Спустя несколько дней после первого в практике пуска в эксплуатацию скважины поучился у Гриши ликвидации порыва нефтепровода.
Ханиф ювелирно ножом своего бульдозера вскрыл аварийный трубопровод. Затем по команде Гриши, сбоку от места порыва трубы Ханиф, выкопал приямок для стока газонефтеводосодержащей жидкости. Гриша и Ильхам наложили хомут. Сварщик Валера Нургалеев, обварив его, срезал с хомута ушки со шпильками. Ханиф быстро закопал и загладил место бывшего порыва. Вся работа заняла не больше полутора часов. При этом по трубопроводу продолжалось движение газа и жидкости, и скважины не останавливались.
На работе продолжал постигать премудрости нефтедобывающего дела. В основном набирался опыта у операторов – своих подчинённых. Хорошо, что не боялся спрашивать, чего не знал. В институте нам преподавали что угодно только не то, что сможет понадобиться в работе. Оценивая этот вопрос сейчас на момент написания этого опуса, должен отметить, что за все 35 лет работы в отраслях ТЭК, институтские знания пригодились мне в объёме не более 10%.
В один из дней, решив понабраться опыта у самого старого и уважаемого оператора Зуфара Хайретдиновича Хайретдинова, пошёл с ним в обход скважин по его участку. Он всё время ходил в обход пешком. Участок его располагался на заливном лугу, называемом – Матаз. Мы прошли, срезая угол через нефтепарк, за околицей небольшой деревни Нахаловка, затем по лесной тропинке. Через час были на Матазе. Было время сенокоса. В воздухе стоял аромат скошенных трав и луговой клубники. По ходу находили и наслаждались спелыми ягодами. Высоко в воздухе издавали свои трели жаворонки. Было солнечно, но не жарко. Красота, да и только. Стало понятно, почему Зуфар Хайретдинович ходил по обходу пешком.
Пока шли, обслуживали скважины, стравливали газ из затрубного пространства устьевых арматур, я расспрашивал его про тонкости профессии оператора. Как можно на ощупь и на слух определять неисправности в работе оборудования. Полученные в тот день знания до сих пор со мной, и не раз выручали в трудных ситуациях, которых было немало. Много полезных знаний почерпнул у Гриши Миннибаева, Альберта Шарипова, ну, и, конечно, у Владимира Петровича Унру – старшего инженера нашего промысла, старожила и ветерана НГДУ "Уфанефть".
Невысокого роста, стройный, сорокалетний мужчина, с морщинками в углах глаз, Петрович ко всем вопросам подходил с небольшой долей иронии и своеобразного юмора. Пережив голодное детство, по молодости поработав помощником комбайнёра, бывшего "зэка", на целине, он пришёл в НГДУ "Уфанефть", когда оно ещё называлось укрупнённым промыслом, и входило в состав НГДУ "Ишимбайнефть". Петрович участвовал в пуске 6Р скважины – первооткрывательницы Сергеевского месторождения. Затем траектория его карьеры, если посмотреть на карту Сергеевского месторождения, всё время шла строго на север. Сначала мастером на 20-ой групповой технологической установке, затем на 48-ой ГТУ, потом на 89-ой, ну и, наконец, старшим инженером – Правого берега.
На всех участках, на его долю приходилось самое трудное – на пустом месте, сразу после бурения, обустраивать месторождение и создавать социальную инфраструктуру. При его непосредственном участии ликвидировались крупные аварии, неизбежно сопровождавшие период первого освоения месторождений, и передававшиеся молодому поколению нефтяников НГДУ как легенды. В общем, наш Петрович и сам был легендой. Петрович первым среди ИТР нефтепромысла приобрёл автомобиль "Жигули" ВАЗ-21011. Цвет автомобиля был ярко красный и назывался "коррида".
Старшим геологом промысла работал Назип Шагидуллович Бакиров. Ростом ниже Петровича, всегда при коротком галстуке, он напоминал сельского интеллигентного учителя. Педантично и скрупулёзно, каллиграфическим почерком, он вносил во всевозможные геологические формы необходимую информацию, диктуя при этом своей помощнице Татьяне, что надо написать в очередном акте-наряде на производство подземного ремонта скважины.
Большой любитель сбора грибов, он показал мне самые грибные места в районе полуострова. Столько грибов вяшёнок, как там, я больше никогда не встречал. С одного вязового пенька можно было наполнить стандартный полиэтиленовый мешок. По его рецепту мы жарили с луком эти вяшёнки, заливали их маслом и закатывали в стеклянные банки. Зимой открывали и разогревали на сковородке. Сразу кухня наполнялась запахом весеннего леса. Вкус был, как говорил Аркадий Райкин, специфический.
Старший механик Ахкамов Султан Мингазович запомнился тем, что всё рабочее время в своей каморке мастерил всевозможные предметы мебели и читал книги. Он был кем-то вроде ординарца, порученца и снабженца при начальнике промысла.
Мастером подземного ремонта скважин на Правом берегу в то время работал Шамиль Юсупов, крупный мужчина, с округлым лицом. Он был известной в НГДУ личностью – кавалером ордена Трудового Красного Знамени. Однажды его трудовые подвиги были описаны в республиканской газете журналистом, приезжавшим к нам на Правый берег. Прочитав репортаж, мы долго смеялись и подтрунивали над Шамилем. В статье под заголовком "Доктора подземных артерий" было написано буквально следующее:
- Шамиль Юсупов склонился над скважиной, и, всматриваясь внутрь, определял, что необходимо отремонтировать.
Шамиль тоже добродушно посмеивался над этим репортажем. Родной брат Шамиля Юсупова - Галимхан работал мастером по обслуживанию установок электроцентробежных насосов.
Помощником у Шамиля был Забих Марданов, мужичок маленького роста, которого все называли Марданыч. Основной его задачей была подготовка скважин к производству подземного ремонта, проще говоря – глушение. Однажды я был свидетелем, как Марданыч в костюме химзащиты, практически грудью закрыл пропуск в устьевой арматуре.
В гараже, одним из охранников работал седой, болезненного вида старичок. К сожалению, не помню фамилии и как его звали. Однако история его жизни заслуживает упоминания о нём. Приходя из гаража к нам, попахивая спиртным, он всегда обращался так:
- Господин, гражданин, товарищ начальник.
Во время войны он попал в плен, из которого был освобождён английскими войсками. После войны оказался в Англии. Всем таким же, как он советским военнопленным было предложено на выбор: или остаться, или вернуться в Советский Союз - на Родину. Он выбрал второе. В итоге оказался в лагерях на Колыме, где мыл золотишко, и провёл там 15 лет.
Летом действовала паромная переправа между полуостровом на Правом берегу и Якшиваново на левом. С помощью парома оперативно перебрасывалась техника, оборудование и люди. Даже поездки на Кушкульский промысел, находящийся за 120 километров к северо-востоку от Уфы, для НГДУ выгоднее было осуществлять, используя его. Паром был собственностью НГДУ. Его обслуживал Вася – паромщик. Так его все называли. Иногда, ожидая подхода техники из Курасково, я плавал с Васей на пароме, ловя удочкой на муху небольшую плотву. Вася всех называл земляками.
- Ну, как земляк, наловил на уху? - задавал он мне вопрос при каждой встрече.
Зимой переправлялись по льду. Причём первый рейс совершал обычно какой-нибудь пьяный тракторист, спешивший к родственникам по каким-нибудь своим родственным делам. Затем по его следу уже двигались остальные участники движения.
Всё лето я набирался опыта и постигал тонкости профессии. Не пропускал ни одну работу на объектах промысла, требующую каких-то особых нестандартных приёмов и технологий. Учился снимать динамограмму работы штангового глубинного насоса, изменять длину хода полированного штока и число качаний станка-качалки. Участвовал в покраске СК, довольно трудоёмкой операции. Руководил ликвидацией всевозможных аварий, которые случались довольно часто. К концу лета спецовка моя настолько замаслилась, что её пришлось выкинуть.
А самое главное, приобрёл опыт работы в трудовом коллективе нефтепромысла, который помог мне в моей жизни.