"Даже птицы в клетке, поумнев, пытаются открыть её своим клювом. И они не сдаются, ведь они хотят летать." Наруто.
Темно. Тихо. Трудно дышать. Воздух, словно жидкий огонь обжигает горло и лёгкие. Кашляю. Становится легче.
Где я?
Кто я?!
Медленно зрение начинает возвращаться ко мне. Серый пол. Стены. Потолок. Телевизор показывает одни лишь помехи. Всё вокруг словно лишено красок... Смотрю на свои руки. Такие же бесцветные.
Медленно встаю с кровати и подхожу к зеркалу. Я словно вся в пыли, которую невозможно стряхнуть. Только... Что-то странное внутри зрачков. Подхожу ближе, буквально упираясь носом в прохладное стекло. Что-то живое. Там глубоко...
Невидимая колючая волна страха отбрасывает меня от зеркала. Сжимаюсь в плотный дрожащий комок. Почему мне страшно? Голова отвечает пронзительной болью на этот вопрос. Пытаюсь ещё раз взглянуть в своё отражение, но тело не слушается. Не хочет поднимать голову. Зажмуриваюсь.
Щелчок.
Что я делаю на полу? Надо собираться на работу, а то опоздаю!
Встаю на ноги и смотрю на стену напротив. Странно, мне казалось, там что-то было... Это не важно. Важнее не опоздать.
***
Выхожу из дома и оглядываюсь вокруг. От горизонта до горизонта в одну линию стоят аккуратные однотипные домики. Нет деревьев, нет травы. Только чёрный асфальт везде. И солнца нет. Безоблачное небо словно само светится тусклым серым светом. По улице маршируют ровные шеренги одетых в одинаковые белые футболки и тёмно-серые штаны, людей. Всё, как всегда, и это хорошо. Я рада здесь находиться.
Из громкоговорителей, размещённых на столбах доносится монотонный металлический голос, вещающий о том, что только здесь мы можем жить хорошо. И что мы должны быть благодарны правительству за то, что имеем возможность работать на заводе. Я благодарна. Мне хорошо здесь.
Вдруг один из громкоговорителей с грохотом падает на землю прямо передо мной! Запоздало вздрагиваю от пронёсшихся по позвоночнику холодных мурашек и поднимаю голову.
Орёл. Цветной. Яркий! Он сидит на столбе и смотрит на меня. Вернее в меня! Взгляд его янтарных глаз словно нож проникает глубоко, заставляя сердце биться чаще под призрачный, но громкий ритм бубнов.
Щелчок.
Зачем я смотрю на столб? Автобус уже подъехал. Надо идти.
***
Что за шум? Отрываю взгляд от станка. Мужчина, мой сосед, сидит на полу и выпучив глаза что-то бормочет себе под нос. Что с ним? Подхожу, наклоняюсь к нему.
— О, я слышу... Рздесь... Ёмы все... Лне тут, — бормочет сосед, мотая головой.
— Что за околесицу ты несёшь? — шепчу я, не понимая зачем вообще подошла.
Вдруг мужчина резко хватает меня за футболку и притягивает к себе! Нос к носу.
Его глаза.
Каре-зелёные. Живые! Вглядываюсь в зрачки. Моё отражение поддёргивается рябью и вот вновь на меня смотрит орлиный взор, пропитанный яростной силой.
Больно.
Отпрыгиваю в сторону, поспешно возвращаюсь к своему станку. Я ничего не видела! Только бы опять не услышать щелчок. Оборачиваюсь. Мужчины нет.
Щелчок.
Я пытаюсь что-то вспомнить, но что? Зажмуриваюсь, надавливаю на веки пальцами до появления кругов. Мне надо вспомнить. Почему-то сейчас это кажется очень важным. Открываю глаза и вижу какую-то тёмную фигуру у дальней стены. Вглядываюсь и застываю от ужаса. Лицо этого странного человека — маска, по которой то и дело идут помехи, словно в телевизоре.
Поспешно отвожу глаза. Нельзя привлекать к себе внимание. Надо закончить работу.
***
Я дома. Снова в этой серой коробке. Что-то не даёт мне покоя. Всё не так. Всё не правильно!
Подбегаю к стене. На ней сохранился еле заметный пыльный овальный след. Что-то овальное...
Вспоминай!
Зажмурившись и не обращая внимания на взрывающую голову боль, вожу рукой по шершавой стене.
Давай же!
Что может быть на стене в форме овала? Зкартина. Енет. Рокно. Кточно нет, оно ведь уже есть. Ачто за лбред творится у меня в оголове?!
Зеркало.
Стою и не могу пошевелиться. Как я могла забыть?! Зеркало, орёл, бубны, цветные глаза! Всё началось с отражения! Видимо сосед посмотрел на себя с помощью отполированной поверхности станка! Нужно что-то, что отражает...
Не долго думая бегу на кухню, хватаю чёрную тарелку и наливаю в неё воды из-под крана. Только бы всё получилось!
Отражение.
Глаза.
Вглядываюсь всё сильнее, превозмогая боль. Страх снова накатывает на меня колючей холодной волной, как тогда, но я стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями под кожу. Боль в руках отрезвляет. Становится немного легче.
Ничего не происходит. Глаза как глаза. Всё такие же бесцветные. Не выдерживаю, отпрыгиваю к стене. Закрываю лицо руками, воя в ладони. Не может быть! Всё не может быть напрасно!
Плеск.
Отнимаю руки от глаз и поднимаю голову. Над тарелкой висит сотканная из воды женская фигура, одетая в пушистую шубу из шкур. Встаю и подхожу ближе. Девушка с длинными светлыми волосами и ледянисто-голубыми глазами протягивает ко мне руку, украшенную серебряными перстнями в форме голов животных.
Откуда же она мне так знакома? И тут я вспоминаю своё отражение. Это же я!
Хватаюсь за протянутую ладонь и голубоватое свечение охватывает моё тело, проникая тёплыми струями глубоко в сердце. Закрываю глаза и слышу такие родные звуки бубнов, завывание ветра и потрескивания костра. Я лечу! Вижу как наяву под собой островерхие покрытые снегом скалы! Ярко алым сияют они в лучах закатного солнца! Я кричу! Как же хорошо! Как свободно! И на мой крик откликается громким клёкотом летящий рядом орёл.
Вдруг картинка гаснет.
— Она просыпается! — говорит неприятный голос, скрипящий, словно не смазанные дверные петли.
Открываю глаза и вижу склонившегося надо мной человека в маске. Дёргаюсь, но руки и ноги прикованы к кровати.
Ко мне подходит ещё один такой же и кладёт руку на лоб. Я сбрасываю с себя его пальцы неистово вертя головой. Пытаюсь кричать, но голоса нет.
— На утилизацию её, — бесстрастным металлическим голосом говорит второй.
Первый что-то подкручивает внизу кровати и после мы трогаемся с места.
— И что же вам, дети Орла, так неймётся? Все люди как люди, сидят себе смирно в иллюзии и питают нас своей энергией. Но не вы! Вам просто обязательно нужна свобода, — бормочет он себе под нос, везя меня по длинному серому коридору. — И чего ты добилась? Теперь тебя уничтожат.
Мы остановились. Он проходит вперёд и открывает огромную железную дверь. Мы едем дальше мимо коек. На них лежат такие же, как я — пробудившиеся. Тихо открываются их рты. Они кричат, но никто не может их услышать...
Кровать устанавливают на одно из свободных мест. Как нас убьют?
Но не успеваю об этом задуматься, как свет резко гаснет, а потом вновь загорается, но уже яркий, красный, режущий по глазам. Сирена врезается в мой мозг громкой музыкой боли. Только бы её скорее отключили. Комната пустеет. Теперь пленники остались одни. Но нам всё равно не сбежать. Тело не хочет слушаться.
Громкие звуки за дверью. Выстрелы, грохот.
Дверь срывается с петель от взрыва и падает искорёженным куском метала к стене.
"Нас спасают!"— запоздало доходит до меня осознание ситуации. Сердце вот-вот вырвется из груди! Как жаль, что я не могу ничем помочь.
В комнату врываются люди. Среди них есть и мои знакомые и совершенно неизвестные мне! Безмолвно кричу от радости, переполняющей сердце, когда ко мне подбегает мой отец.
***
Тихо в ночи потрескивают в огне поленья. Я всё ещё не до конца верю что это не сон. Наверно так же как и мои соплеменники. Мы сидим около костра, наполняя ярким цветным светом свои души и избавляясь потихоньку от липких объятий иллюзий и страха. Мы смотрим на бледные улыбающиеся измождённые лица друг друга и видим силу в своих глазах. Да, наши тела спасли наши близкие люди, но свои души спасли мы сами. Внутри нас течёт дикая сила, которую никто не сможет поработить.
И так будет всегда.
Мы свободные дети снегов и гор.
Мы гордые дети Орла.