Гусаков В. М

 
ГУСАКОВ Вячеслав Михайлович


МЫ — РАЗРАБОТЧИКИ

По распределению Министерства я был направлен на работу в НИИ молекулярной электроники (НИИМЭ) после окончания в июне 1965 г. Московского инженерно-физического института. Именно в НИИМЭ, так как преддипломную практику и дипломный проект выполнил по исследованию p-n-p-n структур на недавно созданной в МИФИ кафедре под руководством И. П. Степаненко. Это был первый выпуск специалистов, которым предстояло работать в области микроэлектроники.
При поступлении на работу каждого молодого специалиста принимал лично директор К. А. Валиев. Приём проводился в теперь уже снесённом корпусе 213, в одной из 3-комнатных квартир, а конкретно, на кухне в 5 кв. м.
Там стоял стол, за ним сидел К. А. Валиев, а с другой стороны стола — стул для посетителя. Просмотрев мою анкету, директор заметил на моей рубашке значок футбольного клуба ЦСКА, доброжелательно улыбнулся и сказал: «Ну, что ж, сейчас посмотрим, чем Вас набуцкали в МИФИ». Сказанное им жаргонное словечко «набуцкали» ( от слова «бутсы») сразу сняло с меня некоторое напряжение и расположило к более спокойной беседе. Уже позднее, когда начальник отдела кадров Щербак П. С. непосредственно оформлял мой приём, я узнал, что именно по результатам беседы с К. А. Валиевым определилось, в какое подразделение я буду принят и какой оклад мне установят. Так я попал в лабораторию Г. Г. Казённова, в которой тогда было 10-12 человек. В то время весь коллектив НИИМЭ располагался в здании завода «Компонент», на втором этаже, по правую сторону от центрального прохода. С левой стороны находилось технологическое оборудование, где было организовано производство, если не ошибаюсь, транзисторов КТ319, и за ведущего технолога там командовал Женя Дробышев.
За первым столом на временной территории НИИМЭ сидела девушка, которая занималась жилищными вопросами вновь поступивших на работу. Далее располагались лаборатории Казённова, Ракова, Томфельда. Здание для НИИМЭ, рядом со зданием завода «Компонент», тогда ещё только строилось. Туда мы перебрались только в 1966 году.
В течение первого года работы перед сотрудниками лаборатории стояла задача: набираться знаний по проектированию цифровых интегральных схем на биполярных и полевых транзисторах, которые нам предстояло создавать в ближайшее время, как только будет введён корпус для НИИМЭ. Мне было поручено набираться знаний по интегральным схемам на МОП (металл-окисел-полупроводник) транзисторах и КМОП (комплементарные МОП-транзисторы). В середине 1966 года была начата первая НИР «Изотоп» по разработке первых отечественных схем на p-канальных МОП-транзисторах, в выполнении которой я участвовал в качестве зам. главного конструктора по схемотехнике. Главным конструктором этой НИР был Королёв М. А. Он возглавил вновь созданный отдел по разработке МОП-ИС. В июне 1967 г. НИР «Изотоп» была успешно завершена и принята Госкомиссией. После перехода Королёва М. А. на работу в МИЭТ я был назначен начальником отдела 14, затем начальником отдела 2.
В НИИМЭ проработал 18 лет, а в 1983 году переведён на работу в НИИ «Научный центр», где проработал до конца 1994 года.
Хочется особо отметить, что в годы становления НИИМЭ и в последующие годы, когда институтом руководил К. А. Валиев, положение как по научному руководству институтом в целом, так и по развитию конкретных направлений микроэлектроники существенно отличались в лучшую сторону от последующих лет, когда К. А. Валиев перешёл на работу в АН СССР. И это, безусловно, определялось выдающимися личными качествами будущего академика Валиева К. А. Должен признаться, что в последние годы работы в НИИМЭ работа не приносила мне того максимального морального удовлетворения, которое я испытывал, когда директором института был К. А. Валиев.
За годы работы в НИИМЭ мне как руководителю отдела 14 и главному конструктору по разработке цифровых КМОП-ИС серий 164, К176 и др. приходилось взаимодействовать со всеми подразделениями института. Но хотелось бы отметить самым добрым словом работников отдела: Шаталова Б. Н., Ваградова Б. А., Красильникова А. А., Павлова Е. А., Селькова Е. С., Оранского А. Л., Боброва А. Н., Мисюрева Е. М., Фомину В. И., Рукавишникову Л., Самойлову Л., Трутневу А. В. Заранее прошу меня извинить, если кого-то не назвал.
Вспоминая события тех лет, хочу рассказать о том, как в НИИМЭ в отдел 14 удалось принять на работу по лимиту Ваградова Б. А., выпускника Тбилисского госуниверситета, жителя г. Тбилиси. После окончания в 1964 году университета он работал на предприятии «Мион» в г. Тбилиси, а в 1973 году приехал на стажировку в НИИМЭ и попал в лабораторию Богданова И. М., которая занималась разработкой технологии биполярных ИС.
Я, к тому времени уже начальник отдела, как-то обсуждая с Богдановым И. М. проблемы разработки БИС (больших ИС), которые нам предстояло разрабатывать в ближайшие годы, совершенно случайно обратил внимание на работника, который занимался изучением кристалла ИС под микроскопом. Спросил у Богданова И. М, кто это. Это и был Ваградов Б. А. Мой собеседник охарактеризовал его с самой положительной стороны и сказал, жаль, что такой талантливый инженер работает в г. Тбилиси, а не у нас в НИИМЭ. В то время по лимиту с предоставлением жилья могли распределить в Москву только молодых специалистов, да и то лишь считанные единицы. Получить же лимит для жителя г. Тбилиси, к тому же на семью из 5 человек, просто нереально. Богданов И. М. познакомил меня  с Ваградовым Б. А. Мы с ним детально поговорили о том, чем он занимался после окончания вуза, как у него проходит стажировка. Встречались с ним ещё несколько раз, и я убедился , что он действительно стоящий специалист, за которого надо побороться и попробовать «пробить» для него лимит. Я вышел с этим предложением к директору. Тот, разумеется, сказал, что это нереально — получить лимит, т. к. этими вопросами занимается непосредственно председатель Мосгорисполкома Промыслов, и количество ежегодного лимита невелико и строго оговорено с отраслями промышленности. И тем не менее он, хотя и не сразу, соответствующие документы подписал и поручил своему заместителю Агеенко Г. К. заняться этим вопросом. Через год с небольшим Ваградов Б. А. начал работать в отделе 14, получив 3-комнатную квартиру по лимиту. Огромная заслуга в решении этого вопроса принадлежит Агеенко Г. К., светлая ему память. Именно Ваградов Б. А. разработал технологию БИС КМОП-ОЗУ емкостью 256 бит в составе первого отечественного микропроцессорного набора, разработка которого была выполнена в рекордно короткие сроки — за 3 квартала. Разработка проводилась в рамках НИР, по которой специальным распоряжением Министерства была разрешена аккордная система оплаты труда. В рамках НИР вся конструкторская и технологическая документация оформлялась по требованиям ОКР. И поэтому без выполнения ОКР микросхема КМОП ОЗУ-256 бит типа К176 РУ2 была освоена в серийном производстве Новосибирского завода полупроводниковых изделий, что позволило на 1,5 года сократить время поставок этих схем потребителям. Особо следует отметить, что БИС К176 РУ2 спроектирована по оригинальной топологии, существенно отличающейся от зарубежных аналогичных схем фирм «Моторола» и др. И в этом заслуга принадлежит именно Ваградову Б. А.

Примечание составителей.
Борис Ваградов оказался талантливым человеком и в совершенно другой области — поэзии. Он автор большого количества лирических стихов, романсов. Особенно следует отметить его четверостишия, которые он назвал «гномы» (от греческого — краткое, образное изречение, поучение, сентенция, выраженные стихом или прозой), их более 1400, и они посвящены буквально всем сторонам жизни. Среди прочего выделяется романс, посвященный его безвременно ушедшей жене. Музыку к нему написал Лев Андреевич Маслов, замечательный певец и мастер чтения стихов.
И ещё. Борис Ваградов происходит из знаменитого княжеского рода Армении, имеет музыкальное образование. Поэтому, вероятно, стихи его проникновенны, душевны и наполнены неподдельной страстью.