Меня часто спрашивают близкие люди: - Что пишешь? Когда почитаем?
В ответ я виновато улыбаюсь, как человек не исполнивший своих обязательств и, в который раз, задумываюсь каким образом и в каких глубинах сознания возникают идея будущего произведения, вдохновение и желание работать, а вслед за ними сюжет и герои повествования. Сначала в голове из бессмысленного месива воспоминаний, текущих событий, чужих и своих историй, житейских ситуаций, вспышкой молнии, зарождается общий Замысел. Потом ты продолжаешь жить, как будто ничего не случилось, но новорожденная затея уже основательно поселилась в душе и постепенно разворачивается в мысли, которые можно записать словами. Внезапно в сознании проявляются действующие лица повествования, их судьбы, поступки, заботы и свершения. Теперь остаётся усесться перед компом, прикинуть название, поглядеть на пустой экран и начать трудиться... Пока всё вышесказанное не произойдёт, написать что-либо стоящее не получается...
Как пример, из памяти вдруг явилась история из давнего прошлого. С проблемным подростком Гунаром я познакомился на городском чемпионате Риги по теннису в 1988 году. Начальный круг чемпионата проводили по районам. В первой игре Пролетарского района мне, сорокалетнему мужику, по жребию выпало играть против пятнадцатилетнего мальчишки. Несмотря на десятилетний опыт в элитном виде спорта, я с большим трудом выиграл с небольшим перевесом. Крепкий, симпатичный паренёк заинтересовал меня, как вполне достойный противник. Совсем скоро я узнал, что приличный уровень тенниса это всего лишь один из его талантов.
После окончания игры и горячего душа мы разговорились в раздевалке. Сначала разговор не выходил из рамок обычной беседы двух любителей тенниса: как зовут, возраст, сколько лет в игре, какая ракетка, какое покрытие предпочитаешь? Он вычурно представился: - Гунар, для друзей Гуня. Когда мы вышли на улицу уже темнело. Домой зашагали вместе, так как выяснилось, что живём неподалёку друг от друга. Меня удивило несоответствие дешевой и крайне заношенной верхней одежды подростка с шикарной, очень дорогой, по советским меркам, ракеткой от американской компании Wilson. Я спросил: - Откуда ракета?
- Биологический папаша из Израиля прислал, откупается тварь...
- Не любишь своего отца, Гунар?
- Аркадий, для тебя я Гуня. Осеменитель отцом мне не стал, моя мать, медсестра в военном госпитале, залетела от солдата. Осквернитель через пару месяцев вышел на дембель и смылся из Риги в свою Одессу. Мама ему написала о моём рождении, он ответил, что находится в «подаче» бумаг на выезд в Израиль, если мама хочет, то он ей и ребёнку оформит «вызов» от своих родичей. Мать отказалась - зачем латышской бабе земля обетованная?
- Теперь понял, почему ты на латыша не больно похож: черноволосый, курчавый и русский язык хороший…
- Читаю много на русском, “приключения”, “путешествия”, “историю”. На латышском таких книг мало...
В этой точке беседы я понял, что мой новый друг большой чудак, а приличный уровень тенниса это всего лишь один из его талантов.
- С кем дружишь, Гуня?
- С ребятами из секции тенниса, в моём классе одни придурки...
- Кем хочешь стать после школы?
- Я мечтаю работать на компах. Любую работу, но чтобы с компами была - это теперь самое крутое направление... Ты про компьютеры что-нибудь слыхал, Аркадий?
- Не только кое-что слышал, но ещё и работаю заведующим отделом программирования в Вычислительном центре...
- Не может быть, ты гонишь. На компах работаешь, точно не свистишь?
- Не обманываю. Хочешь экскурсию устрою на ВЦ?
- Хочу, конечно! А допуск долго оформлять?
- Никакого допуска не нужно - разовый пропуск я закажу. В какой можешь день?
- В любой!
- А школа? Нельзя уроки пропускать...
- Насрать на школу! Экскурсия на ВЦ важнее!
- Чудной ты парень - собрался на компах работать, значит высшее образование потребуется. Для поступления в ВУЗ хороший аттестат нужен и рекомендация со школы, иначе не поступишь...
- Тогда в следующую среду, у нас всего два урока будет, я освобожусь в одиннадцать...
В среду Гунар часов шесть провёл в Вычислительном центре, где я работал. Я показал ему устройства подготовки данных и машинный зал больших компьютеров ЕС, а затем усадил за персональный комп, на котором паренек сразу же обнаружил и изучил какую-то игру и, с первого раза, немедленно с ней освоился, сумел понять суть и успешно продвигался по уровням. Подросток определённо оказался способным. Часов в семь вечера, с большим трудом мне удалось оторвать Гунара от персоналки и мы, снова вместе, зашагали в одну сторону.
Недели через две меня вышиб из районного чемпионата какой-то перворазрядник, а Гуня, из-за более удачного жребия, продолжил побеждать соперников на «районе» и, в результате, сумел даже пробиться на городской уровень соревнований. На «городе» его вышибли в первой же игре, но он всё равно очень гордился тем, что сумел обойти нового, старшего товарища в ранге соревнований. Когда мой постоянный партнёр по теннису переехал в другой город, я сразу позвонил Гунару - несмотря на разницу в возрасте, он был весьма удобным партнёром: равный уровень игры, много свободного времени и безотказная готовность сражаться. Мы стали часто играть вместе, с переменным успехом. Я любил теннис по-своему - для меня этот вид спорта не только физически поддерживал тело, но ещё и отлично разгружал уставший мозг после тяжёлого рабочего дня. Гуня относился к теннису совсем иначе - он играл, как сражается военный полководец: думал, хитрил, менял стратегию, рубился до смерти, любой ценой стремился выиграть каждый мяч и страшно огорчался своим неудачам. Теннис для мальчика являлся одним из измерителей личного успеха в жизни.
В дальнейших разговорах выяснилось, что Гунар хорошо учится в школе, очень много читает и, в основном, увлекается научно-популярной литературой. Эрудиция и память трудного подростка действительно удивляли. Его интерес к компьютерам и связанным с ними технологиям граничил с одержимостью. Я понимал, что его внезапно возникшее, фанатичное стремление к нашей дружбе обусловлено моей профессией.
На летних каникулах я устроил юного друга работать в ВЦ на половину ставки техника по обслуживанию ЭВМ. Несмотря на то, что наши инженеры часто гоняли паренька курьером “куда послали” и посыльным за пивом, Гунар был полностью счастлив работой у нас и старался услужить всем подряд сотрудникам. За три месяца временной работы он умудрился отладить систему охранной сигнализации склада запчастей, отремонтировать все неисправные приборы, починить домашние телевизоры главного бухгалтера и кассирши и самостоятельно собрать персональный компьютер в деревянном ящике из-под запчастей. Я уговорил заведующего отделом технического обслуживания ЭВМ подарить мальчишке на память его жутко выглядящее, но нормально работающее изделие. Век Интернета в ту пору ещё не наступил, компьютером считалась любая электронная машина, способная выполнять арифметические действия. Пятнадцатилетний пацан без всякого специального образования фактически работал на равных со взрослыми инженерами. Знания в электронике, способности Гуни и скорость его обучения потрясли всех моих коллег.
Примерно через год мы с женой решили иммигрировать, чтобы не искушать судьбу неопределенностью будущего нашей семьи в Латвии. Гунар переживал мой отъезд, как самый близкий родственник: постоянно звонил, помогал со сборами, выпросил телефон и адрес для связи. В конечном итоге мне позвонила мать Гуни, представилась Эльзой и нагло, в громких тонах, отчитала: - Что же вы, Аркадий, приручили моего пацана, практически заменили ему отца, а теперь бросаете его, как ненужную собачонку...
Я не стал отбиваться - зачем оправдываться перед дурой, она ведь всё равно не поймёт... При прощании Гуня многозначительно заявил: - Аркадий, ты там объясни своим пиндосам, что им очень выгодно пустить меня в Америку - буду работать на компанию IBM, за самую малую зарплату. В моей голове миллион идей о том, как улучшить их компы и программки…
Я, в который раз, удивился самоуверенности самовлюбленного юноши. Сдержал улыбку и спокойно ответил: - Дружище, если возможно сделать вызов для “не члена семьи”, я тебе его обязательно сделаю.
В США меня немедленно закрутило в водовороте неродной языковой среды, новых проблем и событий, но я всё равно не забыл о просьбе Гунара. Вызов “посторонних” оказался невозможным, я послал Гуне анкету для лотереи на Гринкарту и письмо с разъяснениями. Ответ на моё письмо никогда не пришёл. Я вспомнил о своём бывшем друге лишь через пару десятков лет, проверил его имя на нескольких профессиональных сайтах компьютерщиков - никакой информации. Значит “Стива Джобса” из юноши не получилось. Почему не вышло, Гунар? Видимо плохо поддерживает Латвия своих гениев...
Гунар, я всё-таки хочу верить, что ты не пропал на своей родине, не спился и не сторчался, а нашёл правильное место в жизни и на нашей планете в целом.
Арк Лапшин, Майами, Ноябрь, 2021