Глава седьмая. Новый куратор
После этих слов наступает тишина.
-Я привык к вашим выходкам, - начинает Ченожуков. – В конце концов, хрен с вами и со мной… Но вы своими гнусными словами оскорбляете одного известного человека, также служившего в разведке. И как Штирлиц, в Германии.
Нестор Петрович с удивлением смотрит на майора, а затем говорит:
-Я говорю правду. Если правда оскорбляет, тогда – конечно. А меня оскорбляет неправда в сериале Лиозновой.
Возникает пауза.
-И ещё, - внезапно говорит майор, - я ухожу в отпуск.
-Желаю хорошо отдохнуть, - произносит режиссёр, удивлённый резкой сменой разговора. – Надеюсь, отдохнёте в ведомственном санатории?
-Наверно. Я, правда, хотел поехать с женой на турецкие курорты, но…
-А чё не в «крымнаш»? – язвит Нестор.
-Но, - продолжает майор, не обращая внимания на ехидство собеседника, - нам запрещён выезд к османам после гибели нашего самолёта.
-Да? Но мы же давно с турками помирились.
- Формально – да, на деле – нет.
-Вы хотите сказать, что при удобном случае вонзите им нож в спину.
-Хоть ваша формулировка и не профессиональна, но отвечает моменту.
-Боже, какие фразы вы выдаёте: отвечает моменту. Так учат в органах?
-Меня заменит другой сотрудник, - снова не обращая внимания на реплику режиссёра, говорит майор. – Он из ОС.
-Откуда, откуда?
-Из Особой службы. О ней мало кто знает, даже высокопоставленные чиновники.
-Ни ху…, простите, ни хрена себе, - удивляется Нестор Петрович.
-Аналитическое управление ОС проанализировало ваши высказывания, реплики, ругательства и пришла к выводу, что вы теоретически представляете угрозу для конституционного строя. Поэтому за вами будет наблюдать спецагент.
-Вы хотите сказать, что я опасен для…
-Давайте, - перебивает Ченожуков, - без фамилий, имён, паролей и явок. Так будет лучше. Потому что, по совокупности всего, вами содеянного, вам светит приличный срок на киче.
-Что? Меня могут посадить в тюрягу?
-Запросто. Да не в лагерь, а в спецдомзак. А это хуже, я даже не подберу сравнения. Только черномырдинское: хуже водки, лучше нет.
- Надеюсь, вы шутите?
-Какие уж тут шутки. Но не бойтесь. Поскольку вы располагаете большой информацией о деятельности товарища Исаева-Владимирова, приказано вас не трогать, а дослушать до конца.
-Это что же, - испуганным голосом спрашивает режиссёр, - я должен как Шахразада из эпопеи «Тысяча и одна ночь» постоянно рассказывать сказки, чтобы мне не отрубили голову?
-Ша-хе-ре-за-да, - поправляет майор.
- У вас плохой перевод. Надеюсь, вы читали эти сказки? Там девушка постоянно ублажала султана рассказами, иначе её бы казнили.
- Можете считать, что так.
-Но это же варварство. Это же, чёрт знает что.
-С вами будет работать аналитик из отдела Защиты административных дел и хранения уникальной информации, - не обращая внимания на слова режиссёра, сообщает майор.
-Что?
- Повторять не буду.
-Вы хоть знаете аббревиатуру этого вашего отдела, а?
-Не придаю этому никакого значения.
-Зря. Сокращённо, ЗАД и ХУ… Мне даже стыдно произнести.
-Поэтому молчите, - просит майор. – А завтра вы прибудете вот по этому адресу и продолжите работу там. Прощайте.
Он протягивает режиссёру файл с документами и инструкцией.
На следующий день Нестор Петрович направился к новому месту работы.
Если раньше он доезжал до станции метро «Маяковская», выходил и шёл в Кулаков переулок, где расположена студия документальных фильмов, то сейчас ему на поверхность появляться не надо. В одном из тайных помещений московского метрополитена находится первоклассная студия, оснащённая японским оборудованием по последнему слову техники.
Со сталинских времён, с начала строительства московского метро, там были предусмотрены различные секретные помещения, о которых никто из простых жителей страны и не догадывается.
А поскольку режиссёр обещал рассказать о Штирлице то, чего не знал и о чём не писал Юлиан Семёнов, то всё решили засекретить.
На одной из станций метро, прямо на платформе есть буфет для поездных бригад, куда и вошёл Нестор Петрович. В это время там почти нет посетителей. Не обращая внимания на буфетчицу, он открывает дверь с надписью «Служебное помещение. Вход запрещён», и смело входит внутрь. Он действует так, как ему было предписано инструкцией.
В зале готово для дальнейшей работы. На стене большой экран. Новейший компьютер со всеми прибамбасами, и два стола, один для Нестора Петровича, а за другим уже сидит его новый куратор, одетый в прекрасный костюм, может даже и от «Бриони». Он очень, очень похож, просто точная копия одного известного человека. Но, как принято в разведке, где всё – спецоперация, - мы будем хранить молчание.
-Здравствуйте, - говорит редактор.
-Здравия желаю, - отвечает человек.
-Нестор Петрович, - представляется вошедший.
-Тычоблин, - отвечает тот.
-Простите, - интересуется редактор, вздрагивая, - ваша фамилия непривычна для моего уха, поэтому я её воспринимаю как вопрос: «То чё блин?» Это – настоящая фамилия?
-Давайте приступим к работ, - куратор невозмутим. – Всё остальное вас не должно интересовать.
-Конечно, - соглашается спрашивающий, - но как-то непривычно. А над вами есть руководитель? Чтобы в случае чего…
-Случаев не будет, - отвечает Тычоблин. – Но, поскольку вы интересуетесь, я отвечу. Это – генерал Спермин.
-Как? – удивляется Нестор Петрович. – Спермин? От слова – сперма.
-От города – Пермь, - невозмутимо отвечает куратор. – Из города Пермь, с города Пермь, с Перьми. Спермин.
-Интересно, - пытается сдержать смех редактор. – Это как-то…
-Давайте работать, - прерывает его военный. – Время – деньги. Вы обещали рассказать нам то, что не знал даже Семёнов. Ваши источники?
-Отвечаю, - спокойно говорит редактор. – В интернете много поклонников Штирлица. Я завёл в фейсбуке страничку о Штирлице, и ко мне полилось столько информации, чего я даже не ожидал.
-Я могу взглянуть?
-Нет.
-Почему?
-Потому что нарушите мои авторские права. Я собираюсь писать книгу и получать за это деньги.
-Но мы взломаем вашу страничку.
-Там сложный пароль. Про нацистскую «Энигму» слышали? Там механические роторы шифровали миллионы вариантов. А у меня - электронные, с десятком миллионов. Да и зачем вам?
-Мы обо всё должны знать. Не должно быть ничего тайного от Органов, хорошо? О чём начнёте рассказывать?
-Об одной выставке в Берлине в 1942 году, которую товарищ Сталин велел уничтожить.
-И поручил это Штирлицу?
-У вас аналитический ум настоящего разведчика, подполклвник, - кинул комплимент редактор.
Он вспомнил анекдот, который всем хорошо известен: «У армянского радио спрашивают: « Может ли женщина быть подполковником? Армянское радио отвечает: «Нет. Женщина может быть только под полковником».
-Выставка, о которой я буду говорить, - начал Нестор Петрович, - почему-то прошла мимо советских и российских историков, изучавших Вторую мировую войну. В 1942 году Германия оправилась после разгрома под Москвой, и обрела прежнюю мощь, а вот дела СССР были плачевны.
-Да, - перебивает подполковник, - фашисты вновь активизировались.
- Давайте уточним формулировочку, - просит режиссёр. - Сталин использовал слово фашизм, который был в Италии у Муссолини, как неприятное для уха звучание. Типа – фас, как у собак. Или – фарш. Избить человека до состояния отбивной, как предлагал один генерал, до состояния «отбивной котлеты», а лучше фарша. А нацизм - это слово не могло никого испугать. Ведь вот «Газпром», как в рекламе, - национальное достояние. А кто тогда работники газпрома, националисты, нацисты? Ферштейн?
Тычоблин молчал.
-Но у нацистов была хорошо поставлена пропаганда. И, чтобы показать, что они борются с мировым злом, каковым они считали большевиков, решено было показать немецкому народу, как живёт народ советский.
-И что же? – спросил куратор.
- Выставка, показывающая, в какой нищете живёт советский народ, каким репрессиям подвергается, должна было всех убедить, что немецкие солдаты освобождают Россию.
-И что там на выставке?
-О, так было много интересного. Всё было привезено с захваченных территорий. Народ валил валом. Сначала в Вене, затем в Праге, а потом Рейнхард Гейдрих перевёз её в Берлин. В Берлине её посетили 1,3 млн. человек.
-Расскажите.
-Не только расскажу, но и покажу, - отвечает редактор. – Всё заснято. Но главное, что снят и Штирлиц, посетивший эту выставку инкогнито.
-Как же он смог? В Германии, где тотальный контроль.
-Ну, смог же он добраться к телефону и поговорить с Борманом, как нам показано в сериале. Смог же он, загримировавшись, прийти на встречу в музей. И, «Заметьте», - как говорил актёр Леонид Броневой в фильме «Покровские ворота»: - не я это предложил». И Мюллер, которого играл Броневой в сериале, не смог выследить Отто Штирлица. Всё это нам поведал Ляндрес, о, простите Юлиан Семёнов, и вы-то ему верите. Почему же здесь не можете поверить?
Тычоблин молчал.
-Да, он загримировался, как в сериале, и осмотрел всю выставку. Я сделал постановочный ролик, сейчас это модно в документалистике. Документальные кадры монтируются с художественными, а неискушённый зритель всё принимает за правду. Смог же режиссёр Эйзенштайн снять в фильме «Октябрь», к десятилетию октябрьского переворота, штурм Зимнего дворца, которого не было. Но все поверили, хотя очевидцы ещё были живы.
-Великой Октябрьской Социалистической Революции, - поправляет подполковник.
-Это Коба придумал, а большевики, и Ленин, и Троцкий и все-все-все называли событие –пе-ре-во-ро-том.
-Вам нравится принижать нашу историю? - замечает куратор.
-Не принижать, а - глаголить истину. А то заврались за сто лет…
-Дальше.
-Посмотрите интересные кадры, - режиссёр вставляет флешку в компьютер. - Штирлиц у своего шефа. Те же актёры – Лёлик Табаков и Слава Тихонов. Вот какие чудеса творит современная компьютерная техника. Смотрим.
На экране кабинет, где Шелленберг (актёр Табаков) разговаривает со Штирлицем (актёр Тихонов).
-Штирлиц, - говорит генерал, - я вам рекомендую сходить на выставку. Посмотрите на большевистские ужасы.
-У меня много работы, шеф, - отвечает Штирлиц, - я всё видел, когда был в командировке на Восточном фронте. Разрешите не ходить.
-Ваше дело, конечно. Работа прежде всего. Я всегда ценил вашу работоспособность. Можете идти.
Штирлиц выходит от Шеленберга, едет на машине домой. Выпроваживает горничную, которая следит за ним по приказу Мюллера. Переодевается и гримируется. Затем выходит через чёрный ход, садится в трамвай и едет на выставку, которая называется «Советский рай».
Зажигается свет.
-Как вам? – спрашивает редактор.
-Давайте дальше, - просит Тычоблин.
«Что, интересно?» - ухмыляется про себя Нестор Петрович.
(Продолжение следует)