15 июля 1841 года в семь часов вечера в Пятигорске у подножия горы Машук отставной майор Николай Соломонович Мартынов убил на дуэли своего давнего товарища Михаила Юрьевич Лермонтова.
16 июля пятигорским комендантом Ильяшенковым было открыто следствие, которое пыталось выяснить,"... пал ли Лермонтов от изменнической руки убийцы, прикрывавшегося одною дуэльною обстановкою, или же был убит на правильном поединке с совершенным уравнением дуэльных случайностей".
3 января 1842г. о завершении дела был доклад Николаю I, и монарх повелел: "Майора Мартынова посадить в крепость на гоубтвахту (так написано слово в документе - И.М.) на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжёлой раны".
Секундантов было четверо: князь А.Васильчиков, князь С.Трубецкой, корнет М.Глебов и друг поэта А.Столыпин-Монго. Но участие в поединке Трубецкого и Столыпина от суда утаили, так они были в опале у властей. Участники дуэли заранее договорились о том, какие ответы они буду давать на следственные вопросы, чтобы совпадать в высказанных фактах.
Прошли годы... Поэтическая звезда Лермонтова встала высоко на литературном и общественном небосклоне, и общественный гнев обрушился на Мартынова всей своей мощной силой. Убийца не поддерживал связи с участниками дуэли, и, вероятно, испытал облегчение, когда они сошли в могилу один за другим. Первым в 1847г на Кавказе погибает Глебов, в 1858г. умирает во Франции Столыпин-Монго, а через год - Трубецкой. Остаётся здравствовать Васильчиков. Вот тут-то судьбе вновь захотелось позабавиться - она вторглась в размеренную жизнь обоих.
В 1867г. вышла книга А.Любавского "Русские уголовные процессы". В одном из очерков, составляющих этот сборник, автор впервые изложил факты и предположения относительно дуэли между Лермонтовым и Мартыновым. Он описал два варианта её, использовав ответы Васильчикова и Мартынова во время следственной комиссии.
Первый вариант - показания Васильчикова: "Дуэль была назначена на расстоянии пятнадцати шагов, но от барьера в каждую сторону отмерено ещё десять шагов, где противники должны были первоначально стать. Особого права на первый выстрел по условию никому из них дано не было; каждый мог стрелять или стоя на месте, или подойдя к барьеру. Когда Лермонтов и Мартынов стали на крайних точках..., то один из секундантов подал знак рукою, и они по сему знаку сойдясь к барьеру, остановились. Первым выстрелил Мартынов и нанёс Лермонтову рану в правый бок навылет,от которой Лермонтов мгновенно умер, не успев даже выстрелить...".
Второй вариант - показания Мартынова: "По условию дуэли каждый имел право стрелять, когда ему вздумается, стоя на месте или подходя к барьеру. Я первый подошёл к барьеру, ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок".
При сопоставлении фраз возникают недоумённые вопросы к Мартынову:
- так ОСТАЛСЯ Лермонтов НА МЕСТЕ после сигнала или же ПОДОШЁЛ К БАРЬЕРУ, как и Мартынов?
- целился ли вообще поэт в своего противника?
Всё больше писателей-публицистов стали заниматься вопросом этой дуэли. В 1870г. в журнале "Всемирный труд" писатель П.Мартьянов сообщил о своих встречах и разговорах со старожилами Пятигорска, в том числе с отставным майором В.Чилаевым, в доме которого квартировали Лермонтов и Столыпин-Монго, и поведал о предании: "Мартынов, подойдя к барьеру и видя, что Лермонтов опустил пистолет, закричал ему: "Лермонтов, стреляй, а не то убью". - "Я не имею обыкновения стреляться из-за пустяков", - презрительно отвечал Лермонтов. "А я имею обыкновение", - возразил Мартынов и выстрелил".
Очевидно, в этом "характеристическом анекдоте", как выразился Мартьянов, события уже смахивали на убийство, ибо Мартынов стрелял в поэта, выказавшего явное нежелание драться.
За всеми публикациями следил А.Васильчиков - понятное дело, что его волновали настойчивые поиски Мартьяновым новых фактов и сведений о дуэли. Бог знает, до каких нелепостей он ещё докопается! И в 1872г. Васильчиков нарушает данный им тридцать лет назад "обет молчания": он помещает в журнале "Русский архив" короткую заметку "Несколько слов о кончине М.Ю.Лермонтова и о дуэли его с Н.С.Мартыновым".
Князь признал, что Лермонтов не целился в Мартынова и после сигнала Глебова к началу поединка ОСТАЛСЯ стоять НА МЕСТЕ боком к своему противнику, заслоняясь рукой и пистолетом по всем правилам опытного дуэлиста. Васильчиков категорически опроверг предположение, что во время поединка противники якобы обменивались какими-то репликами.
В 1875г. Мартынов умирает. А вскоре Васильчиков делает сенсационное признание (ведь бояться больше некого, он один остался в живых!), и к тому же, князь, наверное, понимал, что ему выгоднее поведать прессе близкую к истине версию дуэльных событий, иначе всегда отыщутся "очевидцы" и проворные журналюки, которые быстро заполнят мифами эту дыру - он намекнул первому биографу поэта П.Висковатову на ДВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, которые они утаили от суда, а потом пытались всеми силами скрыть их от общественного мнения и переложить друг на друга.
Итак, было шесть с половиной часов пополудни, когда противники и секунданты съехались вместе в четырёх верстах от Пятигорска и выбрали для дуэли место на дороге, ведущей в селение Николаевское. Собиралась гроза. Мартынов был мрачен и зол. Столыпин обратил внимание Лермонтова на это, но тот только пожал плечами и презрительно усмехнулся.
Секунданты начали приготовления. Кто-то воткнул в землю шашку, сказав: "Вот барьер". Глебов бросил фуражку в десяти шагах от шашки, но длинноногий Столыпин, делая большие шаги, увеличил дистанцию, отбросив шапку. Дуэлянтов поставили на скате дороги, около двух кустов: Лермонтова лицом к Бештау, выше, а Мартынова лицом к Машуку - ниже, вручили им дальнобойные пистолеты знаменитой оружейной мастерской братьев Кухенройтеров. Лермонтов расстегнул сюртук, Мартынов снял черкесску...
В России дуэли между дворянами были запрещены законом вплоть до 1896г. Уже воинский устав Петра I карал смертной казнью сам выход на поединок. В царствование Николая I участники дуэли подлежали лишению всех прав состояния, наказанию шпицрутенами и ссылке в каторжные работы. И тем не менее дуэли процветали: согласно сословным понятиям и предрассудкам того времени поединок считался действенным и благородным удовлетворением оскорблённой чести.
Непременные требования к дуэли состояли в следующем:
- поединок проводился по заранее утверждённому соглашению между противниками в соответствии с бытовавшими правилами и обычаями;
- соглашения должны были неукоснительно исполняться и дуэлянтами, и секундантами (в противном случае поединок рассматривался как бесчестный поступок или "изменническое убийство");
- нарушителям грозило не только преследование по закону, но и изгнание из благородного общества, что было равносильно гражданской смерти.
На правила оказывал влияние кодекс графа де Шатовиллара, выпущенный во Франции в 1836г, в разработке которого участвовало 100 самых родовитых французских аристократов. Кодекс определял:
- степень и тяжесть нанесённого оскорбления;
- правила и порядок выработки секундантами соглашения между противниками;
- организацию самого поединка;
- обязанности и права секундантов и дуэлянтов;
- разновидности дуэлей на шпагах и пистолетах;
- наказания за нарушения условий поединка.
На Кавказе, где шла война, дуэли происходили на более суровых условиях, а мелкие формальности соблюдались не столь строго, как в столице.
Кодекс и обычаи гласили: противники обязаны беспрекословно подчиняться всем приказаниям секундантов, а те должны неукоснительно придерживаться выработанных ими же условий поединка.
Каковы же были условия поединка между Лермонтовым и Мартыновым? Вот что сказал Васильчиков об условиях дуэли: "Об условиях, стрелять ли вместе или один после другого, не было сказано; по данному знаку сходиться - каждый имел право стрелять, когда заблагорассудиться".
Мартынов на вопросы следствия отвечал: "1-е - каждый имеет право стрелять, когда ему будет угодно, стоя на месте или подходя к барьеру; 2-е - осечки должны были считаться за выстрелы; 3-е - после первого промаха противник имел право вызвать выстрелившего на барьер; 4-е - более трёх выстрелов с каждой стороны не было допущено..."
Последний пункт говорил, что поединок мог возобновляться на прежних условиях до трёх раз.
Условия жёсткие, в частности: секунданты должны были фиксировать промежуток времени - не более 10-15 сек. между счётом "два" и "три", когда дуэлянтам можно было стрелять; секундантам никоим образом не подавать заранее не оговорённых команд; противники не имели права стрелять ни на секунду раньше счёта "два" или секундой позже команды "три", после которой дуэль прекращалась безоговорочно или же возобновлялась на прежних условиях.
"Сходись!" - крикнул Глебов. Мартынов пошёл быстрыми шагами к барьеру, тщательно наводя пистолет. Лермонтов остался неподвижен. Взведя курок, он поднял пистолет дулом вверх, заслоняя правый бок согнутой рукой и локтем, по всем правилам опытного дуэлянта.
"Раз!..Два!..Три!.." - считал Глебов.
Мартынов уже стоял у барьера, продолжая целиться. Он медлил, видя, что Лермонтов явно не желает стрелять в него (может, в тот момент поэт вспоминал, как ответил на намёк одного из товарищей о том, что не намерен же, конечно, он убивать Мартынова: "Стану я стрелять в такого дурака", - совсем не думая, что уже были сочтены его собственные минуты...).
Прозвучала команда: "Три!" Всё. По соглашению дуэль закончена! Лицо поэта приняло обычное презрительное выражение, и он, не трогаясь с места, вытянул руку вверх, по-прежнему направляя кверху дуло пистолета.
В это маленькое мгновение, под напряжением момента, в ход поединка вмешивается Столыпин. "Стреляйте же! - закричал он. - Или я вас разведу!"
Лермонтов молниеносно разряжает пистолет в воздух. Следом гремит выстрел Мартынова, и поэт падает! В правом боку дымится рана, в левом сочится кровь.
Мартынов срывается с места, подбегает к Лермонтову и кричит: "Миша, прости меня!"
Экспертиза тела убитого, которую сутки спустя провёл врач И. Барклай-де-Толли, подтвердила, что выстрел Мартынова застал Лермонтова стоящим с высоко поднятой вверх правой рукой.
По кодексу запрещалось делать именно то, что совершил близкий друг поэта А.Столыпин-Монго! Что его подвергло к этому внезапному крику?!.. Поступок Столыпина квалифицировался как бесчестный, и все они вместе становились соучастниками совершённого Мартыновым изменнического убийства.
Когда Столыпин преступно (именно так теперь следует трактовать его деяние) нарушил дуэльное соглашение, Лермонтов, зная, что поединок после счёта "три" прервался, с полным правом и по долгу совести выстрелил в воздух, красноречиво дав понять всем, что инцидент исчерпан.
Поэт не мог поступить иначе, потому что "гений и злодейство - две вещи несовместные" (А.С.Пушкин "Моцарт и Сальери").
Сегодня все эти тонкости дуэльного права и чести представляются странными, где-то непонятными, но в XIX в. рассматривались со всей серьёзностью.
Дуэльный кодекс накладывал строжайший запрет на первый выстрел в воздух. Нарушитель расценивался как уклоняющийся от дуэли и карался беспощадно. После формального окончания поединка (после счёта "три!") выстрел в воздух не считался нарушением, а ответный выстрел считался преступным. Лермонтов действовал строго по правилам, а Мартынов и секунданты - нет.
Это двойное преступление (необдуманные, не оговорённые условиями слова Столыпина;
выстрел Мартынова после формального окончания дуэли) стало на долгие-долгие годы общей для секундантов обоих участников тайной убийства М.Ю.Лермонтова!
Статья основана на биографическом очерке А. М. Скабичевского "М.Ю.Лермонтов. Его жизнь и литературная деятельность".
2020г.