В. Сабиров
КАК МЫСЛЁНКИН МЕНЯЛ ПОЛ
Стократ Платонович Мыслёнкин подошел к двери своей квартиры в хорошем настроении по причине получения зарплаты, удачно прочтенной лекции и остроумного анекдота, услышанного им от своего коллеги. Однако, нажав кнопку дверного звонка, он своим чутким философским духом понял, что дома его ждут неприятности. Так оно и оказалось: его несравненная жена – Типочка - встретила его с неприкрытым раздражением и сразу же набросилась на него с оскорблениями: «Когда же ты, наконец, станешь человеком?! У всех мужья как мужья, а ты – просто баба!!!» – истерически вопила она, кружась в маленьком коридоре хрущевки как надоедливый овод над безгласной скотинкой. Мыслёнкин сначала опешил от такого «теплого» приема в родных пенатах, потом душа его затосковала, руки и ноги задрожали от неожиданности, и он, молча, угрюмой мышью прошмыгнул в свой кабинетик. Не раздеваясь, бухнулся на продавленный диван, достал из портфеля прихваченную с собой бутылку пива, зубами открыл крышку и крупными жадными глотками выпил все содержимое бутылки. Через минуту по телу разлилась приятная истома, в голове слегка завертелось. Мыслёнкин и не заметил, как погрузился в лоно эскапистского и успокоительного сна, прерываемого, однако, весьма своеобразными сновидениями.
В первом своем сонном видении Мыслёнкин стоял перед большим зеркалом и удивленно рассматривал в нем изображение какой-то женщины, до боли в сердце кого-то ему напоминающее. Он долго не мог припомнить, кто эта женщина. Как вдруг его, как обухом по голове, осенило: «Да это же я в бабьем наряде!» Коснулся головы: нащупал длинные волосы: «Неужели парик?» Дернул за них – волосы оказались натуральными: «Неужели я превратился в женщину?» - с ужасом воскликнул он. Холодный пот ручьями полился по его (его ли?) телу. Тут его руки судорожно потянулись вниз тела. «Не дай Бог! – подумал Стократ Платонович, впервые в жизни вспомнив о Всевышнем, и тут же проснулся, держа в руках… пустую бутылку от пива. Как ужаленный, он вскочил с дивана, хотел было запустить бутылку в стену, но, вспомнив истерический норов своей Типочки, бросил ее на диван и стал нервно срывать с себя одежду, по ходу дела ощупывая разные части своего тела и конечностей. Раздевшись до состояния «в чем мать родила», Мыслёнкин облегченно вздохнул, окончательно убедившись в своей самоидентификации.
Затем, взяв из шкафа постельное белье, Стократ Платонович вновь водрузился в свое прибежище, и испытывая необыкновенное удовольствие, вновь заснул с блаженной улыбкой на устах.
В новом сне какое-то сумрачное существо скрипучим неприятным голосом стало поучать его на предмет сомнительной логики, использованной им в предыдущем сне: «Вот ты давеча попросил «не дай…», а что ты этим хотел сказать? Не дать тебе чего? Чего у тебя не было или чего не стало? Ты подумай хорошенько, что бы было, если бы тебя поняли буквально в контексте твоего сна?! И потом кто же в соврёменное время просит «не дать»? Ты дурак, что ли? Ведь все теперича просят на кажном углу: «Дай, дай, да подай!»
Тут Мыслёнкин погрузился в еще более глубокое, с метафизической точки зрения, сновидение, которое раскрыло перед ним две альтернативы его существования.
Итак, если «не дай…» означало то, чего он хотел на самом деле: ему снилось, что он превратился в наглого сперматозоида, своей заостренной головкой буровящего женскую яйцеклетку, в которую он с большим трудом проник и устремился в какое-то свое особое место, где прочно уцепился своим длинненьким хвостиком. Со временем, которое стремительно бежало, он рос вместе со всем организмом зародыша. И тут его посетила великая горделивая мысль: «Да в этом организме я - самый главный, так сказать, Альфа и Омега, то есть Конец сущего мужского Начала!» Что-то похожее на счастье стало формироваться в его пока еще невинном и потенциальном сознании.
А что, если «не дай…» означало бы совсем другое: Мыслёнкину во сне послышались какие-то неясные, но нежные и завораживающие звуки: «Не дай…, нет, дам…, входи, гостем будешь…, я – дама, а ты дома…, здесь, конечно, нет мебели и тесновато…, тебе придется постоять…, а ты попрыгай, тебе понравится…, попрыгай, попрыгай…, вот, видишь, тебе даже жарко стало…, с тебя пот градом покатился…, постой-постой, ты куда?.. приходи еще, счастье мое!»
Не успел Стократ Платонович проснуться, как новое сновидение прочно сковало его мышцы и сознание. Снится ему, что он лежит на операционном столе, окруженном людьми в белых халатах, в масках и водолазных очках. «Врачи, херурги», - галопом пронеслась в нем судьбоносная мысль, приведя его в состояние полного отчаяния, - что это они собираются делать со мной?» Словно услышав это вопрошание, служители Эскулапа заговорили между собой.
«Я так и не понял, - начал один из них, - мы должны ему отрезать или, наоборот, пришить?»
«Ну, конечно, отрезать, у него ведь очевидно есть что отрезать», - предложил другой голосом морской сирены.
«А Вы знаете, как мудрая женщина, - вдруг воскликнула третья фигура, - я предлагаю сначала отрезать, а потом снова пришить. Тогда к нам никто не придерется, что мы сделали не то, что нам нужно было! Да к тому же за две операции мы получим в двойном размере! А чтобы никто не сомневался в том, что мы честно выполнили свою работу, записать все наши действия на видео и потом предъявить пациенту сразу два счета!»
«Гениальное предложение!» - хором воскликнули люди в белых халатах. Затем один из них взял в руки огромный нож и всадил им в тело Мыслёнкина, и в воздухе сразу запахло жареным.
Типочка, только что вошедшая с примирительными намерениями в кабинетик с подносом свежеиспеченных блинов и со скалкой в руках, которой она слегка коснулась своего мужа, даже отпрянула назад от вида проснувшегося Стократа Платоновича: его глаза размером с кофейную чашечку вылезли на лоб и в них обозначился непередаваемый вселенский ужас; смертельно бледное лицо было жалким; губы дрожали, как у маленького обиженного ребенка. Постепенно выражение лица его и общий облик стали меняться: из состояния страха и отчаяния, навеянные чередой умопомрачительных снов, они перешли в гиперактивную фазу бодрствующего человека:
«Всё, Типочка, я сейчас же еду в Леруа Мерлен, закупаю материалы и, наконец-то, поменяю тебе пол на кухне!» - с жаром воскликнул он, быстро оделся, схватил с подноса почти горячий блин, с большим аппетитом и энтузиазмом проглотил его и выскочил из квартиры на двор, где его ждала новая (точнее подержанная) машина – Форд Фокус 2012 года издания.
«Еще бы, - вслед ему проговорила Типочка, - ведь я вчера чуть не убилась, запнувшись о дыру в линолеуме, падая, ударилась о холодильник, смела со стола всю посуду, побила банку варенья… Ведь уже три года твержу, что надо менять пол на кухне!»
Ах, как же хорошо менять пол вовремя, а не в экстремальных ситуациях!!!