже были заняты другим. Взмах веником, ещё и ещё, цементная пыль поднималась и наполняла воздух, забивая Гурову нос, и он чихал, чихал, обнажая среди обломков маленького зелёного солдатика с красными погонами.
Армстронг открыл глаза, четверть века ему это было не особенно нужно. «Так вот ты куда задевался, не может быть!» - услышал он знакомый с детства голос, над ним склонилось весёлое бородатое лицо. «Иди-ка сюда, зелёный, ты здесь один остался, никого больше нет. Только я и ты». Сашка сел на пол, вертя в руках свою старую игрушку. Теперь у нас впереди будет много времени на разговоры. Пока Сашка заканчивал уборку, солдатик стоял на окне и смотрел во все глаза на улицу, двор сильно изменился за это время: выросли высокие дома, зажглись светофоры, исчезло болото с мальками, вместо мотоциклов под окном встали вряд новые машины, алкоголики наверно сгинули совсем, да много чего. Хлопнула входная дверь, Армстронг вздрогнул. «Неужели забыл?» - подумал он. Но тут же дверь снова распахнулась, и он услышал шаги, знакомая рука бережно положила солдатика в карман бушлата.
Армстронг лежал в кармане, глаза его были открыты, к темноте он давно привык, да это совсем и не та долгая тёмная сторона Луны, это будущее, и всё в нём обещало ему новые приключения.
Декабрь 2020