А. сидит на стуле в центре комнаты. Кроме него и стула в комнате больше ничего нет. По левую руку А. и напротив него находится окно. Но А. не смотрит в окно, поскольку для этого ему пришлось бы развернуть голову на девяносто градусов, а от долгого сидения у А. ломит в шее. И потом, когда А. несколько раз попытался взглянуть в окно, он не увидел там ничего помимо отражения себя, сидящего на стуле.
Над головой А. висит на проводе лампочка без абажура. Она не горит, а на голых стенах нет ничего, что могло бы сойти за выключатель. Но в комнате и так достаточно светло, не говоря о том, здесь не на что смотреть.
Еще в комнате имеется дверь, расположенная за спинкой стула и оттого ускользнувшая от внимания А. Он вспоминает о ней, лишь когда в комнату входит Б. – нерешительно, но планомерно, как человек, знающий, куда его направили, и не сопротивляющийся указанию, но лично не заинтересованный в достижении цели. Б. останавливается в нескольких шагах от А. – так, чтобы быть замеченным, но не мозолить глаза. Вновь прибывший отличается долговязым телосложением и сутулится. Если бы А. встал, он выглядел бы примерно так же.
А. продолжает сидеть, но сидение больше не кажется ему столь органичным, как прежде. Сидеть самозабвенно ему мешает стоящий. Вежливость побуждает его встать, однако неопределенность заставляет остаться на месте. Встав ради приветствия, он сможет тут же сесть снова. Но тогда он продемонстрирует Б., что способен принимать стоячее положение, и его возобновленное сидение в присутствии другого покажется еще более бестактным. А. с удовольствием уступил бы стул на некоторое время: у него болит шея и ноет тело; небольшая разминка не повредила бы ему. Он смог бы сделать круг по комнате, подойти к окну и выглянуть из него под другим углом, чтобы ему больше не мешало собственное отражение. Но что если, завладев стулом, Б. уже не захочет его уступать? Такая смена ролей не устроила бы А. Конечно, он потребует стул обратно, но реакция незнакомца непредсказуема. Он может отказаться или сделать вид, что не слышит или не понимает А. Хорошо было бы условиться о графике эксплуатации стула. Но А. не хочется вступать с Б. в переговоры: один их факт предполагает доверие, которого у А. нет. И где гарантия, что достигнутое соглашение не будет нарушено тем, кто оказался в более выгодном положении и желает упрочить его?
У проблемы существует еще одно решение: А. мог бы встать со стула в знак вежливости, но положить на него какой-нибудь предмет своего туалета, например, шляпу. Таким образом, он на некоторое время окажется с Б. на равных и, выполнив долг вежливости, а также размяв конечности, сможет сесть, как только устанет находиться в вертикальном положении. Но самолично возвести стул в ранг частной собственности означает бросить вызов произвольным посягательством: А. знает, что стул ему не принадлежит. Но даже если Б. не догадывается об этом, занять стул шляпой – жест крайней неучтивости, граничащей с хамством, если предположить, что Б. устал с дороги и нуждается в отдыхе. К тому же у А. нет шляпы, а его карманы пусты. Он мог бы положить на стул носовой платок, но тот нуждается в стирке, и А. постесняется выставить его на обозрение (поскольку, освободившийся стул, несомненно, сделается предметом пристального внимания обоих присутствующих).
Б. отходит в угол и облокачивается на стену. Возможно, он дает понять, что обессилел. В свою очередь, А. устал сидеть, а мысли о Б. лишают его покоя. Превосходная идея приходит ему в голову: он мог бы лечь на пол и убить двух зайцев наповал: самому расслабить мышцы и подать Б. пример. Ведь в комнате нет недостатка в горизонтальной поверхности. Но что если Б. расценит его поступок иначе: вместо того, чтобы последовать примеру А., он просто займет освободившийся стул? Валяться на полу, когда кто-то рядом сидит, еще более унизительно, чем стоять в присутствии сидящего. Это означает либо быть поверженным, либо играть роль шута в изножии королевского трона. Правда, можно лечь под окном и, тем самым, занять позицию стороннего наблюдателя и маргинала: прохлаждающийся на отшибе недвусмысленно заявляет о своей независимости. Но от окна может дуть. Поэтому А. продолжает сидеть. Часто проблемы решаются без участия тех, кого они затрудняют. Может, Б. сам ляжет на пол. Или вовсе покинет комнату.
Но вместо спасительных действий Б., в комнату энергично и целеустремленно входит В. Он озирается по сторонам, изучая обстановку, подходит вплотную к А. и становится напротив него. В. невысокого роста, но в обхват – как А. и Б., вместе взятые.
А. поспешно встает со стула и отходит к окну. Слава богу, Б. не пришло в голову занять эту выгодную позицию! Когда А. вскочил, он задел головою лампочку. Лампочка загорается от удара и долго качается на своем проводе, как маятник часов, словно вместе со светом, она привела в движение время.
5 ноября, 2021 г. Экстон.