На полетах игры – первое дело. Ну да, обычные настольные игры. Почти те же самые, что в любом детском саду и пионерском лагере… Чем еще заниматься семь часов летной смены? Если, конечно, нет каких либо неисправностей авиационной техники и работ срочных. Впрочем даже если и есть. Кто то работает, а кто то играет.
Вы знаете, что в авиации, у технического состава 12-часовой рабочий день? Вполне официальный, утвержденный приказами, документами и законами. Помните, как большевики с Лениным во главе ратовали, требовали и обещали 8-часовой рабочий день? Отчасти благодаря этим обещаниям и стала возможной победа Мировой Революции в отдельно взятой стране.
Кстати сказать: большевики свое обещание выполнили. Как и большинство своих обещаний. У всех работяг в Стране Советов восьмичасовой рабочий день. Ну или почти у всех… Под это "почти" попадает и авиационная технота. Давайте считать, если на "честное слово" не верите. Три часа предполетной подготовки. Самолеты нужно вытащить из зоны, где они хранятся в неполетное время на центральную заправку. Путь не близкий и самолет сам ездить не умеет. Нужен тягач для буксировки. На стоянке расчехлить, обслужить, проверить. Заправить (или дозаправить) маслом, азотом, кислородом, воздухом, топливом. Водно-спиртовую смесь, "Масандру", залить в положенные дырочки. Проверить работоспособность всех систем и механизмов. Если нужно – "раскрутить" гироскопы. Техники и механики всех специальностей облепили самолеты и бегают от одного к другому как муравьи в жаркий летний день. Хотя время раннее, зачастую еще темно.
Командир с кем то из своих приближенных, наиболее опытных летчиков, слетает на разведку. Разведка погоды – ответственный момент. Пехотные и танкистские генералы недоумевают:
- А чего у вас командир сам в разведку ходит? Не может кого то из подчиненных послать?
Вот погода разведана, задачи поставлены и полеты начинаются.
Семь часов лётная смена. Шум, гам, гул, рёв, свист и визг. Самолеты снуют туда-сюда. Кто то запускается, кто то выруливает, тормозится на исполнительном, взлетает, садится (резиновый дымок из под колёс шасси и резкий хлопок тормозного парашюта),заруливает на стоянку. Сладковатый запах сгоревшего керосина.
Между стоящими и рулящими самолетами снуют автомашины батальона аэродромно-технического обслуживания. Медлительные и неповоротливые топливозаправщики (ТЗ – "тезухи") на базе лобастых МАЗов. Уралы – АПА, маленькие, но мощные электростанции аэродромного питания с длинными ферменными "руками" и толстыми обрезиненными кабелями. Шустрые "кислородки", "азотки", "маслёнки" и "воздушки". Поначалу даже непонятно: как они все не сталкиваются. На аэродроме правила дорожного движения строгие. Это вам не дороги общего пользования. Никто ничего не нарушает и вперед без очереди не лезет. Тут ГАИ нет. За нарушение правил могут и морду набить…
И так все семь часов летной смены. Наконец то в динамиках раздается голос Руководителя Полетов:
- "Электрон", "Сокол", Дальний Старт! Конец полётов! Спасибо за работу! На разбор!
Но у технического состава начинается послеполетная подготовка. Самолет зарядить и заправить. Зачехлить и оттащив спрятать в зоне. С буксировкой снова справляются два тягача (ЗиЛ-131 тентованные, с надписью "Люди"). Не быстро – несколько самолетов "паравозиком" не подцепишь. Но еще своей очереди на заправку дождаться нужно. Всё в спешке. Все тропятся. Быстрее домой – там жена молодая ждет с нетерпением… А завтра снова лётный день.
Послеполётная подготовка – два часа.
Наименее напряженные период работы технического состава – сами полёты. Если нет никаких ЧП и техника исправна. Даже техник самолета, самый занятой и загруженный специалист, имеет минут сорок свободного времени, пока его самолет находится за пределами стоянки – выруливает/заруливает, взлетает/садится и находится в полете.
КПИ – командный пункт инженеров – вотчина технарей. На втором этаже кирпичного куба восседает дежурный инженер с парой помощников. У него обзор и связь. Будка его чуток пониже, чем "Вышка" Руководителя Полетов. Обзор скромнее – стоянка самолетов да взлётно-посадочная полоса вдалеке. О каких то происшествиях и неисправностях в полёте Инженер узнаёт первым – сообщит Руководитель Полетов по селектору. А может и через подслушивающее эфир устройство – на КПИ имеется самолетная радиостанция.
На первом этаже КПИ – просторное помещение для техсостава. Из мебели только столы, расставленные, как на свадьбе, буквой П, да пара электрических обогревателей. Если дел на стоянке нет, сиди тут и не шляйся по стоянке. Во время полётов многолюдно. И обязательно идет игра. Может даже в двух-трёх местах длинного стола.
Игра, модная на данный, конкретный, период времени. Иногда это безобидные шашки-шахматы или "всепогодное" домино. Иногда в ходу карты. В "Дурака", "Козла". Иногда неприлично азартные "Бура" и "Сека". Покер… Бывает, что в моду входит игра на деньги. Что бы не было крупных проигрышей – ставки копеечные. Бывает и вовсе что то экзотическое, например кости. Потрясти в руках стаканчик с кубиками и постараться выкинуть нужную комбинацию. Кубики с точками-цифрами на гранях конфискованы у старшего ребенка или изготовлены самостоятельно из плотного дерева. Бывает, что примитивные "крестики-нолики" или "морской бой" на клетчатой бумаге захватывают все эскадрильи полка.
Но все таки чисто авиационной игрой всех времен, не подверженной прихотям капризной моды – "шеш-беш". Проще говоря: нарды. В нарды играют все, и техники и летчики, во все времена, в любую погоду и при любых условиях. Азартно выкидываются кости-кубики, передвигаются фишки-шашки по лункам игрового поля. Короткий марс, Длинный марс"…
Вообще то нарды – игра распространенная в Средней Азии. Там это национальная забава. Как она попала в авиацию и прижилась так прочно – загадка. Игровой инвентарь довольно габаритный и не простой. Большая складная доска, наподобие шахматной. Если в шахматах можно играть и на компактной шахматной доске, то нардовский стандарт доски начинается с размера большой шахматной. Чем больше – тем лучше. Ограничена только удобством переноски. Игровое поле – внутри доски. Полукруглые выемки – лунки. Круглые, наподобие шашек, фишки. Плюс два кубика с точками-числами – зары. Доска обязательно самодельная. Разукрашена резьбой или орнаментом снаружи и внутри. Фишки и камни – тоже ручной работы. Использовать шахматно-шашечный инвентарь, доски и шашки – моветон, считается неприличным. Работы по изготовлению игры много. Да еще и руки должны быть прямыми и расти из нужного места. Впрочем можно купить. Не дешевое удовольствие…
Гремят кости по фанерке игрового поля. Звонко щелкают передвигаемые по лункам фишки. Игра идет быстро, почти на автомате – только руки игроков мелькают. Тренирует игра быстроту реакции, способности к тактическому и стратегическому мышлению, умение оценить изменяющуюся обстановку. По выпавшим на кубиках очкам выбрать и оценить наиболее приемлемый и выигрышный вариант передвижения своих фишек. Что бы как можно быстрее по кругу их прогнать и противнику при этом создать как можно больше трудностей в продвижении своих.
Боря Евсеев рассказывает о тонкостях:
- Нет, мы тут просто любители этой игры. Настоящие профессионалы в Средней Азии. Вот там действительно игроки. Они с раннего детства и до глубокой старости в нарды режутся. Натренированы. У них даже правило такое, что когда кости выбрасывают – обязательно должны прокатиться по доске, удариться о буртик и отскочить. Просто бросая кубики, как мы бросаем, они могут любую нужную комбинацию выкинуть.
В каждой эскадрилии есть свои мастера по производству игрового инвентаря. Есть и свои чемпионы игры…
Полк улетает на боевые стрельбы. Есть на карте Советского Союза маленькая точка, известная большинству истребительного сообщества ВВС: Мары. Туркмения, 200 километров до границы с Афганистаном. Пустыня Каракумы. Змеи. Тарантулы. Жара.
В пустыне находится полигон, где самолеты стреляют боевыми ракетами по воздушным целям. Время от времени истребительные полки прогоняют через этот полигон, что бы не расслаблялись.
Перелеты всем составом полка на такие расстояния – дело не простое. Самолеты "прыгают" с аэродрома на аэродром. Несколько промежуточных посадок, иногда даже не в один день перелёт получается. Перед самолетами и после них "прыгает" техническая команда – встретить, обслужить, заправить, подготовить к вылету и выпустить. Иногда на промежуточном аэродроме приходится производить перестройку радиоданных. Тут уже другие маяки и частоты, координаты новых навигационных точек заносятся в РСБН (радиотехническая система ближней навигации и посадки) и АРК (автоматический радиокомпас). Возможно и радиостанции работают на своих диапазонах. Все в авральном режиме. Быстрее-быстрее-быстрее! Руководство решает сложные задачи, похожие на те, что часто печатает журнал "Пионер": как переправить на некоторое расстояние волка, козла и капусту. Причем волков-козлов-капусты намного больше, да и расстояние несоизмеримо с пионерской задачкой. Обеспечивают перелет истребителей самолеты ВТА (военно-транспортной авиации), на которых "прыгает" тех.состав вместе с инструментами, ЗИПами и личными вещами. Транспортников не хватает. Бывают случаи, что хоть пешком иди. Командующий ВВС понимает ситуацию и зачастую его личная Ту-134 УБЛ (обычная пассажирская машина, только с вытянутой мордой стратегического бомбардировщика) перевозит в попутном направлении уставших технарей.
Впереди всех убывает в Мары передовая команда. Прямо до места назначения и заблаговременно, за несколько дней. Провести рекогносцировку, проверить обстакановку (виноват, оговорился: обстановку), самолеты встретить, когда перелет пойдет. В составе команды несколько техников. Несколько дней они маются бездельем. На чужом аэродроме, как беспризорники. В том смысле, что никто за ними не зрит и можно слегка расслабится. Можно скататься в город, пока "война" не началась и нет запрета на покидание гарнизона. В городе магазины с дефицитными, для наших мест, товарами. Чайные с дешевыми и вкусными виноградными винами.
Бессменные "спарочники" – техники самолетов МиГ-29 УБ. Учебно-боевой, двухместный вариант машины, Тульчинский и Амелин. Друзья – соперники. Выпускники Ачинского ВАТУ. В передовую команду попал Тульчинский. Рассказывает:
- Чем заняться, пока учения не начались? Поехали в город. Побродили по магазинам. Обычный круг почета – книжный, хозяйственный, автозапчасти… Зашли в чайхану. Выпили понемногу. Виноградное вино. Хорошее, вкусное. Слабенькое, как морсик у нас в технической столовой. Аксакалы-бабаи в чайхане сидят целыми днями. На жаре, в ватных халатах, горячий чай дуют и только пот утирают. Да в шеш-беш режутся. Один аксакал там, самый аксакалистый, всех обыграл не по одному разу. Никто с ним больше играть не хочет. Кличь бросил: "Кто еще со мной сыграет?". А я уже слегка захмелевший – градусы в ихнем вине имеются: "Можно мне?". "Садись". Сели играть и я у этого аксакала выиграл! Он аж подпрыгнул:
- Так так? Давай еще играть. Барана ставлю!
Они ведь там не как мы играем. У них для азарта какая то ставка.
- У меня нет барана.
- Играй так!
Я его и второй раз обыграл. Наверное повезло просто. Аксакал за голову взялся: русскому в нарды продул.
- Забирай барана, сейчас привезут.
- Не надо мне барана. куда я его дену? Ничего не нужно, я так, на интерес играл.
- Ну тогда хотя бы вином возьми. Я проиграл и должен рассчитаться за проигрыш. Не позорь меня.
- Вином возьму.
Он притаскивает 20-литровую канистру. Мол твой выигрыш и канистру возвращать не надо.
С этой канистрой мы в казарме хорошо посидели. Побеседовали…
Кого то из собутыльников Тульчинского (виноват, оговорился – собеседников) мы увидели поздно вечером, когда прилетели в Мары. Тело прочно держалось за какой то столбик у входа в казарму.
- Как тут???
- Зашибись. (прим: литературный перевод) – и блюет на клумбу…