Вы слышали когда-нибудь как ревёт осёл? Всю свою нежную ослиную душу, всю мощь своей безразмерной гаммы чувств вкладывает он в свой ор, вызывая оцепенение и сердцебиение у окружающих. Вот примерно такие же эмоции испытываешь, когда ранним утром проходишь мимо тележки с аппетитно разложенными на ней гранатами. «С-о-о-о-о-к!» - призывно вопит соковыжиматель, колоритно наряженный в блестящие жилет и шаровары. Вздрогнув и инстинктивно отпрыгнув в сторону, начинаешь присматриваться к источнику шума и его товару. Интерес твой не остаётся незамеченным с противной стороны. «С-о-о-о-о-к!» - трубит продавец, воскрешая в памяти Шаляпина. С опаской подходишь на полусогнутых, поднимаешь один палец. Башибузук молниеносно выхватывает кинжал, в полёте режет гранат и махом выдавливает из него рубиновую мякоть. Берёшь стакан, рассчитываешься, и, только делаешь глоток… как мимо текут прохожие и он не может упустить момент для наглядной рекламы своего востребованного и как будто уже заканчивающегося розового сокровища. «С-о-о-о-о-к!» - гудит он, как истребитель на форсаже, заглушая собой все побочные шумы огромного мегаполиса. И к нему выстраивается небольшая очередь. Профессионал. А ты, попивая божественный нектар, продолжаешь свой неспешный поход по крутым извилистым улочкам махаллы, уходящим в крутую гору, что и объясняет неспешность твоей походки.
Дома прилеплены один к другому боками, как нанизанные бусины, и частично поражают своей миниатюрностью, некоторые – шириной в одно окно, и, кажется, в них нельзя жить, только спать, и то – согнувшись и поджав ноги. Но неизменно, первые этажи и подвалы отданы под коммерцию. Бесконечные ряды ресторанчиков, харчевен и едален, магазинчики и мастерские с ремесленниками, и повсюду жарят, пекут, шьют, тачают, чинят, и даже куют. И если ты идёшь с женщиной, то чужая женщина – это святое, и все сохраняют индифферентность, пусть и мнимую. Как можно? Не твоё же. Но, следом по улочке, поднимается молодая и хрупкая блондинка. Одна. Воздух застывает от непереносимости сказочной и фантастической картины.
И вот, самый зоркий и самый темпераментный юноша, выскакивает из своей кафешки со скоростью молнии из туч.
«Дэвущька, вах, о цвыток душы маей, иды-сюды, завтракат будым !» - учтиво приглашает он. «Харёщий завтрак, клянус, омлет-момлет, мьод-локум, чай-кофе пыть будым!». Но девушка отводит взгляд. Идёт мимо. На живое и выразительное смуглое лицо ресторатора опускается печаль и горе, на нём явно написано, что жизнь не мила ему более, пойду утоплюсь в Босфоре. А девушка непреклонна и холодна. И тут же, услышав и воспряв, забыв свои занятия, по всей улице выныривают из помещений молодые и не очень мужчины. И каждый принимается зазывать принцессу на чашку чая. «Ай, красавица, паслющай!». И, возжелай она, ей тут же испекут, что прикажет. Или пожарят. Или сошьют. И даже накуют, не поймите меня неправильно. Была такая книга. Аля баба и сорок разбойников. Аля – это от Алевтина, хорошее русское бабское имя. Верно, огонь-баба. Всех мужчин всполошила, аж работу побросали. Но никто, абсолютно никто, не позволит себе прикоснуться к ней, или, тем более, схватить за руку. Харам!
Насладившись влиянием слабого пола на сильных духом, двигаемся выше и выше, в сторону площади Таксим, места, где как нигде более ощущается величие этого города, бывшей столицы Римской, а также Византийской и Османской империй, его имперский дух, его невероятный космополитизм, позволяющий чувствовать себя свободно мусульманам и православным, и сделавший его одним из мировых туристических центров, непрерывно продолжающим разрастаться и богатеть. Дворцы султанов всех эпох, башни и крепости, древние роскошные мечети перемежаются грандиозными мостами, с поражающими воображение размерами, с разноцветными базарами, где разномастные продавцы, стоит тебе лишь остановиться рядом и спросить цену, как, услужливо, быстро и ловко, тебе продадут пять кило ароматнейших лимонов, набьют в карманы мешок орехов, а в рот засунут килограмм баклавы, и всё – за недорого, клянусь! Насладившись щекочущими ноздри ароматами и буйством красок, сытно поев по пути раза три и попив чаю раз сто (а как откажешься?), на выходе с базара с изумлением обнаруживаешь, что, погромыхивая колёсиками, за тобой катится массивный, с небольшой балкон размером, шелковый сундук для приданного, внутри зачем-то набитый помидорами и разносортным чаем, для надёжности привязанный к руке верёвкой, на поясе свисает и больно бьёт по ляжкам кривой ятаган, на плече ты несёшь закатанный в рулон ковёр, купленный как самолёт, а на голову напялена расписанная золотом феска с непонятной кисточкой. А кошелек похудел вдвое. Это позже, пожив ещё недельку, и набравшись опыта общения, приходит понимание, что хорошо, что на выходе к руке был привязан сундук, а не, например, осёл. Сундук, с чаями, лимонами и орехами внутри, хоть и с трудом, но в итоге поместился в салон машины, а вот что бы мы делали с ослом?
Это хорошо, что мы приехали в Стамбул на машине, и дело не только в том, что в самолёт с сундуком и ятаганом прошнырнуть было бы затруднительно. Ехать по Турции – это одно удовольствие. Промчавшись от границы по многополосным автобанам с разделительной полосой посередине, ограждённой забором, с десятками гектаров развязок, твои впечатления наверняка будут близки к крайней степени восторга. За одним исключением. При разрешённой скорости в 120 км в час и десятком камер на километр пути, ты скромно двигаешься вторым рядом, и, с изумлением наблюдаешь, как по третьему ряду тебя обгоняют грузовики со скоростью сто сорок. А по четвёртому, их обгоняют груженые фуры, идущие под сто пятьдесят. И если бы всех их обогнал едущий по разделительной полосе экскаватор, то я бы ничуть не удивился. Клянусь моим новым ятаганом!
Ехать же по Стамбулу – удовольствие иного толка. Автобан вливается в город мягко и незаметно, как ракия в желудок. Единственное отличие – пропадают фуры, и движение, скорее, можно назвать стоянием. После пяти минут открываешь аксиому – в этом движении лучше бы не участвовать, ведь в любой момент времени, стоящее перед тобой авто может резко свернуть вправо и поехать поперёк движения через четыре полосы, раздвигая дорогу клаксоном. И сразу после этого - влево. С той же решимостью. Что характерно, после таких сложных маневров, видишь ту же машину ровно перед собой, только проехавшую туды-сюды вдоль-и-поперёк гряды. Снуют все, что твой пчелиный рой, клянусь ! - чтоб мне вместо фески тюрбан носить ! Где местные водители берут силы на остальные действия в жизни, если всё растрачивается на снование, науке неясно, но некоторые беспокойные умы высказывают чисто умозрительное предположение, что «броуновское движение» придумали именно в Турции; говоря иначе - «цель ничто, движение- всё». Поворотники тут не в моде и используются явно лишь малоопытными иностранцами. Возможно, в силу местных древних традиций лошадиных скачек, выглядит малопонятным и малоприличным мчаться по улицам, мигая одним глазом. Что, у тебя второго нет, что ли!? Кому моргаешь, а? Какой-такой тайный знак подаёшь? Абидно, панимаишь !
Ехать можно на зелёный. Или, если очень торопишься, на жёлтый. Есть ещё непонятный мигающий красный, но он настолько непонятный, что на него тоже никто не реагирует, едут, не снижая скорости. Впрочем, если ты местный, то, похоже, что можно и на совсем красный, но при этом, главное, непрерывно сигналить. В общем, едут, стараясь не прерывать этого волнительного, во всех смыслах, процесса. Поэтому страшно много аварий, но это издержки вождения, и к ним все равнодушны. Всё в руках Аллаха. Подивившись восточному стилю езды, сворачиваешь с автобана в кривые, уходящие в небо улочки, не подозревая, что совершаешь главную ошибку в своей жизни, ибо всё, что теперь меняется – количество полос, но не способ вождения. Выжимая из мотора последних лошадей, ты карабкаешься между домами по односторонке под уклон в 45 градусов, едва не царапая зеркалами стены с обоих сторон, как - навстречу - ревя сигналом, из-за угла на тебя налетает с первой космической скоростью грузовик, и только современные тормоза, помноженные на неведомое чудо и невероятное везение, позволяют вам остановиться на расстоянии в пол-микрона друг от друга. И, оглянувшись назад, осознав, что грузовик утолкал бы тебя обратно вплоть до автобана, и, сказав много русских слов, общеупотребительных и уместных в данном случае, ты решаешь понизить градус адреналина и припарковать свой автомобиль у отеля и ходить пешком. Это выглядит вполне разумным решением. Если бы сзади этого грузовика чуть левее выглядывал асфальтоукладчик, идущий на второй космической, моргая фарами, мол, дай вправо – обгоню! – я бы не удивился, клянусь! - чтоб меня по улицам верхом на новом сундуке катали! Стиснув зубы и собрав в кулак остатки воли и смелости, доезжаешь ещё десяток подобных улочек до отеля. Услужливый портье указывает тебе место парковки, и, оглядев предложенное, ты не можешь сдержать истерический смех, ведь тебе ранее казалось, что таким образом можно припарковать только лыжи. То есть прислонив их к стене. В прямом смысле. Похоже, в Турции знают про искусство парковки больше нашего. И, подбадриваемый одобрительными возгласами гостеприимного хозяина, ты въезжаешь в этот уклон, градусов в шестьдесят, вот не вру, провалиться мне на этом месте, ставишь машину на скорость, дёргаешь ручник, расторопный портье уже подкладывает тебе под колёса треугольные стоп-колодки, а ты лежишь на спине, как в ракете, и в лобовое стекло видишь только небо и солнце и ничего более, и хочешь попросить, чтобы для надёжности твой аппарат, явно, по их мнению, с вертикальным взлётом, зацепили за передний крюк бампера, тросом да за дымоход, но, к сожалению, твой турецкий не позволяет это сформулировать. Открыв дверь, осознаешь, что выходить надо не вбок, а вниз. Что же, помолись и прыгай. «Никто, кроме нас» - говорят в таких случаях русские десантники. Успешно десантировавшись и встав с асфальта, отряхнувшись и потирая ушибленный хвост, ты понимаешь, что и это ещё не всё. Теперь предстоит достать чемоданы из багажника. К счастью, когда ты открываешь багажник, гравитация тебе в помощь и делает всю работу за тебя. И если ты достаточно увертлив и успел отпрыгнуть, то увидишь, как рядом с тобой кучкой лежат чемоданы, прикрытые сверху уж заодно катапультировавшимся запасным колесом. И домкратом. И запихнуть это обратно вверх в багажник– задача для Геракла. Так и идёшь в отель, небрежно помахивая чемоданом в одной руке и запасным колесом во второй. И с домкратом, торчащим из кармана. И опираясь на предыдущую аксиому, выводишь теорему: парковаться нужно за пять километров до Стамбула. И дальше – на такси.
Впрочем, про такси можно написать поэму. В стихах. Правда, её невозможно будет опубликовать, ни один цензор такие стихи не пропустит. Уж больно энергичные рифмы. Если вкратце, то к такси применимо всё вышесказанное, плюс неистребимое стремление влезть между машинами в щель, куда с трудом можно всунуть бактерию. Но им удаётся! Плюс водитель непрерывно говорит по телефону. Плюс всё время пишет в телефоне. Плюс всё время ругается в телефон. А тот ругается ему в ответ. При такой насыщенной и интенсивной жизни, сами подумайте, откуда у него время смотреть на дорогу? А он иногда смотрит! Какой человек, а! Титан! А это умение разогнаться до скорости света за три секунды! А потом затормозить! За одну. Плюс полное отсутствие ремней безопасности. Если вас одолела скука, если депрессия и хандра, поезжайте в Стамбул и садитесь в такси. Скажите ему – тороплюсь, брат! Опаздываю! Ручаюсь, он вас за пять минут излечит. И от хандры, и от скуки. Вы ещё не забыли про обгоняющий всех экскаватор на разделительной? Так вот, если бы левее экскаватора мелькало такси, разумеется, едущее задом, зацепляясь колёсами за столбики, я бы ничуть не удивился! Клянусь! чтоб мне всегда вертикально парковаться!
От площади Таксим идут только торговые улицы. И это вполне обоснованно. Чем-то надо зарабатывать на жизнь? То-то и оно. Ценообразование в Стамбуле осталось непонятным. Вроде бутиков одинаковых много, десятки. А цены в разы отличаются. В одном месте кроссовки Adidas– двадцать долларов, в другом то же самое -сто! Это мы ещё про Ролексы и Луи Вюиттон не говорим. В общем, не Европа. Полная свобода предпринимательства. Но отношение к покупателям хорошее. Чуть зайдёшь внутрь, пощупать товарчик, да зазеваешься – напихают тебе полный сундук разного добра, аж не закрывается. Будешь потом дома безуспешно вспоминать и удивляться, зачем купил такого размера пончо, что им можно, кроме своего тельца, смело укрывать огород, кожаные турецкие чувяки и оптом сорок пар джинсов.
А рестораны! Рестораны – это песнь, мечта Лукулла! Как им удаётся так приготовить мясо, чтобы оно таяло во рту? Даже телятина, не говоря уж про барана. Кудесники! Даже кочуя по различным местам, ты не видишь принципиальной разницы. Кое-где чуть лучше, или чуть хуже, но остаётся явное ощущение, что люди - ну явно же заняты любимым делом. Не надо заказывать салаты, подадут кучу лёгких закусок – подарок, уважение. Икрам. Не надо заказывать хлеба, его принесут даром- икрам! Чай тоже не заказывают – икрам! Остаётся лёгкое сожаление, что множество ресторанов – только еда. И есть множество пабов, где только выпивка. Однако, если шагнуть на второстепенные улицы, там обосновались самые юркие рестораторы, которые давно смекнули, что примешь вдвое больше посетителей, если совместить вкусную еду с крепкими напитками. Бинго! Если найдёшь место, конечно, ибо, при обилии едален-выпивален – все полны. Работают, в основном, мужчины. Негоже женщине тереться среди скопища чужих мужиков. Ничего, кроме уважения, такая позиция вызвать не может. Да оно и понятно, как можно женщинам доверить мясо жарить? Ну, лепёшки печь – ещё куда ни шло. А мясо – дело ответственное. Если его как попало жарить – быстро без клиентеллы останешься, будешь окрестных собак кормить, а с них – какой бакшиш? Вот и шустрят все вокруг дорогих гостей, сноровисто и с тактом, не успевают икрам подносить. Не верите – съездите, проверьте эмпирически. На день десятый наступит понимание, что в Турции толк в хорошей еде понимают все вокруг, клянусь! Чтоб мне всю жизнь только чай пить! И лимоном закусывать!
Упрощенное восприятие Турции как бедной азиатской страны, производящей только горы хлама, ненужного ширпотреба, напрочь разбивается наглядно увиденной и внутренне ощущённой атмосферой свободного духа, полёта мысли и стратегии развития невероятного масштаба и отличного исполнения. И временные свороты с пути не страшны. Город, переживший цезарей и султанов, варваров и крестоносцев, расцветы и упадки, переживет и всё остальное.
Это правда, что, шляясь по кривым, словно ятаган, тесным улочкам, карабкаясь вверх в чрезмерно отвесные вершины, ты разглядываешь с интересом и печалью скособоченные набекрень домишки, в которых ютится торговый люд и от стен которых веет древностью и жестокостью османских султанов, войнами и набегами, верблюдами, скорбно и размеренно волокущими свои грузы по «Шёлковому пути».
И в то же время, взойдя на гору и обозревая перспективу, видишь десятки, сотни небоскрёбов из стекла, причудливых форм, дающих наглядное представление, как может и должен развиваться современный город, который никогда не спит, и в который хочется возвращаться.
Город с богатейшей историей, город дворцов и мечетей, город церквей и музеев, город крепостей и мостов, город торговли и туристов, лачуг и небоскрёбов, столица бывших, и, возможно, будущих империй, город-символ древности и город-образец настоящего, город-сказка, над которым день напролёт нараспев плывёт призыв муэдзина.