Она всегда рядом
Безобидным ужом полз по городу слушок: что-то такое было. Слух, как ему статусом и предписано, полз, а свидетелей-то днём с огнём не найти. Кто видел? Вопрос лёгким облачком повис над притихшими домами. Но слухам верить – себя не уважать. Это, как говориться, с одной стороны. А поговорку «Дыма без огня не бывает» вы, конечно, только сегодня услышали? Разобраться в подобной катавасии было совсем не просто, вернее, хотелось разобраться, хотелось понять…
Юрий Николаевич Акулич был не прост: верить он ничему и никому уже давно не верил, но, основываясь на опыте жизни, понимал, что всё быть может. Вообще, как известно, понятие веры вещь довольно скользкая. Сегодня я всему сказанному вами верю, а через день я уже во всём разуверился. Может наблюдаться подобное? Бесспорно!
Потому Акулич отважился, ведь вы должны понимать, если всё, о чём шептались по кухням, правда, то опасность существует нешуточная. Да, он, взвесив все «за» и «против», все же решился и поехал осматривать место происшествия. Добавим только одно слово – возможного.
Здесь самое время посвятить читателя в происходящее. Только давайте сразу договоримся, что всё сказанное должно остаться между нами. В вашу порядочность я верю, а насчёт разных прочих, что вокруг нас юлой крутятся, не уверен, слегка сомневаюсь. Потому, никому, ничего: ни слова, ни полслова. Договорились?
Что касается упомянутого мимолётного слушка, смахивающего на розовый утренний туман над рекой, то попытаемся разобрать всё, как говорится, по косточкам и пёрышкам. Говорили, но не в полный голос, что проверив проездные документы у пассажиров троллейбуса, на конечной остановке «Филиппова роща», некое подразделение в масках тут же расстрелял трёх безбилетных пенсионеров. А двух студентов отпустили, пригрозив о проступке сообщить по месту учёбы. Верите? Сомневаетесь? Вот и Юрий Николаевич не верил – быть того не может. А в то же время склонялся к тому, что они, под этим «они» он подразумевал власти, могут сегодня и не такой номер отколоть.
Только, это уже позвольте автору своё слово вставить, не спутайте власти наземные, которые имел в виду наш герой, с властями небесными. Силы, Власти, … Ангелы и Архангелы – это всё представители божественной канцелярии. Самые главные из восьми чинов иерархии – Серафимы. Но вернёмся поскорее на землю, по которой едет в зелёном троллейбусе, сразу же пробив проездной талончик на компостере, хорошо вам знакомый Акулич. Два разовых талончика – туда и обратно – были куплены в киоске «Горэлектротранспорт» на остановке «Площадь Ленина».
О слухах рассказали. Теперь впору познакомить вас и с Юрием Николаевичем, из уважения к возрасту предлагаю при случае звать его просто – Николаевич. А что о нём скажешь? Обыкновенный человек, по специальности инженер-строитель, но уже бывший. Работал в проектной организации. Ровно семь месяцев назад он оформил пенсию. Работать дольше не стал, хотя, как специалиста, ещё бы годик-другой и могли подержать. Но с женой решили: жизнь не настолько длинная, чтобы её из-за лишней копейки укорачивать. В деревне стоит осиротелый родительский дом, вот там и продолжим работу во благо жизни. Да, такому решению в уме не откажешь.
У государства и отдельного человека, включённого в понятие «население», отношения понятные – ты трудишься, зарабатывая оговоренный стаж, а оно, когда ты состаришься, берёт уже бывшего работника на пожизненное содержание. Формула прозрачная: ты ему – оно тебе; далее: оно тебе – и здесь уж без отдачи, вся пенсия в одни руки. А это, если смотреть с определённой точки зрения, выглядит не совсем красиво. Мы (власти), значит, тебе что хошь, а ты? Что ты? Только есть, пить, и даже билет для проезда на троллейбусе не купишь. Тем самым разоряя и так хромающую на обе ноги экономику. Стыдно? Не без этого… Эта точка зрения нам ясна. Потому, это опять же слухи, и взялись власти за наведение должного порядка. Может быть, кто-то и не согласен с приведёнными доводами, но мы никого, ни к чему неволить не можем. У каждого только своя голова на плечах.
Последние денёчки августа навевают в душу грусть; жаль исчезнувшего в туманах лета, отшумели тёплые проливные дожди с громовыми раскатами, и где-то там, в ушедшем времени, смолкла считалочка ведуньи кукушки… Ещё одно лето скрылось за спиной, а это значит, что в виртуальной книге нашей жизни поставлена у прожитого года ещё одна птичка.
Сразу за конечной остановкой троллейбуса зеленела сосновая роща, деревьям, на глаз, было не более тридцати-сорока лет. Поживший на свете человек, хочешь ты того или нет, набирается опыта. А он – нужен ли? не нужен? – разнообразен. Чуть впереди, в сторону слепящего солнца, пересекая основную трассу под прямым углом, тянулась влево дорога, ведущая к городскому кладбищу «Осиновка». На противоположной стороне этой кладбищенской дороги тоже виднелся сосновый лес, по краю разбавленный весёлыми берёзками. Видимый пейзаж был вполне мирный, никакой тревоги не пробуждал. Два-три человека отиравшихся на остановке, сели в подошедший троллейбус, следуя в нужном направлении согласно личному плану. Семейная пара, граждане лет под пятьдесят, что прибыли на конечную остановку вместе с Николаевичем, остановились чуть в стороне, оживлённо что-то меж собой выясняя. Таким образом, рекогносцировка местности ничего особенного не дала.
«Как это могло быть? Вот вывели они их… Куда вести? Куда бы я их повёл? Вот сюда бы и повёл», – сам себе задавал вопросы Акулич, и сам же, опираясь на синтез и анализ, пытался найти на них ответ.
Вот здесь бы и расставил… Ведь от очевидцев ничего не прятали, всё на виду. Свидетелей, понятное дело, было не много, но язык может быть и один, пусть даже два или три, а ушей у народа сотни. Если это было, то непременно здесь. И Николаевич, нарисовав в голове возможную картину, начал осматривать крайние к дороге сосны. И что высмотрел? Да ровным счётом ничего. Сосны как сосны, под ногами игольчатая пружинистая подложка. Всё чисто, всё лучше некуда… Ни баночки из-под пива, ни обёртки чипсовой. Оно-то, без сомнения, хорошо, только больно уж подозрительно. Либо сознательность граждан поднялась на небывалый уровень, о чём говорит стерильность пространства, либо катастрофически упала покупательская способность… И это своё умозаключение Николаевич назвал умным. Себя, хотя бы изредка, надо поощрять и хвалить. Но внутренний голос, что иногда корректировал скороспелые выводы, сказал внятно: а может быть и такое, что подчистили? Юрий Николаевич опять подверг анализу видимую глазу картину, и почти согласился с репликой критика, и здесь…
И здесь он заметил на стволе ошмёток сорванной до луба коры. А присмотревшись, понял нечто, и былые сомнения отпали. Ясно, что это был касательный след от…
– Что ищем, гражданин хороший? – именно этот вопрос, что задал человек в оранжевом жилете (дворник, видимо), сбил весь ход, казалось бы, логически выстроенных умозаключений.
Откуда дворник? Что это?
– Грибы ищу, – сказал Николаевич первое, что пришло на ум.
– Грибы, уважаемый, у дороги собирать наука не рекомендует. От выхлопных газов автотранспорта плодовое тело гриба накапливает огромное количество окислов металлов: свинца, ртути, а в нашем регионе ещё и стронция.
– Вы правы, – немедля согласился со сказанным Акулич. – Старость не гарантия от ошибок.
Время на размышление отведено не было, потому ответ выглядел весьма наигранно.
– Вот-вот… Голова отлично работает, а занимаетесь не тем, чем надо, – по-отечески, хотя он был явно вполовину моложе Николаевича, увещевал дворник.
И что удивительно, он, не понять как, раздвоился. Оранжевых жилетов рядом с Акуличем было уже два. «Может ещё и документы проверят?» – но эта не мысль, а так, куцая мыслишка не получила реального подтверждения.
– А на кладбище, если я напрямик пойду, попаду? – задал, уж вовсе неумный вопрос Николаевич. Понятно, каждый бы из нас в такой ситуации растерялся.
Дворник, вы же слышали его рассуждения о грибах, был эрудирован, ответ его явно граничил с мудростью:
– Э-эээ, мил человек, ты в какую сторону ни пойди, что ни делай, в конце концов, всё равно под крестом окажешься. Я смею надеяться вы человек православный?
Но вступать на скользкую дорожку неизвестно куда ведущей беседы Николаевич поостерёгся. Потому, пожелав здоровья говорливому дворнику и его двойнику, тихонько пошёл вдоль кромки леса.
Он, как и обещал дворникам, зашёл на кладбище, постоял минутку у чужой могилы, думая, понятное дело, о своём. А подумать, и хорошо подумать, следовало. И был сделан чрезвычайно умный вывод – не суй нос, куда не надо.
Сделав кружок лесом, он сел на подошедший троллейбус. Тут же пробил талончик. И был таков.
Спал в эту ночь Николаевич очень беспокойно. Мозг, если его уподобить мельничному жернову, неустанно кружился, перерабатывая информацию. Росла условная горка муки и, как следствие, одна за другой всплывали разного формата детали и детальки, что условную картинку делали и прозрачной и ясной, а более другого, многоплановой.
Да что здесь мудрить и самому себя по кругу водить, дворники, хоть режьте меня, никакие не дворники. Что они там делали? Что гребли? Да дело совсем не в граблях, и не в мётлах… Достаточно видеть следы от пуль на стволах. Это не аргументы, это приговор. И ездить больше никуда не надо, незачем.
Но более другого Акулича поставил в тупик вопрос: а зачем мне всё это надо? Можно, да и нужно было, махнуть на всё рукой, да и жить, как живётся. Можно было…
Акулич не был, как вы могли подумать, фанатиком-правдолюбцем, носителем толоконного лба, пытавшегося пробить стену ограничивающую «некие» гражданские права. Он давно понял сложность нынешнего государственного устройства, понял, что низы и верхи, это, всего на всего, два противоположно заряженных полюса. Из элементарной физики известно: катод и анод, ни при каких обстоятельствах соединиться не могут, но вполне возможно их «мирное» существование. Быть единым организмом им не велит время. Пробегут годы, может быть, даже сотня лет, и всё сложится по-другому. Противодействующие заряды растворятся, исчезнут, погасят друг друга. Пока же, пока… будем жить, как можем. Вот только интересно…
Вот это упомянутое «интересно» и сбивало молодого пенсионера с толка, путало мысли.
Мы уже упоминали ужа, но если этих ползущих слухов был добрый десяток, то спокойно отойти ко сну, даже сосчитав перед этим сотню баранов, было затруднительно. Стадо прошло перед глазами, мелькнул чабан в пестром халате (по-узбекски чапан), а сон где?
На конечной остановке автобуса, но уже в другом районе города, опять проверяли билеты со всеми вытекающими подробностями.
На остановке дизеля «Дачная поляна» тоже что-то непонятное с пассажирами приключилось.
Пробежал слушок, подобно юркнувшему в кусты зайцу, о пойманных шпионах, не то немецких, не то японских.
На зебре, прямо у центрального универмага, внедорожник сбил насмерть двух старушек. Водитель скрылся. И это был не первый наезд на граждан автомобильного маньяка. Милиция ищет, и найдёт негодяя, но пока поиски безрезультатны. Эта информация была взята из телевизионной передачи «Зона икс».
Создалось такое впечатление, что пенсионеры вдруг обезумели: то зажившееся на белом свете парочка – муж и жена – выбросились из окна девятого этажа, то ума лишившийся дедушка, решив свести счёты с обидевшей его жизнью, навечно усыпил девятнадцать человек, напустив газа в доме престарелых. Городскую газету «Копеечка» стало интересно читать, ибо информация о жизни в городе была без купюр. А народ к такой открытости ещё не привык, можно даже сказать по-другому, от поданной правдиво информации у нашего обывателя даже голова закружилась. Да что здесь лишнее болтать: привык, отвык, газета порой такое печатала, что за этой «Копеечкой» в киоски Союзпечати с утра уже очередь выстраивалась. Оно и не плохо, ведь издательство не частное, а государственное, потому прибыль (конечно, не копеечная, а рублёвая), прямиком шла в городской бюджет.
Говоря о финансах, не обойдём стороной и очередное повышение пенсий. Чем для стариков не радость?
Но Акулич, как вы уже знаете, стреляный воробей, про мякину даже упоминать не будем. Он ситуацию понял так: умершим пенсия не выплачивается, с этим спорить никто не будет, умер – и до свидания. Оставшиеся денежки Пенсионный фонд взял и перераспределил среди здравствующих. Данная акция, конечно, приятна и хороша для живущих, о мнении усопших граждан мы пока умолчим. И видим мы то, что видим – пенсию повысили. Но за каждый полученный от государства рубль теперь надо отчитаться чеками. Деньги получил – не скаредничай, не клади их в кубышку – мол, на чёрный день – а со спокойной душой трать. Что тут скажешь? Умный манёвр? Ещё бы!
А утаил, обманул Власти, тогда, на первый раз, пожизненный вычет 10% пенсии. Достойный ход, как сказал бы шахматист. Акулич прокомментировал это событие так: хватка у властей волчья, а зубки ещё как остры.
Но это были ещё только цветочки, сказано банально, но верно. Валютные вклады Власти одним махом перевели в рубли. Если уж мы упомянули шахматную партию, то продолжим комментировать события шахматными терминами. Насчёт валюты был сделан ход конём. Лаз для умников, мечтающих объегорить государство, был перекрыт: сняв деньги с банковского счёта, в течение тридцати календарных дней нужно будет предоставить в налоговую службу отчёт – деньги должны быть потрачены. А если?
Мы же с вами не в городки играем, серьёзнее надо быть. А если… то 30%-й штраф с неиспользованной суммы, и это на первый раз. Не вразумит этот ход, то вскоре убедитесь, что двадцать первый век не для шуток. Календарь на стену повесил и ни о чём больше думать не надо? Ошибся ты, гражданин хороший. Дожил до дня сегодняшнего, так прочувствуй душой всю серьёзность момента. Оказывается, всё непросто в этом мире.
Акулич как бы стороной обошёл все эти долларовые волнения, вернее будет сказать, волна цунами его не сильно затронула. Деньги в заначке кое-какие были… Не то, чтобы кубышка была, а так, копилочка.
Но что делать с этими чёртом мечеными долларами? Сунься в банк, а тебе тут же встречный вопросик: «Откуда у вас, гражданин, валюта? Накопил? Государство тебе пенсию выплачивает, а ты, как гоголевский Плюшкин, рублик к рублику под подушку прячешь. Всё ждёшь, не дождёшься чёрного дня?» А вывод, какой сделаем? Раз этот чёрный день ждёшь, значит, правительству не веришь, политики государства не одобряешь, и душу свою порочную надеешься при случае за тридцать и три серебряника выкупить. Мол, всё и вся пропадай, а я откуплюсь?
Вот где таится истинная ценность радужно-зелёной бумажки с портретом иноземного президента, вот где упрятана их порочная суть. Коварный запад не дремлет, ты ещё на свет божий родиться не успел, а он тебя норовит в импортную пелёнку завернуть.
Прав, тысячу раз прав лидер нации, когда, не лукавя, сказал, обращаясь к народу: «Купляйце беларускае». Акулич с этим лозунгом был согласен, но только отчасти. Ну не растёт в наших широтах ни чай, ни кофе, ну… не повезло. Но от травяных импорт замещающих сборов (чабрец, хмель, липовый цвет и др.) уже ум за разум заходит, не говоря о потенции. Кровяное давление поднимается, а что другое, то падает. Парадокс, иначе не скажешь.
Зиму пережили. Весны дождались. Но апрель начался с неприятности. Позвонила Холодилина, мол, Вася умер. Холодилина, в отличие от первой его жены Маринки, была без имени. Вернее, имя у неё, конечно, в паспорте записано было (Лара), – как же без имени? – но в ближнем кругу её, если и упоминали, то только по фамилии. Так уж сложилось, возможно, это была дань памяти всеми любимой Марины. Смерть Василия неожиданной назвать нельзя, он где-то около года уже болел, так что предпосылки были.
Вы знаете, а если не знаете, то я вам расскажу: внеплановое посещение кладбища настроения не поднимает. Тем более старый товарищ, а совместно пережитое прошлое, как ничто другое, цементирует отношения. Раскланялись со знакомыми, постояли у гроба, поехали на кладбище. Акулич, как человек любящий порядок, проследил поминутно за работой шустрых гробовщиков. Вот защёлкали запоры на крышке, вот подхватили гроб на стропы… Человек, вернее, то что было ещё несколько дней назад человеком, ещё на поверхности земли, он вроде бы ещё среди живущих… А сейчас… Юрий Николаевич засёк положение стрелочек на часах. Неумолимо быстро нарезала круги тоненькая секундная, и дождавшись финала, определил: всего 4 минуты 37 секунд потребовалось, чтобы человек навсегда скрылся с глаз, исчез под песочным холмиком с крестом, продавленным черенком лопаты.
И на поминальном обеде в кафе было не веселей. Конечно, после третьей рюмки народ немножко оживился, посыпались воспоминания. У гроба грустить сам Бог велел, потому, не лукавя, скажем: срок придёт, все там будем. Одни раньше, другие позже. А кому лучше? Живые на этот вопрос отвечают путано, каждый судит со своей колокольни. Уже ушедшие в мир иной этот вопрос знают лучше, но рассказывать об этом им не разрешается. Причина? Чтобы не вносить сумятицу в головы тех, кто ещё топчет землю, не понять на что, надеясь. Пройди нужное количество шагов по земной поверхности, Азии ли, Европы – значения не имеет, сделай, что положено тебе сделать, а придёт время, вот тогда и посвятят тебя во все потусторонние секреты. Так, или примерно так, и размышлял, обдумывая смерть товарища, Юрий Николаевич.
От хода похорон мы вас не хотели отвлекать, сейчас кое-что рассказать уже можно. Захоронили Рябцева рядом с Маринкой, в одной ограде. Место было. А Холодилина настаивала, чтобы его хоронили отдельно. Мол, придёт время, будем лежать вместе. А может быть, пожив да подумав, к другому кому прилечь постаралась бы. Уж больно дама наша шустра… Так бы и получилось, кто ей указчик? Но указчик нашёлся в лице дочки Сони. Из Канады она вылететь не смогла, но потребовала, связавшись с кем надо, чтобы отца и мать не разлучали. Обещала через месяц могилу родителей обязательно посетить.
Так вот, северный район кладбища, где первоначально Холодилина востребовала землю, заселялся пенсионерами (это со слов весёлых гробовщиков) со скоростью света. «Мрут как мухи… Вон, руки все в мозолях. Тружусь ударно, скоро звание стахановца должны присвоить», – это о своих производственных успехах рассказал, как он сам себя назвал, старший рабочий андеграунда.
Всё сказанное, конечно, не прошло мимо ушей любознательного Николаевича. А что он понял, рассказывать не стал. Уж такой скрытный человек. И решил Акулич, пока ещё в деревню окончательно не переселились (хотя на дворе апрель, по ночам ещё холодрыга), съездить на днях на кладбище, самому посмотреть, что там делается. Без спешки и суеты.
И поехал. Но опережая события, скажу, что уже знаю, лучше в десятый раз Гоголя «Мёртвые души» перечитать, чем такое раз увидеть.
По маршруту «Автовокзал – кладбище Осиновка» несколько раз в день ходил автобус, что легко выяснилось при чтении Расписания движения автотранспорта. Так что здесь долго думать? Билетик взял, да сверчком садись на указанный шесток. Автобус, как автобус, дребезжит потихоньку, но исправно едет. Пассажиров человек пятнадцать, ну, двадцать, не больше. А целью поездки ни у кого даже интересоваться не надо, здесь социологический опрос даст однозначный ответ: проведать, навестить, могилку прибрать. В этом году Пасха выпадает на последние числа апреля, потому самое время о благоустройстве могил позаботиться.
Отправляясь с автостанции, пассажиры приобретают билетики в кассе; без квитка – проверка при посадке – в автобус не сядешь. Такой порядок, потому будем его и придерживаться. Пассажир человек подневольный… Но, как оказалось, на пути ещё порядка трёх остановок, включая последнюю, на окраине города. Здесь уже народ, за проезд, денежки отдаёт водителю. Ему рублик с копеечками, он тебе, взамен, билетик. Всё продумано, всё по уму. Вы уже не хуже меня знаете Акулича, он гусь стрелянный, о безбилетных вояжах наслышан. Прибыли к кладбищенским воротам, а тут такое началось, что не дай Бог.
Автор всегда рядом со своим героем находится, как иначе даже крохотный рассказик сочинить? Конечно, рука об руку, но тишком да молчком… По-другому никак нельзя, герой наш, узнай он себя в подсадной утке, начнёт рисоваться, а то надумает благородство ни к месту проявлять…Посчитает, что весь наш сюжет что-то вроде игры, ни к месту чудить станет, надеясь, что куратор всё исправит, всё поправит: нужное добавит, что ни надо – уберёт. Так что лучше всего постоять в сторонке, носа не высовывая, просто наблюдая за развитием событий, да нужное в тетрадочку записывать.
Автобус, затормозив, дёрнулся, словно в стену ткнулся. Конечная, выходим… А тут… У передней двери какое-то столпотворение, все норовят первыми быть. Николаевичу торопиться некуда, он спешки не проявлял, успеем. А у автобуса, на асфальте, стоят трое в чёрной форме, а четвёртый, контролёр в синей безрукавке, билеты у граждан проверяет. Что же здесь диковинного – едешь с ветерком, заплати. Заплатил – предъяви.
Осталось человек пять, и Николаевич двинулся к выходу, шаря по карманам в поисках билета. А его нет. Нигде нет. То есть он был и, наверняка, есть, но найти его невозможно. «Есть билет, есть. Уронить не мог. Куда сунул? – как летучая мышь металась мысль в поисках выхода. – Дураком надо быть, чтобы билет потерять».
Двух старушек, одна волокла за собой колченогую коляску с привязанным веником и баллоном воды, проверяющие, выясняя некие вопросы, оттеснили в сторону. И хотя Юрий Николаевич считал себя атеистом (верил, что Бога быть не может), где-то там, в закутках мозга, промелькнула спасшая его фраза: «Господи, если я не совсем плох, помоги…» И в последний момент он всё вспомнил и достал из маленького карманчика кошелька (знаете тот, для визиток) свой билет. Ума надо совершенно не иметь, что бы такое отмочить…
Вопросов к Акуличу не было, но, как оказалось, они были к двум мелькнувшим в автобусе престарелым гражданкам.
– У рынка садилася, у рынка, – убеждала в своей лояльности та, что с тележкой.
– Я вас, гражданка, совершенно о другом спрашиваю: не где сели-встали, а где ваш проездной документ? Где билет?
– Тольки старика навестить ехала. У рынка садилася…
Нарушителей правил проезда, обеих рассеянных старух, увели в стоящий неподалёку микроавтобус, следом повели и водителя. Ни к селу, ни к городу, всплыли в обеспокоенной голове Николаевича строки чудной песенки: «Молодым везде у нас дорога, старикам…» Здесь память дала пробуксовку, дальше мысль не двинулась. Помнилось, что пелось там что-то про покой, о покое… Может быть, даже о вечном…
Что дала эта чёртова, иначе её и не назовёшь, прогулка на погост? Да кроме сумасшедшего стресса – ничего хорошего! Мрут пенсионеры – и что? Не молодым же в могилу ложится. Всё согласно логике. Срок пришёл, на жизнь не ропщи, а голову перед небом склони. Конечно, многие уходят толком не насладившись пенсионным отдыхом. Обидно? Кто бы спорил. Но виноваты сами: утренняя гимнастика, отказ от алкоголя и наркотиков, всё это, вне всяких сомнений, продлит вам жизнь. А руку к рюмке протянул, а потом сигаретку от свечки прикурил, ещё и матом действительность обругал – и после всего этого ты думаешь прожить до ста лет? Стыдно должно быть за такое поведение.
Но, с другой стороны, статистика говорит: спокойно мрут и без алкоголя. Продолжительность жизни в странах бывшего СССР ещё низкая. Крайне низкая. Хотя…
Анализ циферок на крестах нервную систему настораживал. Ветеран войны, это ясно, до своего предела дожил, дотянул. Как правило, этому контингенту уже где-то под девяносто. Ну, пускай 85, если в год Победы призвали. Но в большинстве своём под крестами лежали молодые пенсионеры, так, до шестидесяти пяти. Вот это, «или-или» и наводило на грустные мысли, а за ними чередой уже следовали выводы. Концы, даже подключив теорию вероятности, никак не увязывались.
Бойко щебетали птицы, как-никак весна на дворе, но от этого на душе веселей не становилось…
А уже вечером, приняв за ужином заслуженные, как Николаевич считал, сто граммов, он отругал себя, используя целый набор нецензурных слов и выражений. И было за что. Последним дураком надо быть, чтобы самому в пекло билет купить, вернее, чтобы его вовремя не найти… Мысли путались… Не досмотрев по ТY очередной скандал ведущего Соловьёва, пошёл спать. И это, я так считаю, единственно правильное за весь день четверга решение. «Может, дневник завести? Там бы всё и записывал… А то умрёшь…» – с этими мыслями, растворившимися в несколько грустном сне, он и завершил этот не совсем простой день. Снился ему мальчишка, потом оказалось, что это был сам Юрий Николаевич, который, сидя у чердачного окна, пытался, через заросшее паутиной стекло, заглянуть в будущее… Только смотри, хорошо смотри и увидишь… Но ничего, кроме лужайки с гуляющим чёрным котом и одинокой берёзой, стоящей свечкой у красного кирпичного сарая, разглядеть толком не получалось.
Вы не поверите, но живёшь как на пороховой бочке, что ни день, то новости. И, не понять почему, чаще другого негативные. Уже три дня, где-то там, на потолке, будто грецкие орехи топором кололи. Что такое? А соседка Игнатьевна уже всё знает, для неё секретов нет: «Так, мол, и так, многодетная семья в квартиру Макаровых заселилась. Не то цыгане, не то индусы. Откуда известно? Говорят не по-нашему». – «А старики Макаровы где делись?» – «Старики? Как уехали в санаторий, так о них с той поры ни слуху, ни духу. Видимо в тех краях на поселение остались. Так, вроде бы, домоуправление сказало».
Что вы из приведённого диалога поняли? Дело, мол, со всех сторон тёмное? Да? Точно к такому же выводу и Юрий Николаевич пришёл. «Зайти в жилищную контору, что ли? – размышлял наш поисковик правды. – А что это даст?»
Не успел вопрос обдумать, как звонок в дверь. Открыл… Стоит пацанёнок лет десяти, в трусах… и при тюбетейке.
– Эй, дядя, спичак давай.
– Ты кто? – только и сумел выдавить из себя Акулич.
– Я тама живу, – малец ткнул пальцем в потолок. – Спичак дай.
Спички были, только чёрт знает где. Вернее где-то в кухонных ящиках. Николаевич двинулся в сторону кухни, а пацан, как привязанный, за ним следом.
– Стой тут. Жди, – но шустрого паренька не так просто было остановить.
Он покрутил по сторонам головой, и тут же заглянул в комнату.
– Э-ээ, дом у тебя большой, дом хароший…
– Вера! – позвал Николаевич жену. А увидев, сказал:
– Посторожи его тут. Никуда не пускай. Я за спичками.
Но не успел сделать и шага, как слегка прикрытая входная дверь распахнулась и в коридор продефилировала пышная дама, таща за собой двух совершенно одинаковых девочек, в пёстрых рыжих платьицах. Они, увидев семейство Акулича, тут же завопили и, словно сговорившись, бросились в разные стороны. Кого тут следовало ловить, что спасать? Но инцидент уладился в пять минут. Именно столько потребовалась хозяину квартиры, чтобы узнать, что Луиза – это русская украинка, а муж у неё Ришат, тоже русский узбек, а детей у них всего четверо, и бояться их совсем не надо, потому, как будем с сегодняшнего дня дружить. «Хороший сосед, – так закончила своё выступление Луиза, – лучше папы родного». Сказала так, и пригласила на чай, вечером, когда муж с работы придёт.
«Спасибо… Заняты… По горло заняты… Спасибо… Спасибо…» – как заклятье проговаривал и приговаривал Юрий Николаевич, выпроваживая с трудом собранных гостей. Каждый из которых, на дорожку, был одарен ванильным кексом; слава Богу, хозяйка вчера накупила сладостей к чаю.
Если так день начался, то чем же он может закончиться? Может или должен? Не знаете? И Николаевич, присев с женой на диванчик, тоже был в растерянности. Толком не успели в себя прийти, снова звонок соловьём заливается. Кошмар! Впору заявить визитёру: «Нас нет! И не будет!» Но хочешь, не хочешь, а дверь пришлось открыть. Три миловидных женщины, из комиссии домоуправления, задав несколько дежурных вопросов: «Проживаете без детей? В чём нуждаетесь? Газовой плите не больше десяти лет?», предложили отдохнуть в семейном санатории. «30% оплаты путёвки, это очень выгодно. Еда хорошая, качественная – ешь, не хочу. Будете по берегу реки Днепр, как сыры в масле кататься. Записывать?»
Юрий Николаевич заверил, что у них есть дом в деревне, где семья и намеривается провести лето. Может быть, предложить вариант с санаторием действительно кому-то нуждающемуся? Есть же такие…
– Что за вопрос? – легко пошла навстречу дачникам, судя по активности, старшая в комиссии. – Тогда мы вас на зимние месяцы запишем. – Сказала, и действительно что-то чиркнула у себя в блокнотике.
Разборка полётов минувшего дня подталкивала к решениям, и оно – решение – было принято. Ехать в деревню, ехать незамедлительно, не заморачиваясь на мелочах. За квартиру заплачено, дел в городе вроде бы никаких, пару звонков знакомым сделать и со спокойным сердцем в путь-дорогу. Как наметили, так постарались и сделать.
План был выработан, план не секретный, потому мы можем его с лёгкостью озвучить. Съездить в дом на пару-тройку дней, осмотреться, а потом, вернувшись, собрать всё нужное, заказать машину (может, кто из друзей завезёт?) и заселится в деревню уже основательно, до осени. Умно придумано? На то и головы, начинённые высшим образованием. Помножьте ум на эрудицию, и я уверен, что все жизненные задачи вы разгрызёте, как белка орешек. Ещё надо учесть, что две головы всегда имеют преимущество перед одной, конечно, при равных стартовых условиях. Голову Льва Толстого или Ленина мы, в качестве контрольного образца, брать не будем.
День по календарю значился как субботний, про апрель мы уже упоминали. Лучше бы, конечно, отправится в путешествие (как ещё назвать подобную поездку?) в будний день, но как сложилось, так сложилось. Собрались – едем.
А тут первая неожиданность: касса билетов не продаёт, компьютер дал сбой. Верно, опять эти чёртом крещеные американцы в мировых сетях бесчинствуют? От них всего можно ожидать. Но эта мыслишка, назовём её так, принадлежала автору. А подозрительно настроенного по отношению к действительности Юрия Николаевича этот компьютерный сбой сильно озадачил и поднапряг. Мол, обилечивать пассажиров будет водитель? А если?
Как не хотелось Акуличу садиться в этот автобус, даже номер у него был каким-то подозрительным: 33-66. Уши надо держать настороже, не ровен час нарвёшься на неприятности. Они, Николаевич был убеждён в своих выводах, всё могут, на всё способны. Кто эти «они» пояснять не будем. Нервы не железные, потому поволноваться пришлось. За городом, по-моему, это был 14 километр шоссе ведущего в сторону братской Украины, автобус остановили. Проверка проездных документов. А вот наши билетики, лежат как миленькие в кошельке, нас на арапа не возьмёшь, всё у нас под контролем.
К семье Акулич претензий не было, спросили только цель поездки и сроки проживания по месту нового места жительства. А вот пожилой гражданин – шляпа, тёмные очки – под фанфары загремел. Оказалось, взял билет до дачного массива «Куты», а сам уже три остановки лишние проехал. Думал государство вокруг пальца обвести? Не выйдет! Так и сказал старший из группы контролёров – чёрная форма, нашивки на груди и рукаве. Всё чин по чину.
– Я же брал, брал… Я же деньги платил… Ошибиться каждый может… – Как-то совсем по-детски канючила Шляпа, стараясь разжалобить контролёров.
– Платил, да недоплатил… Государство забижать – последнее дело. Не знал? Незнание законов не освобождает гражданина от ответственности.
Нарушителя, цапнув за руку наручниками, повели в сторону поджидающего на обочине жёлтого микроавтобуса. Власти шутить не любят…
«Пронесло… А я даже в билет не заглянул. Водила этот мог бы и нас в лёгкую под монастырь подвести… Билет не глядя в карман сунул, а станция Березайка уже давно за спиной…» – Эта мысль принадлежала Юрию Николаевичу. Вера Александровна, особо не зацикливаясь на происшествии, больше другого смотрела в окно, подмечая чудеса пробуждающейся весны. Апрель – предтеча настоящего майского праздника: с цветением черёмухи и сирени, с лёгким бело-розовым убором яблоневого сада. Бесспорно, весна – это молодость, весна – это энергия и красота мира.
Вернулась в автобус одна из группы контроля, плотная дама в ядовито-синем фирменном жилете.
– Пройдёмте со мной, уважаемые, – указала она рукой на чету Акулич. – Приглашаетесь в качестве понятых. Всего только две-три минуты, на большее вас не задержим.
Юрию Николаевичу, не понять почему, запомнились эта рука, с выкрашенными в алый цвет ногтями. А ещё был перстень, опять же, с красноватого отлива камнем.
Как-то нереально всё это выглядело. Уж очень подозрительно. Понятые нужны? Почему они с Верой? Вон, полный автобус народа. Что они хотят от нас?
Но что хотят Власти, Юрий Николаевич понял лишь тогда, когда заполняя выданной шариковой ручкой какую-то филькину грамоту (возраст, пол, последнее место работы…), он увидел, как их автобус, выпустив из глушителя клуб голубого, как небо, дыма, покатил в предписанном расписанием направлении.
Заморозков в этом году не было, потому цветение садов началось недели на две раньше срока. По-видимому, урожай будет на славу.
Апрель, 2019 г.