Воспоминания отца.
Продолжение.
Случай все изменил.
Пробыл я в Трускавце, в санатории "Березка" всего 12 дней.
Был воскресный необыкновенный тёплый вечер. На летней эстраде самодеятельные артисты показывали свои артистические способности. Я затерялся среди многочисленной публики, решивших, как и я убить, заполнить хоть чем-нибудь вечер. Вокруг меня сидело много людей, но я был одинок. Музыка, хотя я в ней плохо разбирался, не нравилась мне, я её не слышал, в моих ушах стоял какой-то невообразимый, непонятный шум. А вот отдельные
народные песни, исполняемые на украинском языке, очаровывали меня. Я забывал все свои горести и жизнь в это время улыбалась мне. На душе становилось так легко и чисто, мне не хотелось расставаться с такой красотой пения. Не случайно, я иногда подолгу задерживался у бювета, куда больные приходили пить минеральную воду " Нафтуся", они собирались небольшими группами и пели чудесные украинские песни о счастливой и несчастливой доли своего народа.
Задушевные песни, которые я там слышал, нельзя было сравнивать с песнями профессиональных народных хоров. Они были душевнее, проще, доходчивее человеческим душам, словно это пели не люди, а птицы, которые кроме своей песни ничего не хотели. Сливались с ней воедино, жили переживали вместе с теми о которых пели. Приходившие больные к бювету останавливались и слушали, забыв про свои болезни и горе. Многие присоединялись и помогали, певцов становилось все больше больше и превращался в массовый хор. Несмотря на то, что многим необходимо было идти на процедуры, на приём к врачу, никому не хотелось уходить не дослушав песню. Песня кончалась, слушатели вздыхали и ждали новую песню. Так продолжалось в течении двух- трёх часов. Песни летели, как птицы, их было слышно в каждом уголке парка и на центральных улицах города. Это было для больных, как бесплатное, дополнительное лекарство, которое помогает бороться с болезнями и на душе оставляет приятное воспоминание. Песни заставляли радоваться и грустить.
Вечером двенадцатого дня пребывания в санатории, мне не пришлось до конца быть на концерте. Незнакомый женский голос звал меня к выходу. Кому и зачем я так поздно понадобился, поднимаясь и идя к выходу, думал я. У выхода она спросила меня.
- Вы Думчев?
- Да, в чем дело?- ответил я.
- Я так и предполагала, значит это Вам,- сказала она, подавая мне лист бумаги. - Что это?- спросил я и она ответила,- прочитаете, узнаете.
Женщина довольная, что нашла адресата, не сказав ни слова, скрылась в темноте. Я подошёл к уличному фонарю, развернул лист. Глаза спешно побежали по печатным строчкам, но не прочитал. В голове моей мелькнула страшная мысль, неужели что-то безумное натворила жена. Но, я тут-же отбросил эту мысль, сказав себе- какая чепуха. Когда немного успокоился и вник в написанное, я не поверил. Мне показалось, что жена что-то задумала и вызывает этим страшным сообщением домой, не дав мне до конца довести своё лечение. И тут-же обратил внимание на две строчки внизу телеграммы, смерть заверена врачем.
Была глубокая, звездная, тёплая октябрьская ночь. Долго пришлось искать кладовщицу, что-бы получить свой небольшой старомодный чемодан с его небогатым содержанием. Это мне удалось только после окончания концерта.
Я оставил кладовщице свой адрес и деньги на пересылку документов, которые невозможно было получить до десяти часов утра. Времени для этого не было.
Расспросив, как можно доехать до Дрогобычевского аэродрома, пошёл в вестибюль, сел в кресло и стал ждать, когда наступит время идти на автобусную остановку. Мне не верилось, что умер мой отец. Он целый год болел, но по естественным надобностям ходил самостоятельно, вроде-бы кушал хорошо. Но я не знал всего, да и когда мне было знать. Целый день на работе, а когда приходил домой и встречал неприветливый взгляд жены, было не до расспросов. Хотелось поскорей покушать, отдыхать было некогда, ждали домашние дела, которых было в невпроворот. Потом мысли мои перекинулись и стали рассуждать, обсуждать его внезапный уход среди глубокой ночи. Это скорбное известие заставляет меня возвратиться туда откуда ушёл... ... Может быть данный случай в моей судьбе, который всем ходом событий не позволяет уединиться - оторваться от того, что мне предназначено.......
Мой внутренний голос живой, страдальческий, разумный говорил, предупреждал, чтоб не делал глупостей. Так, как все пережитое в сложных, тяжёлых условиях всей моей жизни, так привязали меня к семье в целом, к детям в особенности, как-бы и кто-бы не сбивал меня, не внушал о том, что я
буду в уединении спокоен и счастлив, этого никогда не будет.
Сейчас я чётко понимал, чего мне не хватает, а не хватает всей той обстановки, всей той суеты, которую я сам себе создавал. Я вот сижу и переживаю за свою Татьяну, которая так-же жалеет, что меня нет возле неё и ей, наверное, тяжело.
Она, наверное, ругает себя, что так глупо поскандалила со мной.
Я сделал вывод, оставаться одному среди чужих людей я не смогу, зачахну и
преждевременно состарюсь и.....
Продолжение следует.
Воспоминания отца-Думчева Алексея Алексеевича 1912 г. рожд.