Умеете ли вы носить фингал? Я говорю, умеете ли вы носить фингал так, как умею носить его я?
У меня недавно была на этот счёт практика.
Я только что приехала с дачи, где провела всё лето, и стала разруливать неотложные московские дела.
Сходила в свою поликлинику к офтальмологу по поводу мещанского прыщика, вдруг возникшего у меня на левом веке возле переносицы и не собирающегося оттуда уходить. Значит, – пошёл к чёрту!
Я возбудила офтальмолога на активное удаление этого нахала. Сначала-то глазник вяло послал меня в Боткинскую. Я представила себе унылые сдачи анализов, очереди в кабинеты и грандиозную операцию по удалению половины моего века – как это сделали недавно в аналогичной ситуации моей родственнице. И запротестовала. Загоревшимся взором, глядя прямо в глаза офтальмолога, произнесла это слово – лазер! Недавно прочитала в интернете, что в таких случаях он используется. Врач восхитился моей осведомлённостью и согласился за адекватную сумму незамедлительно без всяких анализов удалить этот банальный прыщик.
И при первом удобном случае удалил. То есть прижёг. Не буду описывать саму процедуру – это неинтересно. Куда интереснее было то, как я потом носила возникший в результате операции яркий синяк под глазом.
Когда мы с мужем возвращались после лазера домой, то на крыльце встретились с новенькой консьержкой, которая с любопытством и непониманием посмотрела на моё раненое веко (чем-то замазанное и слегка залепленное пластырем, который, кстати, тут же отвалился). Но не спрашивать же ей было:
- Ой, а что это с вами?
И не говорить же мне было ей:
- Да это я кисту удалила с глаза.
В этом случае надо находить объяснение пограндиознее. Но, в общем-то, зачем объяснять? Да и спрашивать незачем.
На другой день, как проснулись, мы с мужем сбегали в ближайший парк на зарядку. Осеннее раннее утро было тёмное, и я не опасалась, что сражу кого-нибудь своим синяком. И, действительно, никого на улице не было, кроме одной встретившейся нам знакомой старушки-собачницы, которая прогуливала своего маленького пёсика. Она всегда с нами приветливо здоровалась, иногда заговаривала. Вот и теперь старушка остановилась и прищуренным пронзительным взором орлицы стала рассматривать моё лицо, наверное, пытаясь разобрать, что это так отсвечивает под моим глазом? И в непонимании ситуации не торопилась нас отпускать.
Следующим моим неотложным делом было обновление социальной карты – срок вышел. Надо было ехать в Центр «Мои документы», поэтому после зарядки и завтрака я туда и направилась.
Вышла из дома и в дверях столкнулась с давнишним ухажёром – лётчиком-генералом в отставке. Он когда-то, будучи вдовцом или разведенным (не знаю, так глубоко не копала), строил мне глазки. Предлагал подвезти на своей служебной машине (я отказывалась – замужем!). Потом генерал женился на даме из нашего же подъезда, но смотреть заинтересованно в мою сторону не перестал. Как-то раз мы с мужем встретились с этой паром в лифте. Генерал, завистливо и мечтательно глядя на нас и наши сумки, догадливо вздохнул:
- Вы, наверное, с дачи…
- Да, – скромно ответили мы.
Возникла пауза, после которой его новоявленная супруга с ревнивым возмущением сказала:
- Но мы тоже с дачи!
Как-то подвыпивший генерал, случайно или нет, позвонил в нашу квартиру, когда мужа дома не было. Долго улыбался, извинялся, ушёл.
Однажды мы их залили – не по нашей вине. Ох, сколько счастья было для этой дамы! Она явилась ко мне и, негодуя, требовала немедленно прийти – увидеть, как мы их испортили и, заодно, посмотреть, какое у них богатство. Мне надо было срочно уходить – идти в колледж читать лекции. Но дама категорически не принимала моего отказа, и я ей советовала писать жалобы. А генерал не ходил к нам возмущаться и продолжал с интересом на меня смотреть, если я ему где встречалась. Потом я его года два-три не видела и забеспокоилась – не случилось ли что?
И вот собралась я ехать менять свою карту, открываю подъездную дверь, аккуратно переступаю порог, высматривая правым глазом возможные препятствия (на левый, отёчный, надежды нет), поднимаю голову и вижу нашего генерала. Как раз в дверях встретились – глаза в глаза. Чувствую, я прямо сразила его своим левым глазом с синяком. Но отличная реакции у бывшего лётчика – он не подал вида, а наоборот, бодро и даже радостно улыбнулся мне. Я сначала огорчилась – ну надо же было мне, будучи с фингалом, встретиться с этим генералом! То не было, не было его, то – вот он! И мой фингал – пожалуйста! Но зато я и порадовалась – генерал жив! И муж порадовался (потом рассказала ему об этой чудесной встрече). Может, и генерал был искренне рад нашей случайной встрече. Пандемия всё-таки, мало ли что.
Дальше села я в автобус и поехала на станцию – там пересадка на другой автобус – далековат наш Центр. Жаль, мужу некогда было отвозить меня на машине. Он на работе. Еду, кстати, без билета – моя карта не действует, а у водителя покупать билеты теперь нельзя. Накануне спросила у мужа:
- Часто ли ходят проверяющие?
- Нет, давно не видел, – успокоил меня муж.
Наверное, это тоже результат пандемии, чтобы заразу не разносили. Ладно, решила, если что, заплачу штраф.
Так, сижу на остановке на лавке, в самом уголочке, и жду свой транспорт. Здесь на станции много бывает людей, которые совершенно не знают, куда им идти и на чём ехать. За то короткое время, пока я сидела на скамейке, ко мне обратились два раза, обе женщины, спрашивая – как им куда-то добираться. Первая начала что-то говорить, но, взглянув мне в лицо, тут же исчезла из моей видимости. Я даже не успела толком понять, что она хочет. Вторая, бодро задав вопрос, но глянув на меня, сама же себе и ответила:
- Нет, наверное, вы не знаете, – и тоже отошла в сторону.
А я подумала, как же меняет жизнь человека обыкновенный синяк под глазом!
Дальше я ехала в автобусе, смотрела в окно и пыталась узнать местность. Но не узнавала – понастроили, а я давно здесь не была. Водитель не объявлял остановки, и я спросила у своего соседа, симпатичного старичка, скоро ли будет моя остановка? Сосед пространно и вежливо стал объяснять, когда она будет. Он видел меня в профиль, где был правый, бессинячный глаз. Может, поэтому был так вежлив.
Зато впереди на наш разговор повернулась женщина восточного типа (там не было сидений, она стояла у окна) и теперь, практически, не сводила с меня глаз. Боже, как она смотрела! Посмотрит темпераментно, чуть ли не с презрением, отвернётся. Потом тут же опять многозначительно гневливо посмотрит. А мне свой глаз с синяком и девать некуда. Разговариваю с дедком – в окно не отвернёшься. И обратить всё лицо к вежливому старичку тоже опасно – вдруг напугаю его.
Надо сказать, мне не понравился этот нехороший взгляд чёрных глаз. Мне от него ещё потом долго неспокойно было. И я подумала, что надо было бы с синяком лучше дома посидеть. Нет во мне такой уверенности, чтобы носить синяк с достоинством. Какая-то вот посторонняя женщина может смутить меня своим нехорошим взглядом.
Но я уже доехала, куда нужно. Администраторы обращаются со мной дежурно вежливо – привычные. Той даме, которая непосредственно оформляла мою карту, я всё же объяснила, на всякий случай, наличие своего синяка и почему так долго не приезжала переоформляться – операция на глазу и дача. Мне дали временную карту, а за постоянной сказали приехать через месяц.
Уф, я возвращаюсь домой.
Опять дверь в подъезд и ещё одна роковая встреча. Теперь это соседская пара, тоже давнишние шапошные знакомые. Он, говорят, электрик, но мы с мужем меж собой называем его «Художник» – за его артистичный вид – благородная седина, красивая бородка. Он ещё и наш сосед по стоянке, очень вежливый и предупредительный. И ещё мы дружим с его собачкой, которая от нас не отойдёт, пока мы ей не скажем ласкового слова и не погладим по головке. Сосед всегда сам прогуливает этого милого улыбающегося персикового пекинеса.
А его жена нам не нравилась. Внешне она мне напоминала, простите-простите, даму лёгкого поведения. Как-то раз мы угощали консьержку яблоками с дачи. Мимо шла эта дама. Мы предложили яблоки и ей, предполагая, что она, как и консьержка, возьмёт себе несколько плодов. А соседка подхватила всю сумку, видимо не удержавшись пред соблазном ярких свежих плодов, и быстро удалилась. Вообще-то, мы эту сумку дочери намеревались отдать, подбирая яблочки покрасивей. Консьержка даже ахнула:
- Наглость – второе счастье.
Мы растерялись, но не стали догонять и отнимать у соседки сумку. Пусть ест на здоровье. Но запомнили этот эпизод, считая его недостойным для приличной женщины.
И вот я с ними столкнулась в дверях. «Художник» тактично сделал вид, что ничего особенного на моём лице нет, и поспешно ретировался, а его дама явно была шокирована, оторопело посмотрела на меня и в её взгляде было столько сочувствия,.. что я тут же всё ей простила и даже полюбила её – за сопереживание и человечность.
После того, как я рассказала мужу все эти истории, он, усмехнувшись, пошутил:
- Теперь все соседи будут думать, что я тебя избиваю.
- Это точно, – согласилась я.
На следующий день у меня случилась невралгия – как потом выяснилось. У меня сильно опухла и разболелась левая рука, точнее кисть. Правая рука тоже опухла, но меньше и не болела.
Записалась к терапевту – приём через неделю. За это время руку я почти вылечила – мазала её всем подряд и ещё разные подходящие, как мне казалось, лекарства пила – не терпеть же боль! Вспоминался нехороший взгляд соседки-пассажирки... Но, может, это совпадение. Отчего так случилось – неизвестно. Перечислять все соображения, наши семейные и врача, здесь не буду – занудно.
Но хорошо, что я, замаявшись с рукой, неделю никуда не ходила – глаз почти прошёл.
Теперь надо было посетить офтальмолога – он велел через неделю после операции прийти. Врач внимательно посмотрел на моё веко и удовлетворёно отметил:
- Ну, почти всё прошло. Теперь надо ещё немного подождать и посмотреть. Если что-то останется, то операцию можно повторить.
Взглянул на меня вопросительно – как я, согласна? И добавил успокоительно:
- Это бесплатно.
Моё выражение лица не отражало энтузиазм, и офтальмолог уточнил:
- Что, больно было?
- Да нет, страшно немного было, – ответила я и добавила, – хорошо, потом посмотрим. Телефон я ваш знаю.
Но я не созналась уважаемому врачу, что мучительнее всего было – носить этот синяк. И смогу ли я опять повторить этот свой подвиг – не знаю.
Вряд ли.
P.S. Акварель Агнес Сесиль.