О Голубеве

 
О РЕДАКТОРЕ НАШЕГО СБОРНИКА

Голубев Игорь Андреевич. Родился в 1940 году. Член СП Москвы. Автор двух больших книг стихов, «полного» перевода четверостиший Омара Хайяма, который вышел уже в 25 изданиях суммарным тиражом более 100 тысяч экземпляров, а также восхитившего многих перевода поэмы Эдгара По «Ворон» и книги «Слава славянскому слову, или Путешествие по глубинам русского языка», в которой он демонстрирует новый подход к изучению языка. Плюс ещё около 60 публикаций в журналах, альманахах и сборниках.
Кстати, перевод Хайяма — не с подстрочников, а непосредственно с оригиналов (Голубев специально для этого изучил фарси), и не по современным изданиям, а по всей совокупности доступных литературоведам средневековых рукописей.
В 60-х годах прошлого века стихи Голубева были популярны в «самиздате» и своими новациями заметно повлияли на развитие русской поэзии. Многие сегодняшние поэты даже не догадываются, что часто используют именно его поэтические находки.
Другие линии его жизни тех времён. Альпинист, скалолаз. Достоин приключенческого романа его многодневный поход в безлюдные Восточные Саяны — в одиночку и даже без палатки и оружия. Там водятся только горные козы, медведи и беглые уголовники. Член, а потом один из руководителей дружины специального назначения (вот когда появился первый спецназ!) — в городе, который тогда занимал первое место в стране по преступности. Что это была за дружина, говорит такая деталь: когда вышел Указ об усилении уголовной ответственности за нападение на милиционеров «во время несения ими службы», горсовет распространил действие Указа на членов этой дружины, причём постановил «считать их исполняющими свои обязанности круглосуточно и без выходных»!
Выпускник Ангарского строительного техникума. Его дипломная работа была уникальна — единственная реально осуществлённая, на порядок весомее даже большинства инженерных дипломов. Через несколько месяцев он, как бы в награду за этот труд, прокатился по цеху на мостовом кране необычной формы, построенном по его проекту. Круг общения — от уголовников-рецидивистов, сидящих в лагере усиленного режима, до секретаря обкома комсомола.
В Москве, в январе 1966 года, осуществилась мечта стать программистом. В МКБ «Стрела» (теперь «Алмаз») ныне легендарный Юрий Христофорович Вермишев делает его своим личным программистом. Выяснилось, Голубев — прирождённый алгоритмист. Он и тогда, у Вермишева, реализовал несколько весьма непростых задач, а виртуозным специалистом стал уже в Зеленограде, в НИИФП.
В частности, вначале на ЭВМ БЭСМ-4, потом на АСВТ М-4030 он создал три версии системы проектирования фотошаблонов. Это были многоступенчатые трансляторы, где реализовались все этапы от описания фотошаблона на придуманном им же компактном и удобном языке — до длиннейших распечаток всех узлов конфигурации (их никто не читал, попросту складывали эти пудовые распечатки в архив), но, главное, до управляющих перфолент для различных устройств, вырезавших на красной плёнке промежуточный вариант или напрямую выжигавших электронным пучком эти изделия.
Когда одно из соседних предприятий застолбило как отраслевой стандарт для описания фотошаблонов свой язык «Язоград», так что теперь вместо тех распечаток велено было складировать в архиве тексты на «Язограде», — что же, Голубев добавил в свой транслятор также и перевод текстов со своего изящного языка — на неуклюжий «Язоград». Заодно сгоряча сделал и блок обратного перевода (с «Язограда» на свой язык), который оказался ненужным. На этих его программных системах в НИИФП несколько лет создавалась внешняя память на ЦМД (цилиндрических магнитных доменах) объёмом вначале от нескольких десятков единиц — потом до миллионов бит.
Об уровне его алгоритмизации говорит хотя бы такой пример. В НИИМП сделали на БЭСМ-6 аналогичную систему. Взяли и сравнили (как говорится, соревнование «по гамбургскому счёту»): запрограммировали там и тут фотошаблон одной конфигурации. БЭСМ-6 (в НИИМП) — машина по тому времени нового поколения, и оперативная память в десятки раз больше, и работает в десятки раз быстрее, чем БЭСМ-4 (в НИИФП). Однако на эту задачу обе они потратили одно и то же время. Понятно, что безоговорочная победа была за программой Голубева.
Что же касается литературы... В начале 1966 года КГБ взял Голубева под пристальный контроль, заподозрив, что у него дома — штаб СМОГа (это была неформальная молодёжная организация пишущих и рисующих — «Самое Молодое Общество Гениев», явление в нашей культуре очень важное и интересное, в Интернете полезно почитать о нём); этот контроль продолжался до распада СССР и ликвидации КГБ. Впрочем, он не помешал Голубеву создать в НИИФП подпольную типографию и тиражировать стихи Пастернака, Гумилёва, Мандельштама и других поэтов — для просвещения пишущей молодёжи. Тот же КГБ потратил 2-3 года, чтобы наконец-то найти эту типографию, но... никаких серьёзных обвинений предъявить не смог: и корысти нет (ни рубля в свой карман), и Голубев заявил, будто все эти стихи хоть раз да появлялись в печати при Советской власти. Поди проверь.
Однако не удивительно, что публикаций его произведений в нашей прессе почти не было. Хотя, по слухам, были — на Западе. В одной стране, дескать, издан сборник его стихов, в другой — поэма «XX век»... Лестно слышать, но он не очень верил. Однако после краха СССР жуткий (для КГБ) журнал «Посев» провёл в Москве первый (и последний) литературный вечер — и Голубев был приглашён выступать... как один из его авторов. «Без меня меня женили»!.. После выступления его обступили газетчики: «Дайте нам это стихотворение!.. А мне — то!..» Голубев потребовал прежде назвать политические платформы их газет, и — отказал всем.
Имя Голубева было тогда мало кому известно, но этого не скажешь о его работах. Вот едет он в метро, видит: сойдясь плотным кружком, молодые акселераты с восторгом вникают в какую-то бумагу. Заинтересовался, пробился под их локтями. Что же? — читают его стихотворение «Чёрный марш», без указания автора. Или: приехал в Коктебель, и первое, что встретил там: на заборе сидит парень и упоённо исполняет его «Нашествие роботов» (музыка Владислава Шиманца). Разумеется, кто авторы, парень не знает. Или: однажды случайно, не по вине Голубева, анонимно распространилось и ошеломило всё человечество написанное им полушутливое, полупровидческое «Третье послание КОН». Прошло четверть века, но до сих пор десятки сайтов и форумов по всему земному шару посвящены этому «Посланию». Одни называют его бредятиной, другие на базе предложенных там идей создают принципиально новые науки. Один кандидат технических наук из Крыма утверждает, что по намёкам «Послания» он сделал 28 открытий и изобретений.
Когда-то в Зеленограде было литературное объединение, под конец руководимое Николаем Георгиевичем Новиковым, замечательным поэтом и прекрасной души человеком. Из-за канцелярских препон и подковёрных происков его «убрали», так что л/о приказало долго жить. Горком комсомола Зеленограда два или три раза пытался основать новое литобъединение, но каждый раз неудачно: в руководители приглашался то почтенный (обаятельнейший!) старикан Александр Михайлович Гиневский, который когда-то публиковался рядом с Маяковским, однако теперь уже не имел сил на организационные вопросы, то молодой интересный поэт по псевдониму Сосна, которому скоро наскучило ездить сюда из Москвы... В конце концов затосковавшие поэты обратились к Голубеву: «Организуй!»
Так появилось литобъединение «Зелит», которое через 15-20 лет как бы продолжило дело Новикова; оно быстро заняло, судя по многим конкурсам, место в десятке или даже пятёрке лучших — среди всех л/о Москвы и Московской области (кстати, в эту пятёрку входит и московское л/о «Лира», руководимое тем же Новиковым). О престиже можно судить хотя бы по тому, что на заседания «Зелита» нередко приезжают не только студенты, но и преподаватели Московского литературного института. По инициативе старосты л/о (В. С. Тугов, член СП России) стали издаваться объёмистые альманахи поэзии, в которых зеленоградцы, как основной костяк авторов, вполне на равных смотрятся рядом с именитыми поэтами из Москвы и других городов России, а также из стран дальнего Зарубежья (начиная с четвёртого выпуска, а всего их издано восемь, эти альманахи стали международными). Их сейчас внимательно изучают как ключевое явление современной русской поэзии — не только в Московском литературном институте, но и в зарубежных культурных центрах. Так наши поэты, жители Зеленограда, становятся международно известными. Игорь Голубев — редактор этих книг. Кстати, осенью 2007 года — 10-летний юбилей «Зелита».
Говорить о своих творческих планах на будущее Голубев отказывается. По его словам, он обнаружил для себя период в 3 года, 3 месяца, 3 недели и 3 дня, когда эти самые творческие планы неожиданно и резко меняются, а сейчас как раз подходит завершение такого периода.