Июль. Жарко. Я в белом полупрозрачном слегка расклешённом сарафанчике на тоненьких бретельках, мысочком открывающем мою спину сзади до самой поясницы, демонстрируя узенький лифчик с пластмассовой застёжкой. Естественно, пусть и не контрастно, но всё-таки сквозь ткань сарафана просвечивают и этот лифчик, и тонкие шелковистые панталоны примерно до середины моего бедра с небольшими манжетами. Признаюсь откровенно, но одеться так меня уговорил мой родной муж Егор, с пылом и жаром убедивший, что прозрачное (всё-таки полупрозрачное, если быть точным) платье – это последний писк моды, что это очень романтично, красиво и, главное, невероятно эротично. И вот я, 35-и летняя дура, хожу по супермаркету «Сан-Март» и отсвечиваю нижним бельём, притягивая любопытствующие и откровенно страждущие взгляды мужчин разных возрастов и даже женщин. Супермаркет – довольно большой магазин в три этажа, включающий в себя нулевой этаж с прачечной, хлебопекарней, гараж и что-то ещё из хозяйственных принадлежностей и нужд. Ходила я не спеша - с чувством, толком, расстановкой - и не заметила, как застёжка на левой туфле со средней высотой каблучка разболталась от ходьбы на столько, что стала затруднять моё передвижение. Я огляделась в поисках подходящего места, чтобы привести в порядок свою обувь, и поняла, что сделать это будет совсем не просто. Редкие и совсем не широкие пластиковые скамьи-тумбы были заняты отдыхающими посетителями, а, прислонившись к стеклянным стенкам секций магазина, было очень неудобно поправлять застёжку: множество глаз сразу устремлялось в моём направлении, разглядывая расхваленное мужем «эротичное» бельё и, конечно, мои ноги, которые для женщины моего возраста выглядели ещё очень даже привлекательно. Короче, пришлось на лифте спуститься на первый этаж и там, на лестничном марше, который вёл в гараж, прислонясь боком к облицованной плиткой стене лестницы, задыхаясь от напряжения и порядочно мучаясь, мне, наконец, удалось привести обувь в полный порядок.
- Слава богу! – радостно подумала я про себя. – Получилось! Чёртова застёжка, сколько ненужных и обременительных хлопот доставила она мне.
Довольная собой, я оглядела её и наклонилась ещё раз пощупать, чтобы убедиться в надёжности произведённого мной ремонта. В этот момент кто-то сзади ожёг меня жгучим и хлёстким ударом по левой ягодице. Разумеется, я резко распрямилась и взмахнула рукой для ответного злого-презлого удара, но увидев седовласую лохматую голову перед своими глазами, невольно застыла и так и осталась стоять с занесённой для расправы рукой.
- Что, слабо' ударить пожилого человека? – и насмешливым взглядом седовласый дядя стал жадно меня осматривать. – Если мне не изменяет зрение, это на вас такие рейтузы... с манжетиками?
Я опустила руку и спокойно ответила:
- Почему-то в нашем городе дамские панталоны традиционно называют рейтузами, хотя правильно было бы – панталонами... ну или шортиками...
- Трусами, – добавил этот нахал. Я посмотрела на его самодовольную физиономию и, вздохнув, сказала:
- Зря я вам всё-таки не вмазала.
- В смысле, вот так?! – и хлёсткая, жёсткая, мужская оплеуха обожгла мне лицо. Щека загорелась. Сразу вспомнилась мама, которая, когда теряла терпение, воспитывая свою упрямую дочь подростка, в припадке гнева отвешивала мне обжигающие пощёчины. Кровь начинала приливать к месту удара, а я при этом вдруг испытывала странное сосущее где-то внизу живота чувство. Нечто подобное я почувствовала и сейчас, из-за чего молча снесла то, что должно было меня, по идее, оскорбить, обидеть или разозлить, но я почему-то, как и много лет назад, неожиданно испытала знакомое сосущее ощущение и в том же самом месте. Наконец, я заметила, мужчина был изрядно подшофе и какое-то время с туповатым любопытством просто вглядывался в моё лицо, скалясь, стараясь разглядеть реакцию на его неожиданную пощёчину мне.
- Сразу видно, твой папочка предпочитал жёстко воспитать свою дочурку, – мужчина ехидно улыбнулся. – Поди, и ремешком нередко вваливал непослушной дщери? Да-а?
Я сразу вспомнила, как мама стегала меня, одиннадцатилетнюю, скакалкой для художественной гимнастики, когда узнала, что я из-за этой гимнастики прогуляла дополнительные занятия в школе по русскому языку. Возразить что-либо, я, признаться, не нашлась, поэтому только отвела глаза в сторону и, громко сопя, промолчала.
- Молчим?.. Значит, угадал, ты - поротая девочка, и, наверняка, сдаётся мне, хорошо и часто. От души! У-у?.. Угадал ведь?
- Слушайте, вы, отстаньте от меня. Добром вас прошу, отвяжитесь?!.. Ну, какого рожна вам нужно?
- Ничего особенного. Просто очень захотелось посечь немного твою голенькую жоп... фигуристую попку, как когда-то её сек твой строгий папашка, – и дерзкий старикан широко расцвёл белозубой улыбкой своих виниров.
- Вы грязный, гнусный, извращённый старикашка, - сказала я жёстко, холодным тоном, щурясь и с вызовом меряя этого поганца оценивающим взглядом. - Ещё раз повторяю, отстаньте от меня, пока я не обозлилась всерьёз и не надавала хорошенько по вашей тронутой старостью нахальной морде!
- Неужели мой ласковый и любвеобильный дядя дал повод так обозлиться на него? - прозвучал вопрос откуда-то снизу.
Я повернулась на голос и увидела, как по ступенькам лестницы, ведущей из гаража на первый этаж, поднимается голова женщины, примерно моего возраста, в тонком канареечного цвета трикотажном топе, сквозь который просвечивал её чёрный лифчик. По мере того, как увеличивался рост женщины, моему взору открылись её загорелые ноги в белых шортах до колен. Она была крашеной блондинкой и притягательна своей внешностью, излучающей спокойную строгость. Мы внимательно осмотрели друг друга, и по её откровенно смягчившемуся взгляду я поняла, что произвела на племянницу старика благоприятное впечатление.
- Почему-то ваш дядя решил, что с женщиной, которая на лестнице приводила в порядок застёжку своей обуви, можно обращаться дерзко и даже... грубо! Мало того, что он наговорил мне разных скабрёзностей, он даже посмел ударить меня... по лицу!.. Хотя, на мой взгляд, я не давала ему на это ни малейшего повода, – более спокойно донесла я блондинке.
- Дядя Ваня, ты ударил эту милую женщину?! – искренно засверкала глазами племянница старика.
Он сильно смутился и отвёл глаза в сторону и вниз.
- В голове не укладывается, что ты сделал эту гадость?!.. Неужели ж у тебя поднялась на неё рука?!.. Не ожидала от тебя подобного поведения, - строго упрекнула она его, - немедленно извинись, или мы с тобой серьёзно или даже навсегда поссоримся! – повысила голос племянница. – Постой!.. Может быть, пока я ходила за покупками, ты-ы... умудрился выпить?.. Выпил, да?!.. Мерзавец, отвечай немедленно, ты пил?!!
- Неужели вы сами не видите, как пьяно блестят его глаза? – внесла я свою лепту абсолютно безо всякой мстительной мысли в обвинение этого явно хмельного старикана. Женщина зло сощурилась, вглядевшись в лицо дяди, и неожиданно для него и, конечно, для меня, залепила ему звонкую пощёчину.
- Извинись сейчас же, мерзкий латрыга, и иди в машину! Дома
я тебе устрою хорошую взбучку, негодяй, пьянь, скотина!.. Извиняйся быстро, и пошёл вон отсюда, старый гадёныш!.. Ох, давно-о, ох и давно, видно, не получал ты хороших... люлей, бабник чёртов!
- Я очень сожалею о своём фри... фривольном поведении и при... приношу свои... глубоко искренние извинения, - промямлил старик и стал спускаться по лестнице в гараж магазина.
- Сумки захвати, скот! – приказала ему племянница тоном, скорее похожим на команду жены-хозяйки. Старикан подчинился и, собрав все сумки, заковылял вниз.
- Пожалуйста, извините эту пьяную рожу. Я вам обещаю, что накажу от души этого бессовестного хама и пьяницу, - взяв меня за локоть и заглядывая мне в глаза, заявила эта красивая и благообразная женщина.
- Неужели вы собираетесь бить пожилого дядю?! – с удивлением вопрошала я её. Женщина посмотрела внимательно на меня, помолчала какое-то время, и спокойно ответила:
- Это мой бывший муж, которому я отвела каморку в моём доме. Разумеется, с ним у меня больше нет никаких отношений, но поскольку он продолжает жить у меня и есть мой хлеб, я время от времени наказываю его за пьянство... и, конечно, за интрижки с различными женщинами, которых этот неисправимый бабник всё-таки умудряется заводить... Она помолчала и добавила:
- Если у вас нет машины, я могу вас подвезти.
- Спасибо, - ответила я кротко, - но я живу в 150 метрах от «Сан-Марта» по этой улице, - и показала рукой направление, где находился мой дом.
- Жаль... Я живу в частном доме, недалеко отсюда, на Бугровке. И я очень рассчитывала, что мы с вами посидим в саду, поболтаем... и выпьем яблочного сока с холодной минералкой.
- Спасибо. В другой раз непременно поболтаем и выпьем, - ответила я, – Меня зовут Галина... Галя, - и дружелюбно протянула ей руку.
- Меня... Ка'ма, - женщина с не меньшей дружелюбностью пожала её.
- Кама? – я удивлённо подняла брови.
- Камилла. - пояснила она, поднялась на пару ступенек по лестнице и поцеловала меня в губы. Наш поцелуй получился неожиданно чувственным и довольно приятным. Кама после поцелуя, будто мужчина, оглядела меня оценивающим взглядом, и взор её странно затуманился:
- Вам очень идёт ваше платье, оно очень изящное и невероятно эротичное.
Я смутилась и ответила ей, покраснев:
- Очень странно это слышать от такой красивой и модно одетой женщины.
- Не краснейте, пожалуйста, я, в свою очередь, нахожу вас необыкновенно привлекательной, - ответила моя новая знакомая, - так, когда же мне ждать вас в гости?
Мы обменялись телефонными номерами и сговорились в субботу съездить на нашу с мужем дачу, которая находилась в дачном посёлке Барковка. Камилла знала от знакомых, что в центре нашего посёлка находится замечательное озерцо, поэтому, сами понимаете, долго уговаривать на поездку с купанием мне её не пришлось.
***
В субботу на небольшом белом четырёхместном кабриолете Volkswagen Golf, принадлежащем любовнику Камиллы азербайджанцу Аслану, мы с моим мужем Егором и новыми знакомыми прикатили на нашу Барковскую дачу. Дачка занимала девять соток земли, которые практически все были усажены многочисленными садовыми деревьями и кустарниками. В глубине участка приютился небольшой домик в один этаж с мансардой. Всем приезжающим к нам погостить мы говорили, что мансарда тёплая и в ней не страшно зимовать, но сами, если и приезжали зимой, спали исключительно внизу, где была сложена каменная печурка, которая топилась газом. Если зимняя ночь обещала быть студёной, приходилось в печурку подкладывать дровишек, которые у нас всегда были наготове в сарае. Впрочем, до зимы ещё была уйма времени, а сегодня, в этот жаркий июльский день, мы вместе с нашими гостями жаждали поскорее броситься в воды озера, котороё произвело на приезжих очень приятное и манящее впечатление. Быстро переодевшись на даче в купальные принадлежности, мы поехали к Барковскому озерцу, где находилось, как все успели заметить ещё с дороги на дачу, уже довольно много купающихся и загорающих людей.
Вода в озере из-за его небольшой глубины к одиннадцати часам дня успела прилично прогреться, поэтому купаться в нём было необыкновенно приятно и комфортно. Как малые дети мы бросились в воду и барахтались в ней почти целый час, резвясь и балуясь. Наконец, Аслан (как выяснилось потом, он оказался самым молодым в нашей компании) разрезвился до того, что сдёрнул с Камиллы её плавки-стринг. Эта выходка настолько взбесила женщину, что она пару-тройку секунд просто стояла, бледнея от гнева и злости, невольно продемонстрировав свои гладко выбритые гениталии, прежде чем, спохватившись, лихорадочно натянула мокрые трусы в виде ленточек на себя и бросилась на заигравшегося Аслана с намерением колотить его. Хамоватому нахалу пришлось убегать, извиняясь на бегу в уничижительной форме и потом, заглаживая свою наглость, встать на колени и целовать руки и даже ноги со злостью колошматившей и усыпающей его ругательствами Каме.
В момент этого конфликта между нашими гостями, Егор, пока я разиня рот созерцала произошедший на моих глазах стриптиз, сдёрнул с меня под водой мои плавки. Я издала короткое мычание и рефлекторно присела ещё глубже в воду, не дав возможности пляжным зевакам что-либо понять и заметить.
- Ну-у, Егор!.. От кого - от кого, а от тебя не ожидала такой гнусной и подлой выходки. - Высказала я тихо и сердито своё негодование поступком мужа. – Если бы ни наши гости, ты бы схлопотал от меня смачнейшую затрещину, бессовестный нахал!
- Галюш, прости, бес попутал?.. Аслану позавидовал... Прости Христа ради? – Муж обнял меня за талию, смеясь и просительно заглядывая мне в глаза.
Я посмотрела на Камиллу с Асланом, стоящих в обнимку недалеко от нас с Егором. Причём Аслан был к нам спиной, а Кама смотрела из-за его плеча на меня, и по глазам было видно, что она примирилась со своим Асланом против своей воли и её всё ещё распирает от злости.
Наконец, выбравшись на берег, уже успокоившиеся, мы все четверо стали загорать. Вволю поджарившись на солнце и наигравшись в волейбол с группой студентов сельхозакадемии, наша четвёрка устроила сытный перекус с выпивкой и последовавшей затем игрой в нарды. Нарды, в которые, кроме Аслана, никто толком играть не умел, даже мой Егор, который во времена Советского Союза, служил в солнечном Баку и там некоторыми навыками этой восточной игры всё-таки сумел овладеть. Но с тех пор прошло уже четверть века, навыки игры в его голове прилично забылись, короче говоря, довольно быстро нарды всем надоели и были отставлены в сторону. Мы переключились на «подкидного дурака», благо карты лежали в сумке и ждали своего применения. Наигравшись вдосталь в «дурачки», дошла очередь до «козла». Играли парами, мы с Егором проигрались в пух-прах, но последнюю игру Аслан предложил сыграть на три поцелуя и эту последнюю игру мы с мужем неожиданно выиграли. Понятное дело, мне пришлось целовать озорного и похотливого Аслана, а Егору – Камиллу. Сначала Егор, наклонившись над Камой, три разочка скромно чмокнул её в щечку, чуть задержавшись на последнем чмоке, а потом уже мне нужно было трижды поцеловать Аслана. Я наклонилась над его грубым и мясистым лицом, чувствуя какое-то странное смущение, и слегка коснулась его щеки губами.
- Галочка-Галочка, разве это поцелуй?! – Воскликнул он, облапав меня своими волосатыми ручищами, - Так только покойников целуют, дорогая моя. Живых нужно целовать вот так! – И крепко прижав меня к своему тугому, как барабан, пузу, впился в мои губы мясистыми и жадными губищами. Мой Егор невозмутимо созерцал, как нахальный азербайджанец зажал и целовал в засос меня, его «любимую жёнку». Сердце моё, неожиданно забилось со странным трепетом, так как Аслан вызвал у меня двоякое впечатление: и некоторую неприязнь своей хамоватостью в сочетании с кавказской весёлостью, обаянием и, конечно, обильной волосатостью его тела, из-за чего он напоминал медвежонка. Ростом он был немного ниже моего Егора, но мощного телосложения, излучающим мускулистость и большую силу, привлекал не только взгляды женщин, но и, естественно, мужчин. Я оглядела его заросшую шерстью спину и ноги, и, столкнувшись взглядом с Камиллой, изучающее разглядывающей меня, стыдливо повернулась к Егору лицом. Мой муж мне показался гладеньким, щуплым и неестественно белокожим. Я знала, что он был когда-то очень даже неплохим боксёром, но, понятное дело, сейчас я даже представить себе не могла, чтобы Егор был в состоянии поколотить такого мужчину, как, например, Аслан... и даже не только его одного.
***
Около шести часов вечера мы вернулись на дачу, быстренько по очереди приняли душ в нашей небольшой баньке, смыли с себя пляжный песок, обсохли, оделись и уселись на небольшой веранде чаёвничать с закусками и ликёром. Физическое состояние у всех к вечеру от волейбола, купания и, конечно, от выпивки стало вяловатым и сонным. Особенно неважно себя чувствовал мой Егор, который за день к тому же сильно обгорел, и у него даже поднялась температура. Мне пришлось его намазать сливками и дать жаропонижающую таблетку. Очень скоро Егора сморило, и он забылся праведным сном младенца. Я, Аслан и Камилла оставили хозяина дачи на веранде, а сами поднялись в мансарду играть в карты. Играли долго на поцелуи, на раздевание, я почему-то постоянно проигрывала и через какое-то время осталась в одних трусиках и вся исцелованная Асланом и Камой, которая не отставала от мужчины ни в количестве, ни в жадности поцелуев. Коньяк, которым я сменила ликёр, мы взяли с собой, поэтому свои поцелуи мне мои гости стали вскоре сопровождать довольно болезненными щипками груди и откровенными засосами. Я испытывала приятное головокружение и бешеное сладострастие, и, признаться откровенно, готова' была отдаться этой распутной паре.
- Слушайте, девочки, а-а, может мы-и... того?.. – пониженным тоном голоса загадочно спросил Аслан.
- Чего это - «того»?! – вопросом на вопрос грубовато спросила Камилла.
- Ну-у... может, на интим сыграем, а-а?
- Ишь ты, шустрик азербайджанский, разохотился, скотина, – начала заводиться Камилла, - я те сыграю, я тебе так сыграю, кобель чёртов, всю твою обрезанную красоту вырву, стервятник алчный!.. А ну, собирайся быстро, скот, сейчас домой поедем!!
Честно признаться, я не ожидала такой грубости от столь благообразной внешне женщины. Но мне вдруг вспомнилось, что она бьёт своего старика-мужа, и я поняла, что Камилла совсем не такая «благородная», какой представлялась мне поначалу, что она дама жестокая, настоящая грубиянка и хабалка, к тому же склонная к рукоприкладству.
- Куда же вы на ночь глядя в таком виде? – робко сказала я, - В аварию попадёте... Или в полицию заберут.
- Ты чё лезешь, милашка, спасительница хренова? – пьяно и, начиная злиться, обратилась ко мне эта женщина. И я поняла, что Каме сейчас лучше не перечить. Она буравила меня пьяными глазами, а потом бесцеремонно добавила:
- Ладно, топай, давай, к своему мужику, а я со своим сама разберусь. Уяснила, мать Тереза заботливая?!
Я молча собрала свою одежду и спустилась вниз. Муж, казалось, крепко спал и при этом легонько посапывал. Я надела майку и забралась ему под бочок. Прислушавшись, услыхала в мансарде монотонный скрип деревянной кровати.
- Я тоже хочу так, - негромкий голос Егора раздался у моего уха.
- А я думала, благоверный муженёк, что ты спишь, - сказала я, повернувшись к мужу лицом.
- Я-то благоверный в отличие от тебя, а вот где тебя носило всю ночь, развратница ты бессовестная? – шутливо, ласковым голосом вопрошал мой отдохнувший и успевший выспаться супруг.
- В мансарде вместе со сладкой парочкой в карты играли.
Муж посмотрел на часы «Маяк», стоящие на старинном бабушкином столике и удивлённо заметил:
- Вы четыре часа резались в карты?!
- О времени, представь себе, никто и не вспомнил, - ответила я.
- Надеюсь, вы не на деньги резались?! – нарочито испуганно округлив глаза, Егор приподнял голову со своей подушки.
- Нет, конечно. Играли на поцелуи и раздевание, - зная заранее похотливую реакцию мужа на такую мою откровенность, я, провоцируя его на близость, выложила ему чистую правду.
- На раздевание?.. Ох, развратники! Ну-у, и развратники!.. И каков же итог?! – я услышала знакомое возбуждение в голосе супруга.
- Эти двое, как ты сказал, развратников, всю меня раздели... до трусов, исцеловали, исщупали-исщипали... Чуть было не изнасиловали даже, - добавила я, чтобы сгустить краску повествования.
- Бедненькая, как же мне тебя жалко-то! Как же ты пострадала, моя родная женуля! - игриво-фальшивый шёпот жарко пахнул мне в лицо, и горячее тело навалилось на меня со страстным и хорошо знакомым и понятным мне мужским желанием женщины.
- Аслан всё-таки на много тяжелее моего Егора, - размышляла я про себя, пока муженёк со страстью принялся пластать меня, - пожалуй, надо будет завтра всё-таки согласиться посетить его ресторанчик.
04.11.2021.