Скорее вернувшись домой, Пётр с порога спросил слугу об Ионе, но тот сообщил, что его супруги нет, что она уехала куда-то с вещами и сыном. Поражённый такой новостью Пётр медленно прошёл в гостиную, где в кресле сидел печальный тесть...
-Да, - подтвердил тот. - Собрала вещи, забрала Павлушу... Сказала, что сообщит о себе, но попросила нас уехать в Россию. Мол, к Вам не вернётся никогда.
Ничего Пётр говорить не стал. Он прошёл в свой кабинет, закрыв дверь, и налил рюмку коньяка. Скинув камзол, галстук, расправив посвободнее рубаху, он устроился за столом. Ещё некоторое время его взгляд держался на золотом цвете напитка. Жизнь казалась бессмысленной... Появлялось желание, чтоб этот коньяк стал ядом, а не способом забыться хоть на миг...
Тихо вошедший тесть тоже взял себе коньяку, сел напротив и вздохнул. Только слов не находил, что сказать. Не поднимая глаз, словно не обращает на него внимания, Пётр сделал глоток своего напитка:
-Я просил её ждать, что всё объясню.
Тесть молчал. Он слушал весь рассказ Петра о том, что произошло с получения письма от Ребеки до сегодняшнего вечера. Он пил и внимательно смотрел, переживая вместе всем сердцем, и после сказал:
-Вот, почему Вы спросили тогда меня о детях и других женщинах... Сынок,... Вы знаете, я всегда рядом и сделаю всё, чтобы помочь... Узнать бы только, где Иона.
-Простите, - постучался слуга, несмело потревожив их беседу. - Прибыл господин Валентин Блом.
-Пропустите, - кивнул Пётр, снова пригубив коньяка.
Он смотрел опять на его золотистый цвет, вымолвив поднявшемуся уйти тестю:
-Останьтесь. Здесь тайн нет.
Когда же гость прибыл и сел рядом с ними, Пётр налил коньяка и ему. Взглянув на бутылку, из которой угощал друг, Валентин улыбнулся:
-Ты экономишь тот Хенесси или новый уже?
-Экономлю, - безразлично прозвучал ответ на французском языке. - Будем говорить по-французски, чтоб все присутствующие понимали... Наш король, кстати, франкофил... Все вокруг него обязаны использовать именно этот язык.
Пётр сел обратно и, приподняв бокал, словно прозвучал тост, сделал ещё глоток.
-Наконец-то застал тебя дома. Ты так просил о встрече, писал, что важно, - заметил Валентин. - Но пришёл ли я в удобный момент? Ты огорчён?
Он взглянул и на смотревшего тестя, а Пётр тяжело вздохнул:
-Разминулись мы с тобой... Не успели пообщаться на балу, а потом,... потом всё закрутилось, завертелось... Я уже не знаю, в какой каше варюсь.
-Что случилось? - насторожился Валентин.
-Думаю, тебе об этом с радостью расскажут Хилковы, - сделал ещё глоток коньяка Пётр. - Иона наверняка побежала к ним... Куда ещё? А ты, мой друг, - вздохнул он, достав из кармана записку и положив перед ним на стол. - Возьми это... Это первая часть рецепта какой-то эфировой настойки. Чего-то такого... Для усыпления, чтобы провести операцию нашему сыну. Вторая часть будет позже.
-Это же стоит состояния, - прошептал поражённый Валентин. - Я как раз за этим и собирался в Россию. Но теперь, как понимаю, мой брат поедет туда без меня... Мы вдвоём собирались. Он тоже учится на врача, - пояснил он удивившимся на вид собеседникам.
-Пусть так, - дёрнул плечом Пётр и вновь пригубил коньяка, не скрывая, что находится в подавленном состоянии. - Надеюсь, получится помочь Павлу.
-Твоему с Ионой сыну, - кивнул Валентин, уже догадываясь, что произошла личная беда. - Операция будет в любом случае. Всё будет замечательно, я уверен!
-А я уверен в невиновности зятя, - наконец-то высказал тесть. - Пусть пока многое против, но я верю тебе, сынок. Ты не мог предать её.
-Какие речи Вы ведёте, друг мой?! - показалась на пороге его супруга.
Строгая на вид, полная огорчения за произошедшее, она казалась непреклонной. Поднявшийся муж принял спокойный вид, но она не дала сказать ему и слова:
-Вам бы лишь выпить. Лишь бы был подходящий напарник по болтовне и выпивке. Дочь Вас мало интересует. Я то помню, кто гулять мастак. Конечно же Вы поддерживаете зятя! Ещё бы Вы были против! Но учтите, без дочери и внука я отсюда никуда не уеду!
-Мы же даже не знаем, где она, - развёл руками супруг, но она ушла, громко хлопнув за собою дверью. - Женщины,... вот вам, - с глубоким выдохом сел он обратно.
Усмехнувшись себе, Пётр так и не поднял взгляда ни на кого: ни когда тёща была здесь, ни сейчас. Он смотрел на коньяк, а, выдержав долгую паузу, пока царствовало молчание, сказал:
-Мне никогда не доказать, что был верен... Да она и не поверит.
-Ты говоришь, как потерявший веру на выздоровление больной, - сказал Валентин, спрятав записку с рецептом за пазуху, и поднялся. - Есть новые лекарства, есть новые тайны, которые позволят в будущем побеждать и не такой недуг... Время всё лечит.
-Да,... время, - поднялся Пётр. - Но вылечит уже не нас, а потомков.
Он отставил рюмку недопитого коньяка на стол, похлопал по плечу Валентина, коснулся плеча тестя и покинул кабинет... Уставший, действительно потерявший пока веру, он укрылся в спальне и, как был в одежде, лёг на постель.
Глядя в высокий потолок, Пётр не заметил, как стало совсем темно, а глаза сами закрылись. Очень скоро Пётр заснул, подчиняясь власти сна, как ни переживал измученной личным горем душой...
Продолжение - http://proza.ru/2021/11/10/937