Тройной штрафной

 
                ....а за витриной с надписью «духи» магазин духов
                Д. Вагин
 
Главное, он меня даже не бросил официально, а просто исчез. Сообщения сначала стали приходить раз в пару дней, и были они все в основном про то, как он много работает и мало спит. С кем, не уточнялось, но брала от всего этого какая-то досада. Потом от одной досады до другой прошла неделя… Ко второй неделе Яндекс-дзен сразу с доброго утра уже начинал подсовывать способы возвращения подопытного от экспертов обоего пола и самой разной специализации. Из всего прочитанного я только поняла, что возвращаются, в основном, к продвинутым и подтянутым, постоянно занятым и самоактуализирующимся, к питающимся самцами богомолов и к любимым богиней плодородия. У меня не было на воплощение такой конфигурации ни подобающей силы мысли, ни времени, ни терпения. Любви хотелось сейчас же: приближался к тому же Новый год.

Двадцать пятого я приехала к Ленке и нажаловалась ей под улун с творожной запеканкой на свое некоролевское положение и получила от нее – кроме добавки и бумажных носовых платочков – номер шамана, который ей самой около года назад то ли вернул права, то ли навсегда отженил от нее нечистого духа, искушавшего дорогую подругу мою идеей накачать губы в поисках утраченного времени. Ленка гарантировала: этот дед все поставит на место.

Двадцать седьмого робко постучалась шаману в вотсап. На аватарке был сморщенный человечек в синей с черным бурятской народной шапке: в таких на Байкале фотографируются все туристы. Смуглый дед широко улыбался, сверкая парой коронок, от чего глаза его окончательно превращались в две карие щели – ну точно, он настоящий был, во всяком случае, одного с шапкой происхождения.

Сообщение я переписывала несколько раз, меняя его стиль от слезной грамоты до лаконичного  «хочу вернуть мужчину», но остановилась на среднем варианте, решив, что писать сухо как-то неправильно, но все подробности вываливать на духовидца необязательно, иначе зачем ему духи?

Все вокруг неслись покупать елки и икру, а я ждала чуда и даже готова была за него заплатить, только бы не торчать целую неделю очередного локдауна дома с кошками в обнимку.

Ответил мне шаман только к вечеру, паузу взял по Станиславскому, я оценила. Писал он слегка по-бурятски, конечно кириллицей, но с акцентом. Главное – был готов помогать. Уточнил пару моментов: год рождения «жениха» (да будет так!)  и мой, когда познакомились, цвет его волос, есть ли его одежда в квартире моей какая-та… В итоге написал список, чего купить: молоко, зерно, бисер цветной разный – три пакетика, чай черный, тройной одеколон…

От одеколона даже передернуло меня: где же брать-то его? «В интернет-магазине» – написала Ленка, а потом добавила, что она вмешиваться в процесс больше не будет, дело тут тонкое, и настройка нужна между мной и шаманом прямая. Ну ладно, заказала, получила двадцать девятого в СДЭКе бутылочку с зеленой жидкостью, надежно обмотанную пузырчатой пленкой – и правда, сейчас в интернете все можно купить, даже тройной одеколон. Параллельно узнала, кстати из Википедии, что в Россию он попал с наполеоновской армией, сильнее зауважала Ерофеева, но зачем это зелье шаману, так и не поняла.

«Тебе и не надо ничего понимать» – сказал Батор Дуганович в своем голосовом от тридцатого. И назначил на тридцать первое – в девятнадцать тридцать – сеанс видеосвязи.

…подопытный мой молчал, елки у меня не было, было шампанское и молоко топленое пятипроцентное, был бисер, пуэр, овес для проращивания и «шуба» из «Вкусвилла» а, главное, одеколон.

… он сказал «Поехали». И началось: я сидела в девятнадцать тридцать восемь перед разложенными на белом вафельном полотенце дарами (шампанское с «шубой» на кухне оставила, кошек в туалете заперла), а Батор Дуганович камлал мне прямо из Ость-Орды, где уже наступил Новый год. Громко камлал, бил в бубен, иногда останавливался и начинал мелкими коричневыми пальцами перебирать четки, закатив свои карие щелки на одному ему ведомое небо. Установленный, похоже, на невысоком штативе его телефон слегка подпрыгивал в такт камланию, но ни разу не упал, видела я все хорошо, только слетевшихся духов не видела, но мне ведь не обещали за эту цену еще и третий глаз открыть. Вот, наконец, шаман застыл, закатив глаза, в последний раз – даже четки не перебирал – и секунд через  тридцать полного транса сказал, чтобы я высыпала на полотенце зерно и бисер, руками перемешала их, повторяя имя «жениха», потом слила в один стакан (бокал для шампанского оказался ближе) чай, молоко и тройной. Я послушалась. Высыпала, смешала. «Ромаромарома... омармаромар…» Молока треть бокала, пуэра крепкого столько же и одеколона, значит, смешала тоже. Потом Батор Дуганович сказал полотенце до утра завязать узлом, а утром на перекрестке встать и вокруг себя рассыпать – пошутил еще, что Новый год, однако, все подумают, что салют. «Амриту» сказал размешать средним пальцем по часовой стрелке, потом брызгать ею вокруг себя: «...ага, прямо перед собой вот так, сзади, значит, направо-налево, чтобы всех духов напоить». Остаток сказал выпить самой . Поздравил меня напоследок с Новым годом, хотя добавил, что он «не настоящиий, это еще не Новый год. Сагаалган через полтора месяца будет. Если не придет жених скоро, то по белой дороге наладится». На том и выключился, напомнив через минуту голосовым, что карточка Сбера у него к этому же номеру привязана.

…Деньги я перевела сразу, шампанское так и не открыла, в одиннадцать вырубилась. В пять, как по будильнику проснулась, ложку «шубы» в себя сунула, капюшон надвинула и пошла на перекресток за сквером. Народ уже разошелся по домам, воняло петардами. Развязала я белое вафельное полотенце, подняла его над собой и, покрутившись вокруг своей оси, рассыпала зерно счастья на паленый утоптанный снег, брызнула из поллитровой пластиковой бутылочки всем бурханам по четырем сторонам шаманским коктейлем… Оставалось только выпить три его четверти – за новый год, за счастье в личной жизни и белую дорогу для моего «жениха».

И тут я как проснулась. Понюхала тройного с молочным пуэром и чуть не лишилась утренней «шубы». Меня пробрал сначала холод, а потом хохот. Я вылила под ближайшую рябинку все, что осталось в бутылке и пошла домой. Я смеялась, как пьяная, и слава бурханам, что было первое января, потому что никто меня такую на улице бы не осудил товарищеским судом.

«…иди ты, омар Рома, лесом! – еще дома продолжала хохотать моя внутренняя бурханица. – Сам бухай тройной с досады, что потерял такую женщину. А мы с Ерофеевым – теперь по брюту».

06.11.2021