- Не прижимай сильно. Можно глаз порезать.
- Я не прижимаю.
- Хочешь, возьми моё. Оно лучше закопчено.
- Нет. Моё лучше.
- Посмотри в моё! Оно темнее в тысячу раз!
Воспитательница ударила в звонкий бубен, призывая ребят, и сказала:
- Сегодня вы познакомились с очень редким явлением – солнечным затмением. А сколько ещё тайн хранит природа! Взрослея, будете открывать их для себя. Теперь сдаём стёклышки, строимся парами, идём в группу. Ника, Вадик! Вам особое приглашение?
- Будешь отдавать? – Вадик глазами указал на стёклышко.
- Не-а, - мотнула кудряшками Ника.
- Тогда спрячь!
К Новому году школьный драмкружок ставил «Снежную королеву» Андерсена. Спектакль смотрели не только ученики, но и учителя во главе с директором Майей Петровной. Герду и Кая играли Вероника и Вадим.
- О чём ты плачешь, Герда? – Вадим старался передать, как изменился Кай, в сердце которого попал осколок волшебного зеркала. – У! Какая ты сейчас безобразная!.. Какие гадкие розы!..
Он подошёл к ящичку, из которого выглядывали красные цветы. Их сделали девочки из сжатой бумаги на уроках домоводства. Вадим вырвал розу и стал обрывать лепестки.
Вероника подала реплику Герды:
- Кай! Что ты делаешь?..
Спектакль подходил к концу. Во время сцены «В чертогах Снежной королевы» Майя Петровна наклонилась к руководителю драмкружка и сказала:
- Прекрасная работа. Есть что показать на городском смотре. Талантливые ребята. Куда будут поступать?
- Конечно, в театральный.
Учёба в театральном институте поглотила обоих. После занятий Вадим провожал Веронику домой. По дороге успевали обсудить назревшие вопросы и проблемы.
- И всё-таки Карандышева надо играть не так, - вернулась к прерванному спору Вероника. – Недотягиваешь, чуть-чуть, но недотягиваешь.
- Что я, по-твоему, делаю не так? – приготовился к дискуссии Вадим.
- Пусть Карандышев для окружающих ничтожество, пусть Лариса его презирает и прочее, но он человек. А любой человек имеет право любить, - взволнованно заговорила Вероника. – Ты же играешь только беззащитность и пресмыкательство… больше ничего.
- А тщеславие и заносчивость? Этого мало?
- Мало.
- Хочешь сказать, из меня выйдет актёр "так себе", никакой?
- Я этого не говорила.
- Но подумала.
Вадим замолчал. Какое-то время шли, не разговаривая.
- Ладно. Пусть не всё получается. Ещё поработаю. Видала в центре новое кафе «Сказки Андерсена»? Недавно открылись. Сходим? Говорят, там прикольно.
- Я "за", только освобожусь, примерно, в семь.
- Держи адрес, - Вадим вырвал из блокнотика листок.
- Ну и?..
- Там поговорим. Надеюсь, буду убедителен.
- Посмотрим, - скривила губки Вероника, что означало: «Пой, ласточка, пой, а правду выслушай». Она достала зеркальце, взбила чёлку и осталась довольна собой.
Всё утро у Вероники ушло на репетицию. Институт готовился к ежегодному городскому фестивалю «Весь мир танцует с нами». Чего стоило уговорить преподавателя разрешить ей солировать, а готовиться индивидуально, чтоб никто не видел.
- Я надеюсь, Гривко, ты знаешь, чем чреват эксперимент? – предупредил молодой преподаватель Иннокентий Романович и, запустив в ход свою коронную улыбку, добавил: - Во всех смыслах этого слова.
Талантлив, хорош собой, он пользовался своим шармом в открытую. Все девчонки курса по очереди влюблялись в красавчика-преподавателя.
– Готовься, но сначала я должен посмотреть, стОит ли овчинка выделки.
Они договорились встретиться в воскресенье с утра и поработать в спортивном зале школы, где раньше учились Вадим и Вероника, благо, между учебными заведениями была договорённость.
Иннокентий Романович сразу задал репетиции высокий темп.
- Резче толчок! Тянем носочек! Прыжок! Ещё прыжок! Выше, выше! Что ты подпрыгиваешь, как старая дева на параде перед строем гусаров! – кричал он на весь пустой зал. Гулкое эхо возвращало обрывки слов.
- Я стараюсь. По-моему, сейчас получилось неплохо, - Вероника пыталась отдышаться от прыжков.
- Иди сюда, - позвал он. – Стань на пальчики, ручки перед собой, выгни спинку, грудка вперёд. Плечики! - он похлопал девушку по спине и оставил на ней руку. - Где наша грудка? – другая рука легла на правую грудь Вероники.
Иннокентий крепко прижал девушку к себе. Вот она, добыча, в его руках, свеженькая, разгорячённая, в одном шёлковом трико! До цели пара движений. Она ощутила, как напряглось, задрожало его тело, резко оттолкнула соблазнителя и отпрыгнула в сторону.
- Ого! Прыткая, как горная козочка! – хохотнул он. - Вот такая экспрессия и должна быть в этом танце! Пока вас не потрогаешь… вялые, как мухи после зимы.
Вероника отошла ещё дальше и следила, чтобы Иннокентий Романович не приближался. Он вдруг примирительно сказал:
- Не хочешь как хочешь. Я только с теми, кто соглашается и даже бегает за мной.
Потом похлопал в ладоши и крикнул:
- Глупости в сторону! Работаем!
Вероника вошла в кафе и огляделась. Вадим ещё не пришёл. Она стала рассматривать интерьер. Центр зала украшал небольшой фонтанчик с Русалочкой, героиней сказки Андерсена. Да и сам сказочник, выполненный в бронзе, сидел справа у стены на небольшом возвышении на скамье в сюртуке, на голове котелок, в одной руке книга, в другой – трость. Это была копия памятника Андерсену в Копенгагене. У левой стены расположились персонажи других сказок знаменитого датчанина: стойкий Оловянный Солдатик, Балерина, Элиза, а над ней на невидимой леске словно парили дикие гуси. Всё это мельком оценив, девушка села за столик у окна. Отсюда будет видно, когда появится Вадим. Она спрячется в дамской комнате и сделает вид, будто только пришла.
Проходили минуты, а парень не появлялся. Минуло полчаса. Дважды к ней подходила официантка в костюме Герды. Другие столики обслуживал парень. По его одежде не трудно было сообразить, что это Кай.
Сидеть без заказа было неприлично, и Вероника взяла себе чёрный кофе со сливками и пирожное «Корзиночку», наполненную джемом и кремом. Угощаясь лакомством, она успела заметить, что, уходя, посетители подходили к скульптуре Андерсена и бросали в широкую вазу, стоявшую у его ног, монетки или бумажные купюры. О! Чудо! В ответ бронзовая фигура оживала и делала какой-либо жест, после чего застывала в новом положении. Если жест был особенно выразителен, желающие аплодировали. «Классно придумано», - решила Вероника и, уходя, тоже бросила пару монет. Фигура ожила и поменяла положение. На этот раз она встала. Присутствующие зааплодировали. Вероника тоже хлопнула несколько раз в ладоши и пошла к выходу.
- Куда же Вы, девушка! – воскликнул Андерсен и спрыгнул вниз.
Ошеломлённая, Вероника застыла на месте.
- Ну как? Понравилось? – бронзово улыбался Вадим. – Я талант?
- Ещё какой! – восторженно в ответ улыбнулась Вероника.
Идею с «бронзовым Андерсеном» подал знакомый второкурсник, подрабатывавший в кафе отца-предпринимателя. О живых скульптурах он вычитал в одном модном журнале. Отец, поддержав творческое начинание наследника (безусловно, с дальним прицелом), выделил необходимую сумму для реализации плана. У Вадима получилось, и он отдал выручку хозяину кафе. Все остались довольны.
- Подожди меня в сквере. Я мигом. Только приму душ и переоденусь.
На стене объявление о генеральном прогоне всех номеров, готовых к фестивалю. Уже выданы костюмы на гопак, испанский и матросский танцы. В костюмерной суета. На подгонку отвели всего час.
- Попробуй, одень столько народа! – жаловались швеи костюмерного цеха.
- Рая, запускай «лезгинку»!
То тут, то там слышалось:
- У кого лишняя иголочка, выручайте.
- Соня, белые нитки у тебя?
- Девчонки, не спалите меня, - напомнила Вероника. – Если что, меня нет!
Она переодевалась за ширмой. Хорошо, что Вадим был занят в другом танце. Ему достался гопак. Он бегал по коридорам в широченных шароварах и у каждого спрашивал:
- Веронику не видали?
От него отмахивались, иные шутили:
- Вон она у тебя в правой шароварине!
Началась генералка. Незанятые на сцене студенты заполнили зал. Открывал концерт гопак, и у Вероники была возможность посмотреть Вадима в танце.
Заиграла задорная мелодия и на сцену выбежали «бегунцом» пары. Ой, как красиво держал Вадим за талию Оксанку Полещук! Как нежно заглядывал ей в глаза! Ревность кольнула сердечко Вероники. Но присмотревшись к другим парам, нашла на лицах ребят то же выражение. Значит, такая была установка. После гопака она тут же покинула зал и вернулась в костюмерную за ширму.
- От кого прячешься, девуля? – поинтересовалась пожилая швея.
- Готовлю своему парню сюрприз. Помогите надеть косы. Паричок явно великоват.
- Чепуха! Мы его шпильками да невидимками, - успокоила опытная мастерица.
Наконец, объявили «Лезгинку». Джигиты в чёрных черкесках запрыгали, размахивая бутафорскими кинжалами, затем выстроились в два ряда друг против друга. Темп мелодии сменился, по сцене поплыли точёные фигурки девушек. В белом они напоминали лебёдушек. Плавными взмахами рук «лебёдушки» стали подзывать джигитов, и те на пальчиках пошли за ними. Пары образовали круг. Вдруг круг разорвался и в центр выскочил один из джигитов. Какие «па» он только не выделывал! Вертелся юлой, высоко подпрыгивал, играл кинжалом, перебрасывая его из руки в руку, делал сальто и падал на колени. После чего к нему выплыла красавица-лебёдушка, и он вокруг неё гордо прошёлся, встав на пальчики и подкручивая усики. Следующий фрагмент предполагал сражение за любимую. Джигиту пришлось драться на кинжалах с двумя соперниками. Наконец он поверг их и сдёрнул одним быстрым рывком шапку и усы. На грудь упали косы.
- А-а-а! – общий вздох прошёл по залу.
- Вон твоя Вероника! Всех горцев раскидала, - заорал прямо в ухо Вадиму сосед слева.
- Ты хоть цветы прихватил бы, - сказал сосед справа.
- Парни, я ни сном ни духом, - не мог прийти в себя Вадим.
- Бери мои. Бегом к ней! - протянул кто-то сзади букет.
Зал долго аплодировал, не желая отпускать Веронику. Вадим взбежал на сцену, протянул букет.
- Поздравляю! Это успех!
Он обнял девушку, поцеловал в губы и тут же получил пощёчину. Притихший зал оживился. Веронику наградили новой порцией аплодисментов...
Они шли под руку по залитой солнцем аллее. Он нёс её сумочку.
- Ты нарушаешь правила этикета, - сказала Вероника Павловна. – Дамскую сумочку мужчины не носят.
- К чёрту условности! Я столько лет был лишён возможности поухаживать за тобой, - Вадим Анатольевич взглянул на часы. – О! У нас ещё двадцать минут в запасе. Присядем?
Они устроились на свободной скамейке. Помолчали. Каждый думал о своём, но мысли были об одном и том же: что помешало все годы быть вместе?
- Мы делали карьеру, - вдруг сказала она.
- Творчество было для нас главным, - добавил он.
- Позволить себе семью, детей - считала роскошью. Вот и осталась одна. У тебя тоже не лучше. Сколько раз был женат?
– Не имеет значения. Любил всегда только тебя. Идём. Уже скоро. Ты прихватила его?
- Как я могла забыть! Там, в сумочке, завёрнуто в платочек.
Вадим Анатольевич достал тёмное стёклышко из сумочки, вынул из кармана своё.
- Гляди! Кажется начинается.
Оба подняли головы к небу. Парочка, сидевшая напротив, перестала целоваться.
- Старички развлекаются, - сказал юноша.
- Где ты увидел старичков? Им лет по сорок-сорок пять, не больше. Не узнал? Это Вероника Гривко и Вадим Задорожный, известные актёры, - горячилась девушка.
- Чего они на небо уставились? Репетируют?
- Наблюдают солнечное затмение.
- Затмение? Сегодня? У них что, крыша поехала?
- Говори тише. Услышат, - девушка перешла на шёпот. – Задорожный - мужик нормальный, а с ней была история. Снимали фильм. Вероника отказалась от каскадёра. Лошадь понесла, сбросила актрису, и та получила серьёзные травмы.
- Рисковая тётка. Могла на смерть.
- Выкарабкалась, но, я читала, появилась странность. Мерещится затмение солнца.
Прикинь, Задорожный бросил всё: карьеру, столицу, даже молоденькую любовницу, переехал сюда. Никуда не денешься! Любовь! Он теперь в нашем драмтеатре играет. А она даёт частные уроки музыки. Они сюда каждый день приходят и в стёклышки смотрят. Возьмём автограф?
- Зачем?
- Ей будет приятно. Вероника Павловна - заслуженная артистка или народная…
Последние слова девушка произнесла громко.
- Кажется, молодые люди говорят обо мне, - оживилась дама. - Вот оно, бремя славы.
- Нет. Это популярность. Принимай и наслаждайся.
- Дорогой мой! Пойдём домой! Обедать пора.
- Что у нас сегодня на обед? – Вадим Анатольевич обнял подругу.
- Борщик, азу по-татарски. Всё, как ты любишь.