•
Ольховая роща села Бурёнино . Новелла . Многие люди к ольховым лесам относятся с пренебрежением. Мол, древесина ольхи хрупкая, кроме как на топливо, ни на что другое не годится. Слухи о том, что в ольшаниках гнездится всякая нечисть, враждебная человеку, тоже не способствует тому, чтобы люди ходили туда отдыхать и развлекаться. . Но я-то знаю; ни лешаки, ни кикиморы в ольховых лесах не живут. Нет в них никакой дьявольщины. Зато там самый чистый, самый благодатный для человека воздух. Такой благодати, как в ольховом лесу, ни в каком сосновом бору не сыщешь.
Если вы отшлёпали по знойному просёлку пару десятков километров и почувствовали, что ваши ноги налились свинцовой тяжестью-зайдите в ольховый лес, ополосните разгорячённое лицо живительной влагой его родников, подышите его воздухом; через полчаса ваши ноги станут лёгкими и резвыми, готовыми снова нести вас по дорогам жаркой степи. … На юго-западе Оренбургской области, извиваясь между увалами, которые местные жители величают горами, течёт речушка Каменка. На пути к реке Уралу Каменка принимает в своё русло воды ещё полдюжины малых речек и уже в сорока километрах от истока называется Ташолкой. Но, в переводе с тюрского, Ташолка-это всё та же Каменка, т.е. речка рождённая камнем.
На правом берегу Каменки, в семнадцати километрах от её истока , расположена ольховая роща. Роща эта находится на самой околице села Бурёнино, местами вклиниваясь в его улицы. Потоки первозданно чистого воздуха растекаются по селу, и нет в Бурёнино такого уголка, где не сказывалась бы его живительная сила. Жители села благодарны роще за своё, практически санаторное, существование и вот уже два столетия роща не слышит топора дровосека. ……
В небе над селом постоянно парят два-три коршуна. Им с высоты их полёта роща видится в виде гигантской стрекозы. Своими крыльями стрекоза покрывает правый берег Каменки Тулово её вытянуто в западном направлении от берега речки до каптажа- бетонного купола, укрывающего родник- главный поставщик питьевой воды для жителей центральной части Бурёнино. Внутри массива рощи бьют фонтанчики ещё трёх источников. Их струи стекаются в небольшую лощинку и оттуда, уже общим потоком, спешат к речке Каменке.
Левое крыло стрекозы простёрто в северном направлении. Здесь, под кронами деревьев произрастают лишь крапива да борщевник. Поэтому кроме волков сюда никто не заходит, да и волки-то забегают, только перед тем, как напасть на расположенную поблизости колхозную овчарню.
В этой части рощи родников нет. Зато в полсотни метров севернее- их три. В узком промежутке между опушкой леса и берегом речки располагается улица Подгорная. Своё названье улица получила потому, что находится у самого подножья горы (увала). В недрах этой горы, по убеждению жителей Бурёнина находится "морская жила", многочисленные родники села водой, мягче и вкуснее которой нет во в других районах примыкающих к Ташлинскому. Да и во всём Оренбургском крае тоже нет.
В недрах горы воды так много, что жители села опасаются, как бы она, вырвавшись на свободу, не затопила всё село. Поэтому всех, кто намеревается на склонах увала устроить песчаный карьер, они гонят. …
Правое крыло стрекозы так близко расположено к речке, что между ним и руслом Каменки остаётся только узкая полоска берега, поросшего осокой. Крайние деревья этого массива находятся уже во дворе школы. От стен школы начинается улица Набережная. На улице, в двухстах метрах от школы-дом, в котором я родился и рос до семнадцати лет. Так что рассказывать мне о леших, кикиморах и другой нечисти, якобы, обитающей в ольшаниках, мне не надо
В рощу на зиму слетаются серые ушастые совы. Днем совы тихо сидят на ветках ольхи и, только блеск больших круглых глаз, говорит о их присутствии. С наступлением сумерек, когда блеск снега уже не ослепляет глаз, совы с веток снимаются и на своих широких мягких крыльях беззвучно скользят по воздуху над головами прохожих.
Любители романтики, хотите побывать в зимней сказке? Наведайтесь в Бурёнинскую ольховую рощу. Только топоры свои оставьте дома.
Преступление и наказание
За преступление, которое я совершил, надо было бы меня осудить лет на 10-15, но по истечению срока давности сделать это теперь невозможно. И упрекать презирать меня за содеянное мной уже теперь некому. Только вина моя, вот уж на протяжении семи десятков лет, угнетает меня и каждую встречу мою с моей малой родиной омрачает.
Подъём на увал Змеиный начинается сразу от околицы села Бурёнино. Увал этот, хоть и величается бурёнинцами горой, ни хребтов горных, ни вершин не имеет-вместо них широкое плато, поросшее ковылём и другой растительностью, названия которой я ни от кого не слышал. Там было ещё и арбузное поле-бахча. Увал от бахчи (с севера на юг) рассекается широкой балкой. Дальше, этой балки, я не ходил-не за чем было: всё что что могло привлечь моё внимание имелось и в этой балке; по дну вился серебряной змейкой родниковый ключ( по нему и балка называлась «Родниковая», дикий лук, щавел, земляничные полянки, а(главное)в кронах осинового леса были гнёзда ворон и белобоких сорок. Но суть не в том, что я творил в той осиновой роще, а в том совершил по пути оттуда.
Примерно в десяти минутах пешего хода от крайней избы села , перпендикулярно балке Родниковой склон горы Змеиной рассекает балка Долгая, и по соседству с ней , ближе к селу располагается балка Снежая. В той и другой был лес, который моя бабушка Аксинья называла берёзовыми колками. Колки периодически вырубались, но оставался, подлесок через какой-то десяток лет лес, не держа зла на людей, снова, тихим шелестом своих нежнозелёных листьев, рассказывал их детям сказки про маленькую девочку Алёнку и лесного дедушку Боровичка.
Ко времени, о котором я говорю, безёзки из подросткового возраста уже вышли. И хотя до настоящей зрелости им было ещё далеко, мы-людская поросль-счастье своего существования ощущали там, можно сказать, среди наших светлокожих сверстниц.
В любое время года приходи и будешь счастлив: весной берёзки запахом своих зелёных клейких листочков взбодрят тебя после долгой зимы. Летом укроют от лучей палящего зноем солнца, напоят родниковай водой, на закуску предложат ароматных ягод лесной клубники, любителей кисленького плодами низкорослой степной вишни со своих опушек. Зимой, следуя по петляющей среди белых стволов заячьей тропке можно поднять с лёжки длинноухого хозяина этих тропок-зайца, встретить невесть откуда появившихся здесь красногрудых снегирей. Мне довелось увидеть, как стайка тетёрок, до того чёрными клубочками качавшаяся на белых ветках, сорвалась с веток и мгновенно скрылась под снежным покровом. Мы и новогодние праздники отмечали под привезённой из лесу берёзки. Наряд из гирлянд, цепей, петушков и других игрушек сделанных из листков расцвеченных разноцветными чернилами, шёл ей больше, чем колючей хмуроликой ёлке.
День заканчивался. После схватки со стаей ворон, яростно защищавших свои гнёзда и орущих на всю округу «карраул! Гррабят!», я с гордым видом победителя, шествовал по плоской спине горы Змеиной.(испокон веков кишащей гадюками) Под моими стопами хрустели отжившие стебли ковыля. У моего безмозглого племени сельских подростков была пагубная страсть- смотреть как волны огня пожирают засохшую траву. Поджог и я. Огонь не шибко рад был предложенных ему в пищу волглых стеблей ковыля и как-то медленно, лениво полз по влажной от недавно выпавшего дождя земле\ Мне такая картинка наскучила и я ушёл.
Утром склон горы был чёрным , будто его обсыпали угольной пылью. От леса Снежной балки уцелело не больше десятке берёзок- их спасла лужайка зелёных трав.
Автобусом я доезжаю только до села Новокаменка- дальше пешим ходом . пересекая балку Снежная. Оставшиеся в живых берёзы заметно постарели. При моём появлении закрываются от меня бахромой своих тонких косичек. В шёпоте их листьев я слышу ненависть и презрение. 80 лет назад пламя бушевавший тогда войны опалило и моё детство. Если бы не моя старческая немощь…Лесопитомник Ташлинского лесхоза всего-то в тридцати километрах.