или Буквально, входя в мир, войти с первого вдоха
Некоторые рамки, они есть, для каждого, отдельно взятого, кто бы спорил.
Лишь бы не стесняли, что могут стеснять рамки? Хотя бы повседневную жизнь. Тот же вопрос о жизни, для жизни, любой, всякие рамки, мягкие, жесткие, приятные, принятые, всегда ограничения для одной отдельно взятой жизни, без них, без рамок, без взаимного ограничения, она просто невозможна.
Ставь рамки, проводи границы, хотя бы линию поведения.
1.
Мужчина неопределенного возраста говорит себе, благо, никто не слышит, у меня есть цель, какая?
Написать дневник. Чего только не городят мужчины средних лет. Скажем, другой мужчина тех же лет, говорит о желании вернуться в нужное ему время, абсурд? Если он выпал из времени, конечно, ему придется возвращаться. Вопрос в другом, можно ли вообще выпасть из времени. Не вернуться. Выпасть. Разве что из окружения, ушел, выгнали, другое окружение, несколько отдалиться, быть на удалении, а если уйти в себя. Не значит ли, возможность уйти в другое время? Говорит себе, никто не слышит?
Никто не слушает, приходиться слушать самого себя.
Дополнить себя, чем? Шляпой, все голова будет прикрыта. Да и вид станет несколько солиднее. Шляпа понятно. Но жена! Если можно дополнить себя шляпой, не только, теми же сапогами, штанами, ремнями, почему бы не дополнить себя женой. Зачем? Приятное чувство полноты. Таким образом. Ответ на вопрос. Да чем угодно.
…
Позволю себе повториться, немного, чтоб не увлечься, Старый, Не-Старый, два писателя, два времени.
Два разных писателя. Два разных времени. Кто-то смотрит иначе. Время. Темное. Смутное. Два разных времени, все-таки сто лет. Два разных возраста? Вряд ли, возраст писания, ударение на втором слоге, ключевых работ примерно сходится. Тот возраст, который? Можно оценить как странность. Чуть иначе. Можно быть несколько странным. Позволять. Судьбы, ударение на первом слоге? Еще одна странность. Можно утверждать, зачем? Чтобы остались некоторые сомнения. Не устранить, так поддержать. Что-то схожее, та же знаковость, неординарность, просто неодинаковость с окружающими, имеется. Что усиливает, как ни странно, опять?.. главное, два разных писателя. Ближе к концу, два разных мира. Имеют честь? Представлять два разных мира. (Потому) оппоненты? Понятно, подставлять (можно плечи, но можно и спину, не говоря о затылке). К концу? Как знать, может к началу. Два мира. Очень далеких друг от друга. Может ли их что-то объединять, есть ли что-то общее, если посмотреть так, что их объединяет?
К концу, после ничего быть не может, взаимное не-бытие.
Или к тому началу, которое есть и то, и другое, отдельное бытие, возможность отдалиться.
Чем дальше друг от друга, тем резче отдельные черты, достоинства или пороки? Как сложится. Что на что наложится, должно наложиться, чтобы возник кто-то другой. Кто-то? Значимый. Старая теория, стары не только люди, и ныне возможная как гипотеза: Другой, без другого никакой мир невозможен. Хоть личный. Хоть общий. Тем более соседний. Потому. Старый глядит в соседний мир, ищет свечу. Не-Старый, и он глядит в соседний мир, ищет? Колпачок. Один желает дышать. Второй, уже надышался. Два чуждых мира. Чуждость, наверно, неизбежное свойство мира большого. А потому и мира малого, сколь много этих малых миров? А как еще возможна чуждость, только на множестве миров, каждый из которых граничит себя, с чего бы? Чтобы не потерять себя, как неповторимую суть. Так на чем же остановиться?
На бесконечности, наверно.
…
Рамки. Бесконечность мира, понятно. Но бесконечность рамок, что-то непонятное. Рамки очерчивают, пока сами очерчены. Ограничивают, пока сами ограничены. Иначе, понятно, в мире не будет ничего кроме рамок. Мир. Рамки. Общее? Неприятное. И то, и другое, я о бесконечности мира и рамок, может быть очень неприятным. Хотя бы на уровне чувств. А стоит ли возвышаться над уровнем чувств. По известному правилу, опираться. Так что являют два писателя, соответственно, два мира.
Два свойства, чуждость — неповторимость.
Почему-то всегда. Два свойства. Два чувства. Два стремления. Два вида, были и такие оценки.
Не здесь ли суть. Или? Калитка, говоря образно, к сути. Открыть, попробовать, глядишь, распахнется, а там? Что-то похожее на свободу, которой кланяются и от которой отрекаются. При первой возможности. Пока можно ограничиться сутью общества. Ведь любое общество, коль оно есть, имеет что-то в основе своей жизни. На мой взгляд, соединение рук и орудий, чуть точнее, рабочих рук и средств производства.
Суть, то, что не может стать достоянием истории.
Сама история, то, что возможно благодаря сути.
2.
Стоит ли входить в мир, как говорят в таких случаях, в большой мир.
Можно и не входить, благо, есть где притулиться. Скажем, на обочине, желающих? Понятно. Постучал. Вошел. Заметили. Или без стука. Незаметно. Протиснулся. Так или иначе. Но войти придется. Кто бы возражал. Входи. Но внешний мир — условие, благодаря которому можно обрести свой мир, я бы добавил, неповторимый мир. Быть неповторимым, удается не каждому, стоит ли грустить, и здесь удается не каждому. А потому, что-то надо продолжить. В самом деле, что может продолжить каждый, известно, политики, менеджеры, гадалки, наготове, тут же предложат что-то заманчивое. Предложат, положат пред тобою, беги, дыши глубже, еще, не задохнешься, не успеешь, ведь это бег на короткую дистанцию. Обычно так и бывает, каждый выбирает дистанцию, иначе путь, покороче. Почему бы не порадовать себя. Хотя призраком короткого пути.
Продолжаться во внешнем мире?
Продолжаться в своем внутреннем мире. Что бы мы ни продолжали в том большом мире, по большому счету, всякий раз приходиться продолжать самого себя. Главное в другом. И тот мир. И другой мир. Могут быть большими, не уступающими друг другу по размерам.
…
Будучи в рамках ограничений, иначе в тисках, на что способна жизнь, что она может?
Обычный ответ, двигаться, находиться в движении, быть. Движение — ее способ бытия. Но разве другие феномены, не имеющие к жизни отношения, лишены движения. Общее. Мир — это движение, потому и возможен мир, что есть движение. Если отвлечься. Хотя бы от того же мира. Движение, само по себе, возможно ли. Вряд ли. Разве что. В порядке абстракции. Впрочем, как и мир без движения. Мир вокруг. Но почему-то иногда слышим, неподвижный мир.
Мир, есть ли вход в него, нужно ли спрашивать, будучи в этом мире.
Интересуются другим, выход, как уйти из мира, надоевшего, опостылевшего, видимо, предполагается какой-то другой мир, более интересный, более подходящий. Один мир. Другой мир. Третий. А где тот большой мир, в котором пребывают все прочие миры. Стать большим. Быть большим. Заодно быть над всеми этими мирами. Пусть копошатся. А над ними. Застывший мир, он так велик, что стать иным уже не может.
…
Если встречается примитивное, можно быть примитивным, время примитивности, некоторое, всего-то, спуститься, подняться. Или? Придется им быть, стать примитивным. Опускаться на тот примитивный уровень. Опуститься. Упроститься. Восхититься, чем? Достигнутой простотой. Или самим собой, дошедшим до столь простого. А если кто-то смотрит иначе, подняться, возвыситься, возможно ли. Что же позволяет примитивный мир, продолжаться. Кому-то. Одновременно. Кому-то продолжать. Кого-то. На то и примитивный мир, чтобы встретились. Те, которые желают продолжать себя. Те, которые согласны продолжать других. За счет самих себя. По отношению к друг другу. Одни становятся внешним материалом. Не всегда охотно. Другие готовы использовать этот внешний материал. Как правило, охотно. А как еще дополнить себя, конечно, за счет внешне данного.
…
Не в этом ли сила денег.
Благодаря деньгам, внешне данное всегда к услугам. Вернее, услуги внешне данного мира. Понятно, и слуги из того же мира. И заслуги от того же мира. И мир становится таким надежным, таким простым. Остается один штрих, какой-то мир не должен продолжаться. И что? Да, ничего. Просто деньги позволяют не только упрощать, но и усложнять внешне данное, мир вокруг. Хотя бы тем, что делят этот мир, ближние, дальние, нужные, посторонние. И что? Какие-то части получают возможность более быстрого движения. Какие-то, напротив, теряют возможность движения. Как не вспомнить известное: станок ДИП, догнать и перегнать, так и догоняем. Неужели и здесь, в этом долгом стремлении лишь покорное следование некоторым вещам. Или все же, проявление сути.
Необязательное дополнение
Чтобы отделиться, придется взять себя в рамки, поставить? И как же это сделать, ставить такие рамки, всем, с кем приходится иметь дело. В самом деле, не ограничивать же себя самому в любом, даже самом быстром контакте.
…
Человек способен дополнять себя, как говорится, специально, или сознательно.
За счет внешне данного. Тем самым увеличивать свой размер, становиться большим. А кто сильнее, обычно, тот, чей размер больше. Понятно, размер можно создавать и за счет количества, как там у поэта, сгрудились малые в кучу. Далее. Совершить действие, на которое способен только большой.
…
Суть? Общество, то, где можно продолжаться.
Но как? Ведь продолжаться можно различно. Общее? Становиться больше, постоянно увеличиваться, не останавливаться. Каким бы большим ни был. Стать еще больше. Это и есть то продолжение, которое может дать общество. Может представить такую возможность, даже тем, кто скрывается за монастырскими стенами.
Иначе. Общество, претензия на бесконечность.