Утреннее солнце едва заметно подсвечивало за окном облака, в библиотеке всё было белёсым и скучным. Интересным был только подрясник, который колыхался от сквозняка на вешалке, зацепленной за шкаф.
«Может, его пошили для меня?» - думала Лия, стоя в дверях, - «может, скоро уже оденут, после дня рождения, когда мне исполнится 18?».
Лия представила себя в подряснике, и подумала, что она будет похожа на бабочку, а что сейчас она – гусеница.
Тут снизу, со стороны лестницы раздался дребезжащий женский голос:
- Лия! Куда ты ушла?
- Я никуда не ушла, рядом с вами нахожусь, - огрызнулась трудница.
- А я тебя не вижу, - монотонно ответил голос.
Лия стиснула зубы, подошла к лестнице, и стала спускаться.
Внизу стояла женщина лет 56-и в криво повязанном платке, и беззвучно шевелила губами. Девушке стало противно.
- Ну, что, Валентина, давайте картошку чистить, надо успеть за полтора часа, - сказала Лия спокойно.
- Хорошо, только я немножко погуляю, погода очень хорошая, - улыбаясь ответила паломница.
Она стала неуклюже натягивать на плечи квадратное пальто.
Лия подняла глаза на блёклый потолок. Ей показалось, что она видит сквозь него такое же блёклое небо.
Паломница вышла из дома, не закрыв за собой дверь. Ветер вметнул в дверной проём пыль и жухлые листья. Лия захлопнула дверь, натянула длинные резиновые сапоги, и пошла в амбар за картошкой.
Это были обычные кухонные будни – ведро с холодной грязной водой, в которой утонули овощи, чистка и обрезка полу-гнилой картошки, моркови и лука, и варка из этих продуктов трапезы для сестёр. Как всегда, в одиночку.
«Одна единственная приехала паломница, и она не хочет помочь», – думалось девушке.
Валентина шла вдоль кромки шумящего леса, по другой стороне дороги бесконечно длилась зелёная монастырская стена. На душе была тревога от шума ветвей, и ещё непонятно от чего. Женщина держала в руке небольшие чёточки, но пальцы не хотели их перебирать. Так она ходила по кругу вдоль стены, и не заметила, как прошло целых четыре часа.
Но вдруг Валентина опомнилась, и пошла к воротам. В доме паломницу встретила матушка.
- Ну что, вы погуляли? – спросила настоятельница.
- Да, - глухо сказала Валентина.
- Ну идите, покушайте.
- Я не опоздала на обед?
- Опоздали. Но вы покушайте. А потом помогите Лие посуду помыть, - мягко сказала настоятельница.
- Хорошо, матушка, - благодарно ответила паломница.
Валентина долго неподвижно сидела перед тарелкой, потом взяла ложку и стала медленно есть. В это время на кухне раздался грохот разбитой посуды.
- Лия, что случилось? – Спросила послушница Галина.
- Я разбила любимую матушкину тарелку, - сквозь слёзы пробормотала девушка.
- Ну, не говори ей, давай я её спрячу на складе, - с материнским участием предложила сестра.
- Нет, я скажу, - уверенно и жалко всхлипнула Лия.
Она шаркнула шерстяным рукавом по глазам, подняла осколки, и выбежала с ними из кухни.
Галина вздохнула, встала на колени под иконами в святом углу, который был над плитой, и стала молиться за Лию. Лампадочка тускло горела перед бумажными иконами. На иконах застыли капли кухонного жира, их давно никто не мог оттереть.
Галину разобрали жалость и любопытство. Она встала с колен и пошла посмотреть, как Лия просит у матушки прощенья.
Поднявшись до середины лестницы, она увидела такую картину: Лия, плача, махала руками и кричала:
- Матушка, почему вы не одеваете меня в послушницы!
А матушка, раскрасневшись, резко говорила в ответ:
- Иди, делай поклоны!
Галина усмехнулась… Потом перекрестилась и подумала:
«Господь же заповедал не осуждать. Не судите, да не судимы будете».
Она потупилась и пошла по лестнице вниз.
«Ладно, Лия поклоны будет делать, а я пока ей помогу с тарелками», - решила Галина, и стала набирать воду в три больших таза для мытья посуды.
Минут через 15 в кухню вошла Лия.
Послушница обернулась от тазов, и с нетерпением спросила:
- Ну, как, много дали поклонов?
- Каких поклонов? Откуда ты знаешь? Ты подслушала? – краснея, проговорила Лия.
- Да нет, нет, что ты? – Соврала Галина.
- А откуда ты знаешь?
- Ну… ты же… ты тарелку разбила, и ясно, что за это поклоны дают, - смущаясь своей ложью, сказала Галина.
- А, ну ладно тогда. А где Валентина?
- Она гулять пошла.
Валентина долго кружила вдоль монастырской стены, но потом вспомнила, что у неё есть послушание, и пошла к воротам.
Не снимая пальто, она открыла дверь в кухню, и с порога сказала:
- Сёстры, матушка благословила меня помыть посуду.
Галина фыркнула от смеха.
- Валентина, мы уже всё вымыли, - строго ответила Лия, - хочешь, иди, вымой чайники. Вон, на раковине стоят.
Валентина долго тёрла щёткой блестящие фаянсовые заварочники, потом хотела их прополоскать, но в голове раздалось: «мне сказали их только помыть, а прополоскать не говорили».
И она подняла со дна мойки два заварочника, и понесла их на стол.
«Ну наконец-то, она принесла, хорошо, что кипяток не остыл», - подумала трудница, успокаиваясь. Она открыла крышки чайников, и не глядя всыпала в каждый по горсти дешёвого чая. Потом старательно, не разбрызгивая, влила кипяток. Из чайников поднялась пена.
- Что это?.. – пробормотала Лия.
- А она чайники не споласкивала, - ответила с усмешкой Галина, повернувшись от плиты.
- Сёстры, вы что, надо мной издеваетесь?! – процедила Лия, и побледнела.
Тут она не справилась с собой, швырнула на пол фартук, и выбежала за дверь.
Галина догнала её, встала на колени, и сказала со слезами:
- Сестричка, прости меня!
Лия заплакала.
- Не плач, Лия. Пойдём снова на кухню, хорошо? Там Святая Вода на полочке, я тебя покроплю.
Лие стало тепло на душе.
- Хорошо, - кротко сказала она.
За соседней дверью, которая вела из трапезной в кухню, стояла матушка. Она молча смотрела на эту сцену.
Лия и Галина зашли на кухню. Галина взяла увесистое кропило, и окатила трудницу Святой Водой с головы до ног. Лия завизжала, и со смехом запрыгала. Матушка за дверью улыбнулась.
Потом сёстры накрывали столы.
Во время ужина не было обычного чтения за трапезой. Было непривычно тихо, и в этой тишине громко звучали стук Валентининой ложки о тарелку, и её чавканье.
После ужина Валентина, сама не зная зачем, вышла из дома, и направилась в темноте к воротам монастыря. Около них курили несколько монастырских рабочих.
- А вы не знаете, как до Дивеева дойти? – спросила паломница.
Рабочие переглянулись.
- Иди прямо, и дойдёшь, - сказал с усмешкой молодой сварщик, и махнул рукой в сторону лесной дороги, уводящей из монастыря.
- Спаси Господи, - монотонно произнесла Валентина, и пошла в темноту.
Строители проводили отрешённым взглядом уходящий в лес силуэт.
- Пятро, куда ты эту придурошную послал? До Дивеева почти тысяча километров, - равнодушно спросил водитель белорус.
- Такие никому не нужны, - ответил Пятро.
Сидящий на корточках щуплый узбек взглянул на него, вздохнул, и плюнул на землю.
Она шла, а вокруг мелькали деревья, было очень темно. Темно вовне её и внутри, и тесно в её душе. Дорога казалась очень длинной, может быть, у дороги вообще не было конца. В голове было затмение. Валентине казалось, что она потеряется, или упадёт и провалится в темноту. Женщина горько плакала. Было очень грустно и страшно. Только надежда дойти до спасения как далёкая звёздочка сияла в этой непроглядной тьме.
Валентина не слышала, как её окликают, и не видела, как Лия вперёд всех бежит по дороге за ней, и как Лию пытается догнать Галина, и другие сёстры, а в конце всех идёт быстрым шагом взволнованная матушка. Она только почувствовала, что кто-то её дёрнул за рукав. Валентина удивлённо обернулась, и увидела, что Лия стоит перед ней на коленях, плачет и просит прощения. Валентина ничего не поняла: за что она прощения просит? Но тоже встала на колени, и попросила у девушки прощения.
- Валентина, куда же ты ушла?
- Я… я от себя уходила.
- Куда же ты хотела от себя деться? – спросила, плача, Лия.
- К Господу, - подумав, ответила паломница.
Тут подошла Галина, взяла Валентину за локоть, и сказала с улыбкой:
- Валентина, это не та дорога, пойдём в монастырь обратно. Мы тебя чайком напОем, спать уложим, скоро будет праздник, служба в храме. Пойдём, ладно?
- Да, - ответила Валентина, и тоже улыбнулась.
Лия и Галина вели Валентину под руки. Вскоре их встретили другие сёстры и матушка, и уже все вместе, радуясь, пошли назад в монастырь. Валентина перебирала ногами, и висела на руках у сестёр. Запрокинув голову, она смотрела на небо вверху и на блестящие звёздочки, и улыбалась. Ей казалось, что уже не нужно никуда к Господу уходить, потому что Господь пришёл уже к ней Сам…
05.11.2021