Каждая десятимиллиардная тень на Земле вступает в противоречие сама с собой.
Юри Тогу. Учебник «Мат и Матики» для 3 класса.
— Скажите, а вы не сын господина Трэка? — спросила она меня.
— Проходи, — подтолкнул Ной. — Она всех новичков об этом спрашивает.
— Ну, просто одно лицо, — сказала им вслед дежурная, выглядывая из своей конторки.
Туман в голове становился прозрачней
Росой, выпадая на мокрых висках.
И стали сны мои реальностью, и стали дни мои ночью.
Плетень. Он сплетён их моих не высказанных слов. Его повалит первый же заблудившийся бык. В 22:05 загорелась электрическая подстанция. Бегали, смотрели от окна к окну, как обезьяны в зоопарке. Мои нервы, если их правильно подключить, сами бы могли вырабатывать электричество. Пил воду. Наполовину пуст. Сидели при свече. В полночь пришли электрики. Долго искали напряжение. Найдя 220 вольт, танцевали до утра. На рассвете ушли в парк и спрятались в кустах. В то хмурое утро я отправился гулять, обходя зеркала грязных луж. У одной из них кто-то стоял и плакал. Увидел себя вдруг?
Мне не помог амулет из сапфира
И не спасёт тысяч молний разряд
Дом. Дом был пуст. Все мои мысли сводились к тому, что он был пуст. Подходя к двери, я уже знал — мне никто не откроет. Нет ничего хуже, чем быть посланным послом. Дни, становясь короче, скоро исчезнут вовсе. Останется ночь. Надо что-то сломать в этом мире иначе он нас не отпустит. Будет кружить по кругу, пылью времён покрывая. Бродили по улицам ждали конца или начала света, не было ни того, ни другого. Даже если всю жизнь идти в одном направлении, никогда не придёшь туда, куда хочешь. Разве, что случайно, как я. Пришёл попросить огня, чтобы сжечь этот мир, но дом был пуст.
Что бы из этого выбраться мира
Надо проснуться три раз подряд.
Свет. Они были посланы. Они были посланы к людям, но потеряли свет, не донеся его до тёмного народа. Долго пировали. Выходили в двери и заходили в окна — гуляли по крышам. Мне не нравится, как они дышат. Они дышат хрипло и возбуждённо, злобно смотря по сторонам. Они всю свою жизнь мешали жить остальным, но теперь им мешать уже не кому, все ушли туда, где невидимое небо блещет изумрудами и каждый живет, как хочет. У всех осуждённых на вечное ожидание светлого будущего, лишь один есть вопрос: «Доколе?»
Мрак. Мрак и Ночь. Мрак дружил с Ночью. Ей было хорошо с ним во мраке, нравилось, как он мрачно шутил, называя ее тёмной. Днём прятались на обратной стороне луны.
С некоторых пор я стал замечать, что жизнь моего мира становится проще. Исчезают детали, тускнеют краски. Мой сегодняшний доктор как две капли воды похож на вчерашнего таксиста отвозившего меня домой, и на позавчерашнего агента по торговле недвижимостью, сдавшего мне этот дом. Повсеместное падение качества окружающей действительности уже начинает бросаться в глаза. Плохо прорисованные модели, однообразные голоса. По-видимому, создатели этого проекта уже понемногу его сворачивают. Ещё одна неудача. Скоро закрытие. И как водится, в новый мир возьмут не всех, а только избранных. А может быть я тоже избранный? Сегодня у доктора кроме обычного анализа крови, было ещё сострижено с моей головы немного волос. Мне сразу показалось это подозрительным. Точно, точно. Ничто другое как анализ на избранность.
Сегодня мне разрешили сесть за руль и обратно я еду сам и один. Проехав пару перекрёстков, я вдруг почувствовал какую-то вибрацию и краем уха уловил тихие завывающие звуки доносящиеся не известно откуда. В следующую секунду раздался хлопок, меня встряхнуло, и я на мгновение отключился. Очнувшись, увидел светофор и цифру обратного отсчёта. Эта цифра была 10, и я стоял первым. Мои руки держали пустоту — руля не было. 8. Вместо него из не понятного вида приборной панели, торчал джойстик. 6. Глянув в зеркало заднего вида, я вздрогнул. 4. На заднем сиденье сидели двое. 2. Молодой парень похожий на боксёра и молодая девушка похожая на шлюху. 0.
В моих снах поезда почему-то всегда летали. Вот и в этот раз, как только раздалось знакомое шипенье, из темноты появился странный силуэт красного пилота. Пора браться за дело, дело не терпит отлагательств. Засучивайте рукава, ребята и будем бить этих чужаков. Найти их не трудно. Всегда можно заметить неприметную деталь, по которой даже не особо догадливые гадёныши узнают в них чужаков. Наверное, в этот раз руководство стаей возьму на себя я. Командовать погромом не так уж и трудно, надо просто громче всех кричать и сильнее всех размахивать руками. Протирать очки в драке некогда и поэтому очкариков не брали. Они собирали листья и собачье дерьмо, что бы потом все это поджечь и наслаждаться запахом воскурения, вытирая слёзы от едкого дыма и внезапно нахлынувших чувств. Рупором управляемых масс в этот вечер был Сигизмунд, самый старый и опытный погромщик. Чужаков он чуял за версту и его огромный нос крутился как флюгер на высокой башне, указывая нам направление погрома.
Утром меня опять разбудил свист свирелей. Это местные пастухи устроили состязание, упражняясь в импровизационной игре на этом садистском инструменте пыток. Длинная нота си бемоль третьей октавы застряла у меня в голове, доставляя мучительную боль. Я понимал, что сама по себе она, в общем-то, не плохая нота, и по большому счёту ни в чем не виновата. Вся вина падала на испустившего её неумытого таланта с бичом через плечо. В статье одного ныне забытого ученого эпохи зарождения, названной «Музыка как наркотик», была разоблачена и развенчана муза этого варварского искусства. В наших местах давно запрещено, слава Хмырю (самому великому из молчаливых), любое искусство издающее шум. Музицировать разрешено только в специально отведенных для этого местах.
Сегодня не было времени гоняться за пастухами, отбирая свирели и засовывая им в зад (имеется ввиду свирели) и поэтому, позавтракав грибами, выросшими за ночь в местах попадания спор от взорвавшегося гриболёта, я двинулся в путь.
Из густых травянистых зарослей выполз выползыш и, ухватив меня за ногу, попросил покатать. Зная, что не отстанет, я посадил его на плечо и пригрозил: «Сиди смирно не дёргайся, а то сброшу».
Современные мировые тенденции были всегда далеки от меня. Сейчас они вообще превратились в еле различимую точку. Веселиться было незачем, так как вечер уже наступил. Тихая, уютная комната. Маленькая для жизни — достаточная для размышлений. Пироги с капустой. У каждого своя особенная форма, сразу видно сделаны не автоматом, ручная работа.
Ветер с запада налетел внезапно. Мысли поплыли на восток, в сторону моей родины. Для простого человека имеется масса развлечений. Каждое дело в радость, когда здоров. Внешняя оболочка моего тела повреждена. Пробой произошёл во время вчерашнего выброса энергии. Пытаюсь закрыть пробоину руками, но невидимое излучение проходит сквозь ладони. Надо смириться, я всего лишь батарейка. Заряд — разряд. Отработал свой срок — на помойку.
Выбор пал на неё. Тайная мистерия состоится ночью. Бочки полны вина. Каждый должен выполнить своё задание, иначе не будет признан и навсегда удалится в дальний мир. Прилив уже начал наступать на пологий берег. Отражений меня было несколько, вероятность угадать всё же существует. Надо включить перемешивание. Теперь на пустынном берегу танцует дюжина моих фантомов, можно прилечь и отдохнуть перед боем. Звёзд на этом краю неба было мало, я их уже все запомнил и дал имена.
Еще вчера все было по-армейски чётко и ровно, а сейчас вот и сердце сбивается с этого ритма. «Раз, два. Раз, два», — командую я ему, — «Подравняйсь». Подойдя вплотную к стеклянной двери, я замер в ожидании:
— Пошевелите чем-нибудь, — крикнул мне охранник. — Опять заело.
— Чем я пошевелю, — наехал я на него. В руках у меня были две тяжеленные коробки. Двадцать первым пальцем, что ли?
— Головой покивайте.
Я быстро покачал головой слева направо как китайский болванчик. Створки двери
медленно поехали в стороны. Болванчик и есть, раз согласился на такую работу.
Первое слово. Робкий шаг вперёд. Любили сбивать самолеты. Не хотел искать причину. Письменное согласие. Участие в этом проекте вполне добровольное. Михаил усмехнулся своим глупым догадкам. Всё это так глупо. Мой опытный образец сидел в углу на кровати и, держась за голову, раскачивался из стороны в сторону. Вчера вместе пили эту воду новой жизни, но выглядим сегодня по-разному. Видимо образец ещё не совсем готов вступить на путь светлого будущего, и придётся опять его разобрать. В разобранном состоянии он менее опасен, чем сейчас. Часы показывали 43:89 по новой системе счисления придуманной мной вчера. Теперь в моих сутках будет 100 часов, а моем наставшем часе 100 минут.
По небу плыл пиратский корабль. Я не хотел, что бы они опять застали меня врасплох, и поэтому изрядно подготовился, был весел и беспечен. Моё алиби было безупречно, по крайней мере, не менее десяти человек видели младшего помощника старшего сочинителя в трёх разных местах. Как бы увильнуть от этой работы? Притвориться больным. Пошлют колоть дрова для печи, на которой спал ликвидатор. Он опять заявился вчера в 50:00 (в полдень по вашему времени) и попросил квасу. Без привычки после нашего квасу можно продрыхнуть и три дня.
Они взяли меня за ноги, первый за одну второй за другую, и мы медленно поплыли к балконной двери моими ногами вперёд. Тут один из них зазевался, и моя правая нога зацепилась за радиатор центрального отопления. Я дёрнулся как от разряда дефибриллятора и проснулся, едва успев заметить, как эти двое прыгнули с балкона, не задевая перил, подумал, что они вполне бы могли занять призовое место по синхронным прыжкам вниз. Опять за мной послали практикантов. Я сразу решил взять быка за рога, схватил телефон и позвонил Ною.
Монстр ушёл в отступивший туман, трава была выжженной и дымилась. Тремоло это такой приём игры на садистских инструментах музыкальных пыток. Он ел кору осинового дерева и морщился. Горько! А что ты хотел, все сладкие плоды запретны, и стража с огненными мечами, жри это. Не хочу! Я вот тоже не хочу, с тобой нянчится, сильно ты капризный стал после воскресенья.
Новый абзац и пляши. Нервно подёргивая плечами. Есть выход из любого входа, даже если нет указателей и горящих надписей. Опять сейчас начнет рассказывать про то кино, надоело.
«Те два мужика ещё не знали, что он задумал, а эта вредная мысль уже сверлила его неокрепший после возлияния мозг. Решил он взять тайным образом все деньги и потихоньку, задом-задом свалить. Взять удалось, свалить нет. Тут появляется эта баба, не надо, зачем вы его грязными сапогами и все такое. Ребята, конечно, ее отталкивают, уймитесь гражданка, вы вообще кто такая? А она им раз и скажи, я вообще-то тайный агент и давно за вами слежу, и если не прекратите, тут вам всем сейчас придёт край. Короче дым, шум и всякая там байда и перестрелка. Положила эта дамочка их всех из своего пистолетика, что бы не брыкались, взяла чемодан полный валюты и скрылась за деревьями леса».
Раскрепощение не наступало. Светлым оком зияло открытое окно, пыль блестела на солнце. Суматошная муха бесила своей назойливостью. Выпить что ли квасу? Какая тут может быть романтика? Мир устал. Кавалеры проходят под руку с дамами, дамами пик. Все карты перепутаны и потерян масштаб. В штабе остались более точные карты, но туда не пробраться — не пустят одичавшие часовые. К тому же вокруг городка проложили кольцевую железную дорогу, на которой разбойничал бешеный поезд, появлявшийся внезапно, сбивая всё на своём пути. На заборах висели плакаты, призывающие к каким-то действиям. Когда же вылетит заглушка из моего мозга, мешающая потоку мыслей вырваться наружу?
Кто сказал, что мои рассказы не о жизни? Они, как и она, представляют череду бессмысленных событий не реальной действительности, доведённых до абсурда и приводящих к неизбежному концу — концу рассказа.
Когда выбило заглушку из моего мозга, я писал, не останавливаясь много часов, но затем, очнувшись, удалил всё написанное безжалостной рукой. Закончил писать — убери за собой! Я хотел узнать, что было в самом начале, и шёл по цепи пока не увидел себя на другом конце. Всё тоже небо в дырах над нами, и всё тоже дерьмо внутри нас. Долго ли коротко ли, хорошо ли плохо ли, езжайте сани в лес сами (sunny, i love you). Как и прежде крепка русская водка и всё так же слаб человек. Дикие русские сказки. Сердце колет игла из яйца кощея бессмертного. Шёл за клубком, оказался клубок колобком. Его съела лиса. Я лежал на спине, смотрели глаза в небеса.