(Отрывок из романа "Когда с неба упадёт звезда" про Костю и его сестёр - Веру, Юлю)
Семейство Колосовых на ноябрьские праздники (на три дня) в полном составе отправилось на турбазу, которую арендовал театр, которому посвятила лучшие свои годы Ольга Колосова. Из знакомых им здесь были: режиссёр Леонид Тарасов, Лидия Берестова и ещё пара актеров, всех остальных ребят не знали, потому что за последнее время труппа сильно обновилась. Дни выдались не очень морозные, но большую часть времени отдыхающие проводили в помещении: играли в теннис, читали, присутствовали на концерте, а кое-кто даже сходил в сауну. Гвоздём программы и буквально единичным уличным мероприятием были шашлыки, которые устроили на улице накануне отъезда. Денёк выдался прекрасный: светило солнышко, было безветренно и почти тепло. Уже внутри чувствовался ни с чем несравнимый запах жареной баранины, и все поспешили на террасу, где и готовилось угощение.
— Я хочу поблагодарить всех, кто присутствует сегодня здесь. Тех, кто служит в театре уже много лет, и тех, кто недавно поступил на службу Мельпомене, и тех, чьи близкие, посвятили большую часть жизни нашему театру, — тут он выразительно глянул на Веру, Костю и Юлю, которые стояли с края, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания — просто они не хотели отвечать на вопросы любопытных, а такие вопросы непременно бы возникли, так как небольшое количество народу находится в ограниченном пространстве. Но пока всё обошлось.
— А тут, что, других детей нет? — шепнула Вера Лиде, с которой стояла рядом.
— Оглянись вокруг. Вы одни.
— Не буду оглядываться — я тебе верю. И зачем только мы сюда приехали?!
— Тебе не нравится? — посмотрела на девочку Лидия.
— Нет, всё нормально, — не стала та кривить душой, потому что им всем троим свежий воздух пошёл только на пользу, да и такое времяпрепровождение неплохо для разнообразия. — Просто не люблю, когда кто-то лезет с вопросами. Леонид Иванович в машине отмачивался, сейчас решил отыграться.
Режиссёр Тарасов и впрямь привёз их сюда, а также Лидию Берестову.
— Да. Только сейчас он, по-моему, уже рассуждает на другую тему, — сказала Лида.
Леонид Иванович и вправду распинался о судьбе современного российского театра:
— Вы понимаете: как тяжело руководить, а я, и надеюсь, многие здесь присутствующие со мной согласятся, что я почти полностью взвалил на себя эту ношу, просто не могу оставить дело своей жизни…
— Он так говорит, как будто он финансирует театр, — шепнула одна из актрис другой, одну из которых Вера знала. — Если бы деньги не давали, то ничего бы не было, театр бы уже давно прикрыли.
— И я хочу поблагодарить спонсоров, потому что без вас у нас ничего бы не получилось, — Леонид Иванович указал на седовласого мужчину, старающегося не привлекать к себе внимание. Тут все как по команде начали ему хлопать.
— Спасибо-спасибо, я очень тронут, — несколько суховато ответил он на аплодисменты. — Я думаю: здесь собрались те, кто любит театр, и это всё объясняет.
— Может, хватит, речей, — выкрикнул молодой актёр лет двадцати восьми, с которым Вера была почти не знакома. — Тут такие запахи разносятся. Вы нам просто пытку устроили, Леонид Иванович.
— Терпи, Ваня, испытания укрепляют волю. Вся наша жизнь, если не пытка, то уж точно — испытание, — не внял его мольбам режиссёр.
— Вы как хотите, а я выпью, — взял бокал красного вина, стоящего на столике актёр лет сорока, который играл героев-любовников. Вера знала, что он человек действия, не любит вести разговоры.
— Что ж, раз такое дело — то давайте, пожалуй, выпьем, — произнес Леонид Иванович. И многие подняли бокалы с красным вином. Также многие пили сок, в том числе, конечно, ребята.
— Я хочу выпить за будущее нашего театра. Я имею в виду не только наш театр, в котором имею честь ставить потрясающие спектакли, но и театры всей России. Ни для кого не секрет, что сейчас театр финансируется по остаточному принципу, да и вся культура в целом. Я надеюсь, что такое положение когда-нибудь изменится.
— Надо привлекать массы в театры, — высказалась актриса Анисимова, с которой часто играла Ольга Колосова.
— Только люди не хотят идти в театр, им неинтересно.
— Мы должны просвещать массы через театральное искусство, — выспренне произнёс Леонид Иванович. — Приводить своих друзей, знакомых, детей в театр.
— С этим как раз дело обстоит хорошо. Постоянно проводят своих, — проворчала Анисимова. — Вон Лидочка Берестова недавно своего знакомого провела. С виду не очень образованный мужчина.
— Знакомый? Кто? А Вы его видели? — раздавались со всех сторон голоса, в основном, женские.
Лидия не старалась их перекрикивать, кому-то что-то отвечать, доказывать, она просто терпеливо переждала шквал волнений, а затем с достоинством сказала:
— Да, это мой новый знакомый, мой, поэтому я ни с кем его не знакомила. Вы же, Леонид Иванович, сказали, что театральное искусство нужно пропихивать в массы, простите, может, я резко выразилась. А если есть возражения насчёт того, что он посещает театр, то я заплачу за него. У него сейчас тяжёлое материальное положение.
— Вообще-то, в наше время принято, чтобы мужчины платили за дам, а не наоборот, — категорично заявила Анисимова, — но думаю, в данном случае человека нужно просвещать.
— Да-да, — поддержали её многие присутствующие.
Лида опустила голову, Вера погладила её по плечу, а Костя поинтересовался:
— Они про Алексея Шилова?
Лида молча кивнула.
— Это всё отлично, новые люди нам нужны. А сейчас я хочу озвучить наши ближайшие театральные планы, — решил разрядить обстановку Леонид Тарасов.
— Лида, не расстраивайся, — потрепала её по плечу Вера. — Это всё сплетни.
— Давайте оставим сплетни, — как будто услышал девочку режиссёр и продолжил, — так вот: в следующем году нас ожидает большая премьера — будет поставлен спектакль по мотивам произведений русских драматургов. Название пока неизвестно. Репетиции начинаем почти сразу, как возвратимся с турбазы. А ещё скоро начнётся подготовка к новогодне-рождественским праздникам. В нашем театре тоже будет постановка на эту тематику. Прошу всех отнестись внимательно. Коллеги, я знаю, что многие из вас работают на корпоративах, всяких подработках, но давайте будем верны родному театру, тем более и финансирование сейчас есть.
Леонид Иванович взял шампур и принялся за мясо. Этим перерывом воспользовались многие, потому что послышался протестующий гул не согласных с последним высказыванием режиссёра, на что он ответил:
— Спокойно-спокойно. Всем сейчас тяжело.
— Абсолютно верно, — заявил актер, в арсенале которого было множество ролей героев-любовников, смачно жуя шашлык, — поэтому не нужно урезать ничью свободу.
— Господа! А что, если нам организовать кассу взаимопомощи для нуждающихся, малообеспеченных, да просто для тех, у кого возникает экстренная ситуация, и нужны деньги, — предложила молоденькая актриса, только в прошлом году окончившая театральный ВУЗ.
— Всё верно, — согласилась артистка Анисимова, откусывая мясо с шампура. — Вот, наглядный пример — дети Ольги Колосовой, погибшей в автокатастрофе этой зимой.
— Кстати, вы знаете: трагедия произошла недалеко от этого места, — произнёс Леонид Тарасов, чем вызвал новую волну интереса — все стали обсуждать это.
— А вы верите в мистику? — посмотрела на собравшихся Анисимова. — Может, Ольга слышит нас сейчас.
— Мы отвлеклись от главного, — напомнила всем молоденькая актриса. — Ребятам сейчас тяжело, им нужна помощь.
— Да, особенно Юле — она самая младшая. В таком возрасте остаться без матери! — начала причитать Анисимова.
— Сейчас они все накинутся на Юлю, будут жалеть, а я знаю — ей это не понравится, — шепнула брату Вера.
— Да, от этого будет только хуже. А кстати, где она? — Костя оглянулся по сторонам и не увидел её среди людей, находящихся здесь.
Костя отправился на поиски младшей сестры. Прежде всего, он забежал внутрь здания. Он так и не успел его обойти полностью. Только сейчас он обратил внимание, что здание турбазы — старинная постройка, которая вполне годится для съёмок фильма о прошлых эпохах. Здесь было множество переходов, закоулков и просто исторических вещей. Константин задумался на минутку: «Ума не приложу, куда подевалась Юля». Их комнату он проверил немедленно — результат был отрицательный. Вскоре светлая мысль пришла ему в голову.
— Я так и думал, — Костя обнаружил Юлю под лестницей, читающей книгу.
Юля удивлённо посмотрела на брата и оторвалась от книги.
— Почему ты убежала?
— Мне стало одиноко, очень одиноко, Костенька. Там все говорили-говорили.
— А что ты читаешь? — Костя посмотрел на обложку — «Поллианна».
— То, что подарили. Книги спасают меня от одиночества, — сказала Юля, а Костя в ответ улыбнулся.
— А когда ты убежала? — беспокоился Костя, чтобы Юля не слышала начавшихся разговоров о гибели мамы.
— Когда про театр что-то начали говорить. Костя, давай убежим, — неожиданно заявила сестра.
— Куда мы убежим?! Мы далеко от города, надо на машине ехать. Завтра нас Леонид Иванович отвезёт домой, — успокоил Юлю Костя.
В это время дискуссия за шашлыками продолжалась.
— А вы знаете, что следователь, занимавшийся делом Ольги, что-то копает? — заговорила Анисимова.
Со всех сторон посыпались вопросы. Анисимова подняла руку, но её опередил Леонид Тарасов:
— Дело в том, что наша доблестная полиция нашла множество улик, которые не вяжутся с гибелью Ольги.
— Как так? — все обратили к нему недоумевающие взоры.
— И следы, и машина, и свидетели, и… — рассказывал режиссёр.
— Вер, это правда? — округлились глаза у Лидии.
— К сожалению, да, — Вере неприятно было узнать, что частные визиты следователя Старикова каким-то образом уже стали достоянием театральной общественности.
— Я ничего не знаю, а в театре, значит, разговоры ходят, — осталась недовольна собственной дезинформированностью молодая актриса.
— Ничего удивительного — ты же не участвуешь во всех этих пересудах, именно пересудах и домыслах, потому что нет ни одного стоящего доказательства, — упрямо произнесла Вера. — Пойдём отсюда.
— Юля, пойми, ты не одинока: у тебя есть мы, и мы тебя никогда не бросим — ты же наша сестра, — успокаивал её брат.
— Я не сомневаюсь. Я о другом: вы вырастете, я — тоже когда-нибудь. И у каждого будет своя жизнь.
— Ах, вот ты о чём, — дошло до Кости. — Я понимаю тебя, но это жизнь, такова жизнь. Да, у каждого будет своя жизнь, но у каждого из нас появится человек, который станет самым главным. И у тебя тоже появится, поверь мне.
— Правда? — повернулась к нему сестрёнка.
— Обязательно, — улыбнулся Константин.
— Слушай, — прогуливаясь по террасе с Лидой, спросила Вера, — а кем Алексей Шилов устроился работать?
— А, — взгляд Лидии стал задумчивым, а голос приобрёл какую-то непонятную окраску. — На какое-то производственное объединение, в общем, какие-то технические работы, производство, всё такое. Я толком не знаю.
— Лида, а ты не думаешь, что он тебя за нос водит?
— Вера, нельзя же так во всех сомневаться! Он просто мало денег зарабатывает. Вот, и всё.
— Ну да, просто я плохо его знаю. А ты с ним и дальше будешь общаться?
— Как получится. Но он неплохой человек, и твоего папу знал, — заметила Лидия.
— Папа многих людей, как оказывается, знал. Слушай, а почему ты ни с кем из театра не общаешься — вы же вместе работаете? — недоумённо посмотрела на Лидию Берестову Вера.
— Понимаешь, Вера: я могу общаться с человеком, если могу быть с ним откровенна, а я могу быть с ним откровенна, если и он со мной откровенен. По-другому у меня не получается общаться, — ответила ей Лида.
— Сложно, но я поняла. Я, наверное, тоже только так могу общаться. Всё должно строиться на доверии, — сделала вывод Вера.
На лестничной площадке, где проживало семейство Колосовых, с самого утра было необыкновенное оживление. Костя как раз шёл с покупками, когда заметил стоящую на этаже соседку — Марию Петровну.
— Доброе утро, Мария Петровна! — приветствовал мальчик женщину. — А что случилось? Что Вы здесь стоите?
— Ничего не случилось — зачем вечно какие-то ужасы придумывать, — громким голосом отозвалась Мария Петровна. — Наоборот сегодня для меня самое радостное событие в этом году — мой сын возвращается из армии, его и жду.
— А, Александр, — смутно помнил соседа Костя, потому что тот мало бывал дома.
— Что ты кричишь на весь дом?! — вышел из квартиры супруг Марии Петровны — Виктор Сергеевич. — Иди внутрь. Всё равно твой Сашенька мимо не пройдёт!
— А тебя, Костя, и сестёр милости просим к нам на обед через два часа, — пригласила его Мария Петровна.
— Ты думаешь, что успеешь всё приготовить за пару часов — у тебя же ещё и конь не валялся, — остудил её пыл муж. Но он ошибся, да и ребята не ожидали такой прыти от Марии Петровны: когда они пришли в гости, то стол ломился от разнообразной еды, которая была приготовлена молниеносно.
— Мы придём, — был лаконичен Костя.
Дома он передал Вере приглашение на обед.
— Пойдём, поддержим соседку. Только я сомневаюсь, что этот Александр будет сидеть с нами за столом — больно уж он не домашний, — высказалась девочка.
Ровно через два часа Вера, Костя и Юля переступили порог соседской квартиры.
— Проходите — проходите, мойте руки и за стол. Всё готово. Вы, конечно, помните Сашу? Думаю, за год службы он не очень изменился. А для матери он всегда останется единственным и любимым сыном, — у Марии Петровны слёзы наворачивались на глаза.
— Всё, хватит плакать — радоваться надо. Год почти не плакала, а тут — вдруг, — был сегодня крайне разговорчив её муж.
Все прошли к столу. Ребята отдали должное разносолам хозяев. Разговор как-то не клеился: все были сосредоточены на обеде и на своих мыслях и переживаниях. Вера, сама не отдавая себе отчёта, с интересом поглядывала на сына своих соседей — Александра. Это был парень лет двадцати, может, чуть больше, широкоплечий, с проницательным взглядом серых глаз. Военная служба явно пошла ему на пользу: он возмужал, выглядел серьёзным и ответственным. Вера помнила его ещё мальчишкой, когда и сама была маленькой девочкой, тогда он был непослушным подростком, которого вечно разыскивала мать. Затянувшуюся паузу решился нарушить Костя:
— Александр, как Вам служба?
— А что это ты на «Вы» его называешь? — не понравилось Марии Петровне. — Вроде в одном дворе выросли. Он же не стал для нас чужим, оттого что отслужил в армии. И, вообще, ему всего двадцать один. Разница с вами не такая большая.
«Двадцать один, — пронеслось в голове у Веры, — как он молод».
— Да, служить было неплохо, — наконец появилась и у Александра возможность высказаться. — Хотя много и ругают армию, и страну, но должен сказать, что есть подвижки в лучшую сторону. Финансирование военнослужащих постепенно улучшается, оснащение.
— А как же дедовщина? — спросил его отец — Виктор Сергеевич. — Сейчас так много об этом говорят и пишут — это просто язва современного общества.
— Витя, зачем ты такие ужасы спрашиваешь?! У меня и так постоянно болело сердце за нашего мальчика! — накинулась на мужа Мария Петровна.
— Не было там никаких ужасов, — спокойно посмотрел на мать Александр. — Или мне просто повезло — у нас были адекватные ребята, и командиры тоже были нормальные.
— А воровство? Этот бич современной армии и не только армии вас не затронул? — продолжал расспросы отец.
— Воровство? — переспросил сын Марии Петровны и Виктора Сергеевича. — Скажем так: мы были к этому не причастны.
Все засмеялись.
— Говорят, что в России воровали, воруют и будут воровать всегда, — отметил Костя. — Это просто национальная беда.
— Я думаю: не надо так обобщать. Вот, у нас на предприятии этого нет. А предприятие старое с большой историей, — высказался Виктор Сергеевич.
— Папа, у вас там просто всё обветшало — воровать уже нечего, — насмешливо сказал Александр.
— Не совсем уж, — не оценил юмора отец бывшего солдата.
— Я считаю, что воровать или нет — это зависит от моральных принципов человека, — заявил Константин. — Если у него заложено, что украсть можно, то он воспользуется этим при любой возможности, а кто-то ни при каких условиях на это не пойдёт.
— Это ты верно говоришь. А что мы всё болтаем?! Ешьте-ешьте. Вера, а почему ты ничего не ешь? Нездоровится? — посмотрела на девочку Мария Петровна.
Вера и впрямь была невероятно задумчива, чтобы усыпить бдительность окружающих, она проглотила какой-то кусочек.
— Вы знаете: возможно, я свою жизнь свяжу с военной службой. Это перспективное дело, — произнёс Александр.
— Ни за что! — закрыла лицо руками мать. — Это опасно, я, вообще, тогда тебя видеть не буду!
— Я, конечно, был бы рад, чтобы ты связал свою жизнь с промышленностью, но ты взрослый человек — сам должен принимать решение. А мать не слушай: у неё просто-напросто эгоистические соображения — никуда тебя от своей юбки отпускать не хочет, — высказал свою позицию Виктор Сергеевич. — Хотя я тоже буду скучать: у военных — кочевая жизнь.
— Вот именно, — эмоционально продолжила мать Александра. — Сейчас тебя год не было, а столько всего произошло! Далеко ходить не надо: у Верочки и у ребят мама погибла, и теперь они совсем одни.
Мария Петровна махнула рукой в сторону ребят. Вера неприятно сморщилась.
— Мои соболезнования. Помню Ольгу Аркадьевну, — посмотрел почему-то на одну Веру Александр.
— Теперь им так одиноко и тяжело, конечно. Вера — почти уже совсем взрослая девушка. Скоро замуж пора, — весело сказала Мария Петровна.
— Если бы ей устроить свою жизнь, то всяко легче было бы, — был согласен с женой Виктор Сергеевич.
— А я о чём! А что если… — Мария Петровна по очереди взглянула сначала на сына, потом на Веру. — Молодые люди, а что если вам приглядеться друг к другу? Могла бы получиться неплохая пара. Вере будет благодатно рано выйти замуж.
Александр закашлялся и схватился за стакан, а Вера покраснела и опустила глаза. Положение спасла младшая девочка. Юля, заметила необычную коврижку, покрытую цветной глазурью:
— Ой, а что это? Можно попробовать?
— Конечно, деточка, — пододвинула к ней тарелку с лакомством Мария Петровна. — Понятно, что дома тебе такого не дадут. Я совсем позабыла: у меня же пирог с капустой в духовке!
И хозяйка квартиры стремглав унеслась на кухню выручать пирог из жаркого плена.
— Ты глянь: как здорово на улице, — Лидия Берестова взяла под руку Алексея Шилова, потому что сам он этого сделать не смел, хотя и очень хотел. — На улице темнеет раньше, а светло.
— Это всё из-за освещения. В больших городах слишком много рекламы, какого-то ненужного освещения. И всё это делает их неестественными.
— А ты жил в маленьких городах? Тебе есть с чем сравнивать? — Лида посмотрела на Алексея.
— Я много, где жил, Лидочка, можешь мне поверить, — Алексей испуганно глянул на Лиду, как будто опасаясь этого, внезапно возникшего порыва нежности.
Алексей Шилов зашёл за молодой актрисой в театр после спектакля, чтобы проводить её домой. Никто в театре уже не удивлялся их дружбе. Пожилая гардеробщица тепло приветствовала Алексея.
— Как прошёл спектакль? — задал вопрос Шилов.
— Неплохо, но можно было бы лучше.
— Лучше? Ты почему-то часто недовольна спектаклями. Ты слишком требовательна к себе.
— Да, но если я знаю, что можно лучше, то я так и говорю. Это зависит не только от меня, но и от зрителей. И я, и зрители должны работать в своеобразном тандеме, чтобы получился хороший результат. Увы, это редко бывает, когда так получается, — расстроено заметила Лидия.
— Не расстраивайся, Лида! Я видел, что ты выкладываешься на все сто во время спектакля, — пытался её успокоить Алексей.
— Вот именно, а надо иногда просто уметь слушать и слышать зрителей, тогда всё получится, — хлопнула себя по колену Лидия.
— Да, не волнуйся ты так. Может, пойдём побыстрее? А-то прохладно, — поёжился спутник Лидии, который был достаточно легко одет.
— Пойдём, — вяло согласилась Лида.
— Ты как будто и не торопишься домой, и всё время так — я заметил, — сказал Алексей. — Как будто и не хочешь туда идти.
— Может, так и есть. Ты это говоришь, потому что не приглашаю тебя никогда к себе домой?
— Нет, что ты! — запротестовал Алексей Шилов. — Делай, как тебе удобнее.
— Вот именно, я и так почти всю жизнь делаю, как мне удобнее, а это — первый признак эгоизма, — была самокритична Лида Берестова. — А вести тебя к себе домой не хочу, потому что жалею тебя. У меня дома тебе было бы не очень комфортно.
— Да? Почему?
— Тяжело общаться с людьми, которые сосредоточены только на себе, — имея в виду маму и сестру, проговорила Лидия, — которые не стремятся что-то принести в этот мир. Я хоть как-то выбиваюсь из этого числа, стараюсь через театр принести что-то людям.
— Да, не позавидуешь, — вздохнул Алексей.
— Ладно, что мы всё обо мне, — резко оборвала нить разговора актриса Берестова. — Лучше расскажи о своих делах.
— У меня всё по-прежнему. Извини, что не приглашаю к себе, в свою маленькую комнату.
— Это всё нормально, не переживай. А на работе что?
— Обязательно приглашу со временем, как только обустрою её. А на работе: меня сделали мастером, — сообщил Алексей. — Зарплату немного подняли.
— И ты молчал! Так это же достижение, поздравляю. Вот так маленькими шажками ты далёко продвинешься, Лёша!
— Вряд ли. Время своё я опустил. Если бы послушал в своей жизни некоторых людей, то не сделал бы многих ошибок, — понурил голову Алексей.
— Все мы делаем ошибки. Главное — понять это и не допускать этих ошибок в будущем. А тебе в жизни было ох, как нелегко! — знала о его злоключениях Лидия. — Мне тебя очень жалко.
В этот миг невдалеке послышался колокольный звон. Алексей и Лида оба превратились в слух.
— Слышишь? Колокольный звон. Говорят, что это к счастью, — привлекла внимание Алексея Лида.
— Откуда он? Здесь рядом церковь?
— Кажется, да.
— Лида, а давай зайдём. Знаешь, а я ведь не крещёный. Я сейчас понял, что хотел бы креститься — мне это очень нужно.
— Так зачем же дело встало? Зайдём и всё узнаем.
— И в этой самой церкви. Понимаешь? Как здорово, что мы здесь оказались!
Они зашли в ближайший храм, откуда и доносился по всей округе колокольный звон необычайной красоты. Поговорили со священником, который в этот день вёл службу. Он выслушал Алексея, дал необходимые советы, назначил день и даже пообещал, что сам будет его крестить.
Выйдя из храма, Алексей почувствовал себя окрылённым — как будто какой-то груз свалился с его плеч:
— Знаешь, а я ведь давно мечтал креститься, просто не знал, как это сделать. Всё что-то не досуг было.
— Наверное, это случается в жизни почти каждого человека, конечно, который сам этого захочет, в своё время, — рассуждала Лида.
— Я понимаю, что мне это очень нужно. А ты правильно выразилась: можно сказать, сам Бог нас привёл сегодня сюда, — улыбнулся своей спутнице Алексей Шилов.
— Меня крестили в детстве, но как-то мне это не очень в жизни помогает, к сожалению.
— Не говори так, просто эта помощь не всегда очевидна. Я даже, несмотря на то, что не крещён, чувствовал, что часто нахожусь как бы под защитой кого-то невидимого. Для меня Бог — это ощущение всеобъемлющее, а теперь это нужно закрепить крещением. Лида, ты пойдёшь со мной на крещение?
— Я постараюсь. Если спектакля не будет. Хорошо, я пойду, — переменила Лидия своё решение, уловив умоляющий взгляд Алексея.
Они двинулись дальше по направлению к дому Берестовых, ступая по мостовой, хранящей следы уже почти зимнего снега. Лида ощущала, что у неё откуда-то из глубины души поднимается волна чего-то нового и свежего по отношению к человеку, идущему рядом с ней, и опутывает её сердце невидимыми нитями. И это была отнюдь не жалость.
Лидия и Алексей в назначенный день и час без опоздания пришли в церковь, в которой должен был состояться Таинство Крещения Алексея.
— Волнуешься? — сжала его руку Лидия.
— Есть немного, — признался Алексей, хотя с самого утра был серьёзно настроен. — Но я себя убедил, что это важнейший этап моей жизни.
К ним вышел священник — тот самый, что тогда повстречался им:
— Хорошо, что пришли. А-то я признаюсь, сомневался в Вашем намерении.
— Нет, что Вы! Теперь для меня иной дороги нет, — пылко заверил священнослужителя Алексей.
— Хорошо, пойдёмте. Проведём с Вами беседу.
— Я кое-что пытался изучить самостоятельно, но этого мало, — признался Алексей Шилов.
— Сейчас я Вам расскажу всё, что нужно.
Итак, вскоре над Алексеем Шиловым было совершено Таинство Крещения. Сначала Алексей, как положено, произнёс отречение от сатаны и «всех дел его» и изъявил своё желание «сочетаться с Христом», потом прочитал молитву «Символ Веры». Он немного сбивался от незнания, но мудрый священник подсказывал ему. Затем состоялось непосредственно Крещение, когда голову Алексея трижды погрузили в купель, и священник произнёс: «Крещается раб Божий Алексий во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святого Духа, аминь». После этих значимых слов Алексей, наконец, вздохнул. До этого он, казалось, даже не дышал, чтобы не испортить торжественность момента. Также священником были прочитаны необходимые молитвенные правила, совершены остальные действия, и на новокрещённого Алексея была надета белая рубаха и крест. Вскоре Таинство закончилось. Напоследок священник дал Алексею необходимые наставления и подарил брошюру и свидетельство о крещении. Алексей с трудом нашёл в себе силы поблагодарить священнослужителя, потому что чувства и эмоции переполняли его. Он видел, что Лида целиком и полностью разделяет его настроение — в уголках глаза у неё даже появились слезинки. Они вышли из храма.
— Какой сегодня отличный день, — оглядываясь вокруг, улыбался Алексей окружающей природе. Он бы не удивился, что здесь, на пороге зимы, могут расцвести сады.
— Да, для тебя сегодня всё прекрасно — такой исторический день, — с ноткой зависти отозвалась Лида.
— Я так рад, что ты согласилась пойти со мной. Мне больше некого было позвать, — откровенно сказал Алексей.
— Как ощущения? — осведомилась Лидия.
— Ощущение парения, лёгкости и какой-то свободы.
— Может, свободы от греха? — предположила Лидия — Об этом говорил священник после таинства.
— Да, я теперь понял, что значат его слова: «Нужно умереть от греха, чтобы стать свободным для вечной жизни». Это значит, что теперь нет связей с прошлыми пороками, недостатками.
— Как жаль, что у уже крещёных нет возможности креститься вновь, чтобы смыть все свои прошлые ошибки, — с грустью сказала Лида.
— Но есть возможность их исправить, покаяться в них на исповеди, — утешил её Алексей.
— Да, только это и остаётся, а порой это так тяжело.
— Ничего: вместе мы сможем всё, — заверил Алексей Лидию.