Жизнь продолжается. Глава 6

      
       Воспоминания отца.
         
         Продолжение

                Гонимый мыслями своими.
       Мне сейчас не хотелось никого видеть и не хотелось,чтобы меня видели.
Еле переступая ногами, которые почему-то плохо повиновались мне, шёл в сад, в тень которая легла  от дома и сарая. Без каких-либо целей я шёл по протоптанной и заросшей травой тропе в дальний угол сада. Дошёл,повернулся идти обратно, но свет уличной лампочки блеснул в очках и я увидел в двух шагах, у забора лавочку. У меня появилось желание сесть,посидеть, обдумать все, что  так внезапно   произошло.
       Сидел с опущенной головой. Единственный правый зрячий глаз не мог распознать, что у меня под ногами мешает поудобнее поставить гудящую правую ногу. Мысленно копался в самом себе, пытаясь вспомнить, восстановить в памяти тот момент, когда у моей жены -Татьяны Ивановны возникла неприязнь ко мне. Как не напрягал я свои мысли вспомнить где и когда я мог дать ей безответственный повод не доверять мне. При каждом разговоре она переходила на упреки во всем том, что ей не нравилось. Доводила меня до такой степени, что приходилось замолкать. Она упрекала меня во всем: в разговоре с другими, особенно с женщинами, упрекала меня в моих делах, в моем поведении. Упреки сыпались по поводу и без повода. Договорилась до того, что упрекнула меня в том, что я на работе наговорюсь, а с ней дома не хочу разговаривать. И на этом наш разговор заканчивался. Она начинала нервничать, в глазах появлялись слезы и небольшое всхлипывание.
      
       Назревала размолвка, кто-то из нас уходил из дома. Разойдясь кто куда, через некоторое время мы начинали следить друг за другом, чтоб не допустить полного разрыва. Возникшая буря постепенно успокаивалась, но её отголоски иногда продолжались свыше недели. К таким бурям, возникавшим в моей совместной жизни с Татьяной Ивановной, я стал постепенно привыкать. Вначале я пытался сопротивляться, не своей физической силой, а простыми словами, пытаясь убедить её в несправедливости упрёков. Но все мои слова до неё не доходили, она их просто не хотела слушать. Я понял, что надо молчать и я молчал.
      
       Сидя молча на скамейке с опущенной головой, я не видел,как в небе загорелись звезды. Надоело сидеть согнувшись, я поднял голову и увидел  нарождающуюся Луну. Она ярко выделялась среди миллиардов крупных и мелких звёзд своим ярким, с золотистым оттенком, небольшим серпом. Луна улыбалась мне, прищурив свои ,чуть заметные, глаза и сквозь космическое пространство говорила мне,- не журись старина, продолжай жить. Я вот народилась заново, а ты этого не сможешь, а потому живи, борись за жизнь и  жизнь тебя поддержит, береги здоровье,- крикнула она и скрылась за набежавшим облаком. А когда вынырнула из-за облака, сказала.
       -Что касается неприятностей, время все сгладит, все восстановит и расставит всех и все по своим местам. Я понимаю тебя,- говорит Луна,- что тебе не хотелось-бы выслушивать и тем более иметь неприятности, но жизнь без борьбы и неприятностей не бывает.  В жизни неприятностей больше, чем  радости, тем не менее жизнь продолжать стоящее и оправданное дело.

       Уединившись, я успокоил только своё тело, а мозг продолжал работать и вот он выхватил из кладовой моей памяти одну из крупных размолвок с женой.
Это было в конце второго года жизни в своём собственном, ещё полностью недостроенном  доме, с большой семьёй. В то время я работал в ЖКО комендантом на одном из участков. Неожиданно заболел, два или три дня  лежал дома в плохом состоянии, вместе с мочей шла кровь. Потом госпитализировали в местную больницу, где меня поставили на ноги и дали направление в областную на исследование. Причиной этому был камень в  правой почке. Была предложена  операция, от которой я отказался. Тогда врач предложила съездить в санаторий Трускавец попить водички, которая поможет выйти камню. Пришлось много потратить сил, чтоб добиться путевки.

       Вот с этого и начался в собственном доме, в присутствии сына и моих родителей, которые переехали жить ко мне от моей сестры, первый  девятибалльный шторм и я оказался за бортом своего ковчега.
Октябрьская ночь скрыла меня с чемоданом и я плыл, гонимый презрительной
волной жены, по волнам и переулкам до самой станции Ясная Поляна. Там меня подобрал проходящий Харьковский поезд и довёз до Москвы.
       Я часто вспоминал этот шторм. Тогда я принял окончательное решение- не возвращаться. Но судьба распорядилась по своему.

Продолжение следует


Воспоминания отца- Думчева Алексея Алексеевича 1912 г. рожд.