Вера кашляла уже вторую неделю. Дочь Лена отправляла ее к врачу, Миша звал к Богу. Он заходил все чаще, играл с Сашей, читал ему, и Вера видела, как сын тянется к мужчине. Объяснения Миши были ему понятнее, тон, наверное, сам тембр голоса действовал на него иначе, чем Верины слова. С Мишей сын становился послушнее и спокойнее, может быть, чувствуя защиту.
Миша уговаривал Веру крестить сына и предлагал стать крестным отцом. Но это было уже слишком, слова про ублюдка звенели в ушах. Она, конечно, понимала, что Миша сказал это от боли, даже не от злости, а именно от боли, но ведь с болью выплеснулось то, что лежало глубоко и, наверное, навсегда... Она старалась не вспоминать и не держала обиду, но к предложению Миши была не готова.
Кашель не проходил, Вера сходила к врачу, сделала флюшку, потом рентген, потом - к аллергологу. Врачи говорили, что все в порядке.
- А знаешь, ты ведь пытаешься докричаться. Ты все в себе закрыла, закупорила намертво все чувства, а они вырываются все равно. Позвони Андрею. – Катя зашла с приглашением на свадьбу. Они наконец-то решили расписаться с Валерием.
- Знаешь, взяли и решили. Просто шли мимо..., и вдруг..., – счастливо смеялась Катя. – Ты будешь свидетелем. Будешь?
- Конечно, если кашлять перестану. А то меня и не пустят..., - грустно улыбнулась Вера.
- Вера, позвони. – Катя опять стала серьезной. - Понимаешь, мужчине надо сказать, то, что ты чувствуешь, сказать, что ты его любишь, ждешь. И не только мужчине. Это надо говорить детям, родителям, даже себе. Ты знаешь, сколько у меня среди пациентов умных красивых мужчин, которые считают, что они никому не нужны, и в них никто не верит?.. А по ним сохнут и скучают, любят и ждут женщины, мамы, дети!
А сколько бабушек плачет по ночам, обижаясь, что их забыли. Им не звонят дети и внуки, которым некогда... Мы не умеем говорить такие слова. Даже стесняемся. Спросим про здоровье, про работу, про еду - вот и все внимание. И обидеть, обвинить, пригвозить позором умеем, а признаться в любви – нет. Или молчим и считаем, что кто-то должен понять, догадаться.
Но, ПОЧЕМУ? Он же не уверен, и часто боится выглядеть смешным. В каждом сидит миллион комплексов, они копятся с детства, когда нас ругают за мокрые штаны и за двойки! Как ему догадаться, что там в твоей голове... И почему он должен догадываться? Отношения - это обязательно двустороняя связь.
- Я уже один раз написала...
- Но ты же теперь знаешь эту историю... Можно что-то и повторить. Позвони.
- Нет, все равно, не могу. И знаешь, я уже привыкла одна, с Сашей. Все предсказуемо, я все понимаю. А с ним будет опять все тревожно, неопределенно...
- Ладно, - Катя раздраженно нахмурилась. – Кашляй дальше.
..............
Войдя в дом, Андрей услышал крик. Кричала Маша. Кричала яростно, отчаянно. Андрей прямо в верхней одежде помчался наверх. Из ванной комнаты на него выскочила растрепанная, красная Ирина. Она уже сама всправлялась с большинством домашних дел и даже начала работать.
- Сделай что-нибудь! Я не могу ее вымыть на ночь. Она боится душа. Наверное, няня мыла ее горячей водой, орет как резанная. И уже хрипит...
Андрей скинул куртку на пол и вошел в ванную комнату. Машу он нашел в самом углу на полу, она тряслась и хрипела.
- Иди сюда, иди ко мне, - он попытался достать дочь, но Маша испуганно ежилась:
- До-одик не пойдет? – дочь шептала, кашляла и хрипела.
Андрей сел на мокрый пол, достал Машу, сгреб в охапку и посадил на колени. Потом снял и откинул в сторону мешающий свитер и галстук. В дверь заглянула Ирина, Маша опять испуганно заплакала.
- Дверь закрой.
- Ее надо помыть...
- Закрой дверь! – Уже почти рявкнул Андрей и обнял трясущуюся дочь.
- До-дик не пойдет? Не пойдет?...
- Нет, не пойдет. Ничего не пойдет. Мы сейчас с тобой сами сделаем дождик. Смотри сюда.
Андрей взял флакон с шампунем, налил несколько капель в ладонь и намылил свои волосы.
- Смотри, папа – редиска. – Маша улыбнулась. – Потрогай.
- Едиска..., - повторила дочка.
- А теперь, смотри, папа – козлик. – Машка засмеялась.
- Ой, кожзлик...
- А теперь, давай сама, - Андрей посадил дочь в ванну и открыл тихонько кран.
- Давай, сделаем Машу козликом, - улыбнулся Андрей.
- Нет, едиской! Хочу едиской...
Через полчаса Андрей вынес завернутую в полотенце дочь на руках и уложил в постель.
- Папа – кожзлик, - шепелявила, засыпая Машка. – Маша - едиска .., - улыбалась она.
- Вот уж не знала, что у тебя такие педагогические способности, - удивилась Ирина, сидя в гостиной на диване.
- Маша уснула? Хорошо. Знаешь, Андрей, нам надо поговорить. Наверное, пора. Я хочу развестись, вернее, думаю, что хотим этого мы оба, просто ты не делаешь никаких резких заявлений и никаких резких движений. Это твой стиль жизни.
- Он тебя не устраивает. Я знаю. И что?
- Надо лететь в Петербург и развестись. А потом мы с Филиппом уедем в Италию.
- В Италию? Тебе же нельзя на солнце?
- С ним мне все можно. Я ему верю. Я никому не верила, даже тебе, и даже себе. И сейчас не верю. А ему верю. Он сказал, что меня спасет, и спас. Я с ним такая, какая я есть: плохая, злая капризная, уродливая – и даже такую он меня принимает. И я ему верю.
- Господи, Ира, - Андрей усмехнулся. Он снял почти мокрую рубашку, вытер себя тоже почти мокрым Машкиным полотенцем и остановился перед Ириной,- да при чем здесь твои сиськи? Сколько же тебе лет?
Ирина с удовольствием смотрела на красивое тело мужа.
- Мне, конечно, уже много лет, а вы, мужики, про сиськи до самой могилы думаете. Даже Филипп сначала погладил, а потом стал резать, садист, - Ирина засмеялась.
- Не заспиртовал на память? – Андрей тоже усмехнулся.
- Перестань, не хами..., я ему верю...
- Но, знаешь, врач и муж – это разные ... должности. Надо же, наверное, и любить. Бывает, что и не верят, но любят, а бывает...
- Да, все бывает, я знаю, но на большее я, видимо, не способна.
- А Маша? – Андрей задал самый больной вопрос.
- Маша будет со мной. Но она – твоя дочь и всегда ею останется. А в Италию из Петербурга лететь поближе, чем в Канаду. И наоборот. Ты согласен? Будем подписывать новый контракт? – Ирина улыбнулась. - Старые обязательства мы выполнили: ты помог мне уехать, а я родила тебе дочь...
- Как же у тебя все просто, Ира..., контракты... Неужели ты, действительно, такая жестокая? Даже болезнь и даже страх смерти...
- Перестань, нет, наверное, я не такая. Мы оба дорого заплатили. Я знаю. Но это только слова. Ты же ничего не делаешь, Макаров ... Тихо пьешь свой коньяк, украдкой звонишь по телефону в Петербург, ты дождешься, что тебя и там... заменят , и, думаю, чувствуешь себя полным..., ну, ладно, не стоит ссориться. Я сказала, что хотела. - Ирина встала с дивана и ушла.
- Сказала... Хорошо. Да, пора решать вопрос... , но уже без всяких контрактов.
Андрей достал телефон. Вера на звонок не отвечала. После нескольких попыток Андрей набрал Валерия. Тот ответил сразу.
- Привет!
- Приве-е-е т!!! А как ты догадался?
- Что догадался? Ты не знаешь, где Вера? Она телефон не берет.
- Вера стоит рядом со мной. Мы только что поженились!
- С кем? – Андрей вдруг охрип...
- С Катей! А Вера была свидетельницей. Вот, стоим пьем шампанское на улице!
- Поздравляю! Дай мне Веру, пожалуйста.
- Да?
- Вера, я приеду, скоро, обязательно, ты только не выходи замуж ни за кого... Хорошо?
- Хорошо. Я тебя люблю ... Вот, я сказала..., но это, наверное, шампанское... Приезжай... – Андрею показалось, что Вера смеется... или плачет? И телефон замолчал.
............
В конце рабочего дня Андрей зашел к Игорю обсудить последние новости и возможные перемены в своей и несвоей жизни. Игорь сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Андрей кашлянул, потом постучал по столу. Игорь поднял на него глаза. Какие-то совсем пустые глаза...
- Ты в порядке?
- Да, наверное, если не считать, что мне только что сказала Тина, что уходит от меня...
- Это плохо. У нее кто-то другой?
- Нет, она сказала, что у нее никого нет. Просто она думала, что у нее есть я, а меня все равно нет, поэтому она прекращает отношения. Она хочет точно знать, что у нее никого нет. А то думает, что я, вроде как есть, а меня нет... Понимаешь, мы уже два года вместе, она живет в Бостоне, я - тут. Летаю, иногда на машинах встречаемся где-то посередине, но я никак не могу решить, что делать, и как... Мама, дети..., жду, и сам не знаю, чего... А она не хочет больше ждать. Знаешь...
- Да, знаю я все это... плохой хороший человек..., - Андрей провел ладонью по лицу, - мне в Петербурге женщина-психолог сказала, что мужиков нет. Выродились. .. Я ее спросил: почему так много красивых одиноких женщин? И она ответила, что мужчин нет рядом... Вот так... Может быть, она права? Где мы все, а? Я вот тоже не знаю, как жить... Вроде стараюсь все делать правильно, никого не обижать, как мама учила, а никому это не надо, всем тошно. Ни одна из моих женщин не захотела быть со мной, вот сейчас и Ирина уходит к Лоренсу. И в Петербурге Вера одна и уже не верит мне... А я все стараюсь никого не обидеть: туда звоню, здесь за лекарствами езжу... , - он повторил опять - Вот такой плохой хороший человек...
- Подожди, это тот Лоренс, врач? Который ее оперировал? И что? Все отрезал и влюбился..., Пигмалион наоборот..., надо же... – Игорь покачал головой, потом взглянул на Андрея:
- Извини за цинизм, я, конечно, глупость сказал..., но, странно.
- Да, правильно ты сказал, все именно так. Оказывается, бывает... Понимаешь, женщины ждут от нас поступков, решений, хотя бы неправильных, он отрезал и спас, лучше делать, чем не делать, а мы стараемся никого не обидеть и всем угодить... , а это невозможно. И они уходят...
- Да, похоже... Мне даже мама говорит: неужели ты думаешь, что твоя такая несчастная жизнь здесь, со мной может принести мне радость. Уезжай. Дети выросли и через пару лет сами разъедутся, я умру, и что?
- Вот тогда и заживешь! - усмехнулся Игорь.
- Не знаю, тошно. Вроде, все есть, и ничего нет...
- А что с фирмой?
- Да с фирмой-то как раз все в порядке. Мы же филиал, дочка бостонской мамы. Давай, со мной в Бостон?
- Нет, мне надо в Петербург... Пора.
Все это вспоминал Андрей в самолете. Маша спала у него на руках, через проход сидели Ирина с Лоренсом. Новоиспеченный жених, видимо, решил сопровождать строптивую подругу и самолично контролировать ее состояние и поведение. Андрей старался не смотреть в их сторону. Он сам удивился, что эта история зацепила его так сильно, и старательно переключал мысли на будущее: Вера, Саша, работа... – в голове была сумятица... Он никого не предупредил, что прилетает, даже возвращается и теперь с нетерпением ждал событий.
И они начались уже в аэропорту, на паспортном контроле. Что-то оказалось просрочено, За последние несколько лет Андрей и не заглядывал в свой загранпаспорт, и оказалось, что его надо менять. Его отпустили, но паспорт отобрали после достаточно нудной писанины.
- Здравствуй, Родина, - ехидно улыбнулась Ирина и похлопала Андрея по плечу.
Они с Лоренсом и Машей поехали в гостиницу, Андрей растерялся... Никто его не ждал, и он не знал, куда ехать...
...............................
- Саша, заканчивай. Сейчас придет Людмила Васильевна читать тебе книжку.
- Угу, - Сашка рисовал на стуле, стоя на коленях. Это была его любимая поза, за стол художника было не усадить. Карандаши и фломастеры валялись вокруг на полу.
- Собирай все. Хватит рисовать кота. Пошли мыться. Где это грязное чудовище? Ну вот, уже Людмила Васильевна звонит.
- Угу.
Вера открыла дверь. На пороге стоял Андрей. Как обычно – руки в карманах пальто. Вера от неожиданности отступила к стене, но Андрей смотрел не на нее, а вперед, в комнату, где, стоя на коленках, рисовал Саша. Он точно так же рисовал в детстве, на стуле, и так же вокруг валялись карандаши...
- Саша, - Андрей прошел вперед, - Сашка!
Саша повернул голову, мягкие шелковые кольца волос опускались на воротник свитера.
- Папа? Ты мой папа? А это – кот, – и Сашка протянул отцу листок с рисунком.
- Он принес домой бездомного кота, - как-то жалобно и неуверенно сказала Вера. - Грязного..., я даже не знаю, кот или кошка, мальчик это или девочка...
- Так, надо посмотреть...
- Куда посмотреть?
- Ну..., как куда? ...Туда... – Андрей наклонился, взял котенка, перевернул, но котенок вдруг царапнул Андрея, вывернулся, шлепнулся на пол и убежал...
- Ну, вот...
- Ты с семьей приехал?...
- Нет, я теперь как этот кот, бездомный, безработный и даже беспаспортный... Примите?
- А ты мальчик или девочка? – спросил подошедший Саша.
Вера от неожиданности охнула и тихо засмеялась, прислонившись к стене.
Андрей обнял ее, прижался губами к светлой пряди и прошептал на ухо:
- А это надо посмотреть...
- Нахал..., ничего не изменилось, ... какой же ты нахал..., - счастливо улыбалась Вера, подставляя лицо его поцелуям.
- Верочка, у Вас не закрыта входная дверь, - в прихожей стояла элегантная дама в шляпе.
Да, ничего не меняется в этом мире...