1. Как записано в контракте http://proza.ru/2021/10/26/1023
2. Ветер и ливень http://proza.ru/2021/10/27/1249
3. Бедный мальчик с дубиной http://proza.ru/2021/10/28/704
4. Три сапиенса в одном тазу http://proza.ru/2021/10/29/643
5. Большая игра http://proza.ru/2021/10/30/618
6. Дорогие мои ребята http://proza.ru/2021/10/31/763
Со стороны баржи слышался гул. Казалось, что он рождался где-то у самого дна, а может быть, и еще ниже. Там, где мелкие волны судорожно облизывали проржавевший борт, появились фиолетовые, желтые, зеленые всполохи, словно северное сияние просачивались сквозь толщу воды. Гул нарастал, к его ровному, грозному звучанию прибавились постукивание и скрежет. Баржу охватила дрожь, заметная даже с берега.
- Похоже, проблему таки решат за нас. - прокричал Марк Аркадию прямо в ухо. - Сейчас как ё..нет! Давайте отойдем подальше, иначе и нам мало не покажется!
Гул неожиданно стих, баржа еще подрагивала, но вскоре сумела унять дрожь.
- Смотрите! - заорал Аркадий - Вот они! Раз, два. три, четыре… Вот еще! Их не пять-шесть. а десять.
Головы, словно мячики, подскакивали на волнах, а некстати поднявшийся ветер вся прибавлял и прибавлял этим волнам силы.
- Девять… - сдавленно проговорил Марк. - Я вижу только девять. Нет. Восемь…
- Они не умеют плавать! - крикнул Запольский. - И вода ледяная. Остановка сердца...
Он лихорадочно расстегнул куртку, бросил ее на песок, запутался в штанине, пытаясь стянуть брюки, и не удержал равновесие.
- Даже не вздумайте! - рявкнул Аркадий, помогая ему встать. - Марк, дай сюда куртку! Не дурите, Запольский. Вы до них не доплывете. А если и сумеете, утянут на дно за собой. Я такое видел.
- Они же погибнут! На наших глазах!
- Кому суждено выжить, тот выживет. Это был их выбор.
- Да отпустите вы меня! - Запольский вывернулся из рук Аркадия, бросился к воде, но остановился на самом краю. - Я.. Я действительно не доплыву. Но, может быть, вы?
- Нет. - отрезал Аркадий. - Всех, кто доберется, вытащим из воды и отогреем. Остальным - не судьба.
- Шесть… - Марк всплеснул руками и начал расстегивать куртку. - Бл.., да кто ж так…
Они действительно не умели плавать. Теперь было видно, как оставшиеся отчаянно месят воду руками, то исчезая под накрывшей волной, то вновь выныривая на поверхность.
Марк оттолкнул подбежавшего к нему Аркадия, сбросил одежду и вошел в воду.
- Аркаша, ты как хочешь. а я на это смотреть не могу. В конце концов, я в прошлом - КМС по плаванию.
- А я нет. Но хер с тобой. Сейчас.
Через минуту оба уже плыли в сторону баржи. Запольский сел на мокрый песок и обхватил голову руками.
- Господи, - бормотал он. - Ну сделай ты что-нибудь, нельзя же так….
Спасти удалось четверых. Двое ушли на дно метрах в пятидесяти от берега.
- Растирайте их. Вот куртки, рубашку мою возьмите. - командовал Марк. - Да энергичнее растирайте, они же синие совсем. Лена, а ну давай дыши! Все, будешь ты жить, мать твою! Костя и Толя как?
- Более или менее. Александр Леонидович, как Артур?
- Неважно… Надо поскорее в дом их увести. Завернуть в одеяла, водкой растереть…
- Да. И Быстрее.
Через пару часов, напоенные чаем и водкой, завернутые в простыни и одеяла, ребята уснули.
- Черт, этак и воспаление легких хватануть можно. - Марк расхаживал по гостиной в одних трусах, - У меня сухой одежды не осталось, а все, что с собой захватил, им отдал…
- У меня то же самое.
- Я, выходит, самый запасливый из вас. Есть еще два свитера и теплая рубашка. Фланелевая. Рубашку мне оставьте, а свитера берите. Авось как-нибудь на себя натянете.
- Спасибо. Александр. Погодите, а вы куда собрались?
- Схожу на берег. Вдруг еще кто-то выплыл…
- Да вы с ума сошли! Больше двух часов прошло!
- И все-таки я схожу. Вы пока чаю еще согрейте, пожалуйста.
- Ну. что делать теперь будем? - спросил Марк, когда за Александром захлопнулась дверь.
- Сегодня - ничего. Пусть выспятся, а как проснутся, увидим, что к нам приплыло… Похоже, с мозгами у них все в порядке, но завтра будет виднее. Толик помнит код доступа - сам назвал, когда очухался. Связаться бы с теми, кто остался в сети…
- Боюсь, Аркаша, не получится. Мониторы умерли. Электричества как не было, так и нет. А из нас с тобой те еще электрики. И самое главное - генератор явно где-то на барже, а туда нам не добраться. Лодку бы раздобыть, но на берегу я ничего не видел.
- Может быть, где-то хранятся? Мы же не все сараи осмотрели.
- Да пес его знает…
- Погоди… Как же мы забыли! Пес!
Аркадий бросился к двери. За ним, вооружившись кухонным ножом, выскочил Марк.
На берегу виднелась одинокая фигура Запольского. Он ходил взад-вперед по песку, вглядываясь в успокоившиеся воду.
- Замерзнет к черту. рубашка хоть и толстая, фланелевая, но ее явно недостаточно.
- Да. - рассеянно сказал Марк и вдруг схватил Аркадий за плечно. - Смотри, там!
Вдоль берега неторопливо трусил пес. Обычная дворняга, хвост кренделем. Чем ближе пес подходил к Запольскому, тем сильнее вилял этот хвост.
- Александр! - заорал Аркадий. - Справа! Справа!
Запольский обернулся, но было поздно. Пес присел, весело тявкнул, потом прыгнул и лизнул его в лицо. И еще раз, и еще.
- Александр. мы сейчас. Пошел вон! Фу!!!
Когда они добежали до берега, Запольский уже не дышал. На его лице застыла улыбка - спокойная и даже, казалось, счастливая. Пес отскочил в сторону, протрусил несколько метров по песку вдоль берега и неожиданно бросился в воду. Он плыл в сторону баржи, молотя по воде лапами, пока не кончились силы, или чей-то неведомый приказ не заставил его пойти на дно.
- Твою мать… пробормотал Аркадий, склонившись над телом Запольского. - Ну как же так… Как же так, Александр Леонидович! Ну разве так можно?! Это… это нечестно.
- Хорош реветь. - Марк похлопал его по плечу. - Тут ничего нельзя сделать. Разве что похоронить. Но сначала давай хотя бы лицо ему закроем, а то чайки налетят...
***
С тех пор, как прямо у него над ухом жахнули из двустволки, Малой панически боялся выстрелов. Теперь же они грохотали совсем рядом, и пес бросился бежать не разбирая дороги, забыв о хозяине, вообще забыв обо всем, кроме всемогущего страха, который гнал его сначала сквозь траву, а потом - сквозь мелкие кусты и прибрежную осоку.
Добежав до пруда, Малой бросился в воду и замолотил по ней лапами. Пруд был невелик, но глубок и среди местных до войны пользовался популярностью, потому что карасей хватало на всех.
Пес плыл, теряя силы, но плыл упрямо - туда, где в воде мочила голые ветки сломанная ветром береза. Чуть левее и выше уровня воды виднелась дыра.
Малой не знал, что такое “левее” и “правее”, но дыра манила его, она единственная казалось ему настоящим убежищем. в котором он наконец сможет отдохнуть и перевести дух. Еще немного, еще…
Пруд не хотел отпускать Малого, но и Малой не хотел оставаться в пруду. Отчаянным броском он выдернул тело из теплой илистой мути, вцепился лапами в края дыры и заскреб ими, постепенно ввинчиваясь в манящую темноту.
Уже оказавшись внутри, пес почуял неладное - пахнуло чем-то совсем чужим, неживым, но опасным. Он попробовал развернуться но не хватило места. Начал было выползать задом, но в этот момент что-то коснулось его морды. Вдруг стало спокойно, тепло и так хорошо, что Малой покорно лег на бок и закрыл глаза.
Он снова бежал, на этот раз по мягкой, пахучей траве, под теплым и ласковым солнцем, бежал туда, где его - Малой был в этом совершенно уверен - ждал хозяин, который, конечно же, не будет на него сердиться. Никогда больше не будет.
Потом трава и солнце куда-то исчезли.
***
Шестеро подошли к берегу и встали, словно на построении, в шеренгу. Аркадий вышел вперед.
- Ну что ж, пора. С вашими друзьями пока нет связи, а может быть, она так и не восстановится. Ждать бессмысленно. Нужно идти. Будем искать следы шин на дороге. Вряд ли после таких дождей хоть что-то сохранилось, но все же… Всегда есть надежда. Готовы?!
Четверо кивнули.
0 Тогда подождите нас с Марком минут десять. Мы… попрощаемся.
- Вот, Александр Леонидович, какие дела… Холмик получился не слишком аккуратный, уж простите. И украсить особо нечем. А насчет креста или там шестиконечной звезды спросить уже не у кого. Так что, просто положу камень. И ты, Марк, тоже. Вот сюда. А это вам от ребят. Несправедливо вышло, нехорошо. Но хорошие концы только в сказках, да и то не у всех - вам ли этого не знать. Мне очень жаль, что сюда никто не сможет прийти, да и, насколько я понимаю, некому. Но мы с Марком будем помнить. И ребята тоже, конечно. Вы хороший человек, Александр. По крайней мере, лучший из нашей троицы. Прощайте.
Прощайте. - эхом откликнулся Марк.
***
Матвей перешел на бег, и бежать оказалось трудно, ноги не слушались, а сердце тут же начало ухать, в голове зашумело. Но он не останавливался и бежал все быстрее, хотя уже понимал - поздно.
- Вы что?! - прохрипел он, словно сломавшись пополам и со свистом втягивая непокорный воздух - Вы что наделали, мать вашу?!
- Сопротивлялись они. - хмуро сказал Аверьян. - Вон видишь, Тимофея Палыча поранили.
- Не было приказа стрелять! Не было!
- А ты откуда знаешь? - прищурился Тимоха.
- Кёлер сказал.
- Кёлер, бл… - сплюнул Тимоха. - Видел бы твой Кёлер, как они на нас бросались. Все, староста. Сделанного не воротишь. Ты, кстати, тоже с нами был, если что.
- Я?!
- Ты, ты. Все подтвердишь, понял? Мол, действовали в соответствии со сложившейся обстановкой.
- Да пошел ты…
Я-то пойду. Прямо сейчас - в комендатуру докладывать. И тебе советую. Ну?
- Идите. Хрен с вами. Я догоню, отдышаться надо.
- Ну дыши, дыши. И помни - если не подтвердишь, долго дышать не придется. И тебе, и Алевтине твоей. Аверьян, пошли.
***
Ветер прошелся по воде раз, другой, и мертвые березовые ветки как будто ожили, нащупывая что-то у самого берега.
Из дыры выбрался пес - небольшая дворняга со смешными ушами и хвостом-кренделем. На ошейнике поблескивал огонек.
Пес без колебаний прыгнул в вод,. переплыл пруд и направился куда-то по своим делам.
***
Они лежали там, где их настигли пули. Кто-то в нескольких шагах от кострища, кто-то успел отбежать дальше. Матвей склонялся над каждым, проверял - не дышат ли, может быть, есть кто живой. Живых не было.
Тридцать душ, Господи. Тридцать за раз, зачем тебе столько?! Только не говори, что им у тебя лучше будет. Может, оно и так, но…. Разве можно…
Ошибка это, Господи. Ошибся ты. Мы все ошиблись, нельзя так.
Он не замечал, что бормочет вслух. Последнее тело лежало шагах в пятидесяти. Похоже, девочка умерла не сразу, пыталась уползти. В кулаке была зажата какая-то бумажка. Матвей осторожно разогнул пальцы, вытащил бумажку, развернул, поднес к глазам. “Леночке Беловой в день рождения от Е.С. Будь счастлива, все будет хорошо!” Ниже был нарисован цветок - колокольчик, наверное.
Цветок поплыл перед глазами. Внутри невыносимо жгло, и Матвей нашел единственный способ погасить это жжение - завыл. Он стоял на коленях, подняв голову к небу, царапая грудь, словно пальцы могли выскрести распирающую изнутри боль, и не услышал осторожных шагов приближающегося сзади человека.
***
Востряков решился подняться только после того, как сначала замолкли автоматы, а потом и голоса уходящих полицаев. Опять пронесло! Конечно, теперь потруднее будет, но в голове уже складывалась одна конструкция, и Вострякову она нравилась. Митрохин проглотит. И не просто проглотит - захочет отомстить. А там, где месть, да еще за невинно убиенных, там и поспешность, а где поспешность… Нет, хорошая идея, честное слово!
Заметив стоявшего на коленях мужика, Востряков остановился, прислушался. Воет, словно самому в живот угодили. Раз воет, значит, не из полицаев, это хорошо. Полицаи, если придерживаться только что придуманного плана, были бы совсем лишними. А вот этот… Этот сгодится.
- Эй, эй, очнись. - Востряков осторожно потряс его за плечо. - Вставай, а? Уходить отсюда надо. Мать твою, что натворили-то, нелюди.
Тот медленно обернулся, потом так же медленно встал с колен. Они были примерно одного роста.
- Ты кто? - прохрипел мужик и закашлялся.
- Сопровождал вот… Отошел на час-то всего, думал к деревне поближе, съестного чего раздобыть. А тут такое… Господи…
- Куда шли?
- В лес. Подальше отсюда. Только вот не дошли… Мне бы отсидеться день-другой, а дальше сам уж пойду.
- К Митрохину шли? - вдруг спросил мужик, глядя Вострякову прямо в глаза.
- К какому такому Митрохину? Не слыхал.
Что-то подсказывало Вострякову - он ошибся. Надо было прикончить этого мужика, а не спектакль перед ним разыгрывать. Но раз ошибся, придется исправлять. Нож узкий, острый, достану незаметно…
Не успел. Староста оказался проворнее. Неожиданно быстро нагнулся, выхватил, ударил.
- Свой я. - проговорил Востряков сквозь икоту и осел на землю.
- Это смотря кому. - усмехнулся Матвей. - О Митрохине, говоришь, не слышал? А вот обер-лейтенант мне совсем другое сообщил.
И пошел, не оборачиваясь на стоны и хрипы.
***
Они еще немного постояли, зачем-то поправили камни . Марк начал было разглаживать землю, но махнул рукой и отошел.
- Пора. - сказал он.
- Да. Идем. Четверо из десяти… Четыре человека и не дай бог четыре всадника…
Ты что там бормочешь?
- Так… Все. Пошли.
Цепочка из шести человек вышла на тропу и двинулась вдоль берега. Поворот в лес искали долго, но все-таки нашли. Остановились, чтобы в последний раз посмотреть на пустые дома, пустынный берег и темную, безжизненную металлическую тушу баржи.
Через минуту все шестеро скрылись за поворотом.
- Смотри внимательнее, Марк. Все смотрите. Вдруг увидите следы. Если повезет, как-нибудь выйдем. Иначе, боюсь, нам тут еще лет сорок бродить.
Монитор в гостиной оживал долго, словно нехотя. Помигивал, покрывался рябью, пару раз темнел, но все же собрался с силами и включился.
- Аркадий, Марк! Ребята! - на экране появилось лицо Запольского. - Вы здесь? Эй! Ушли… Конечно, ушли. Глупо было надеяться…
***
Катерина знала, что ей осталось совсем недолго. Очень хотелось жить, страшно было за детей, как они без нее, кто защитит, кто сбережет? На Вострякова надежды не было - Катерина поняла это сразу, как только он словно растворился в воздухе, едва услышав рев мотора.
Было больно дышать, и каждый новый вдох давался ей труднее предыдущего. Этот… ушел, видимо, решив, что она уже мертва. Может, и лучше было бы, если б сразу.
"За что?" - еле слышно спросила она, просто спросила, обращаясь к потемневшему небу, на котором проступали звезды, к влажной траве, ко всему живому и неживому.
За что и зачем все это было? Столько дней, голодных и беспросветных, согретых только надеждой, которой теперь не осталось. Так нельзя. слышите! Так нельзя.
Кто-то наклонился над ней, жарко дыша в лицо. Пес… Надо же, откуда взялся? Лижет прямо в лицо. Хороший…
Она шла по набережной, и город на каждом шагу дарил ей запах сирени и плеск воды. облизывающей гранит. Этот город прекрасен в любую погоду, даже в слякоть и ледяной ветер позднего октября. А уж в начале июня, когда в парках набухают ароматом белые и сиреневые кисти, когда белые ночи…
Огонек на ошейнике дважды мигнул, словно предупреждая об окончании чего-то, и погас.
Когда пес отбежал от Катерины и скрылся в траве, она улыбалась. Улыбка так и осталась на ее лице до следующего утра, когда приехал Тимоха с группой подчиненных - Кёлер приказал убрать за собой.
***
Пес обежал всех. Тридцать раз вспыхивал и тут же гас огонек. К Вострякову подошел последним, тоже лизнул в лицо. Тот еще хрипел и подергивал ногой.
Огонек вспыхнул и несколько минут горел ровно и ярко.
Почему-то Вострякову вспомнилось, как накануне войны поимел он одну бабу - на подоконнике ее спальни, пока муж отрабатывал смену. Хорошая была баба? сочная. Ох, как она стонала, как страстно шептала, закатывая глаза: “Женя, Женечка!”
Огонек мигнул дважды и погас. Востряков блаженно улыбнулся и замер.
Была уже глубокая ночь. Ветер утих, вода в пруду успокоилась. На ее черной глади была едва заметна голова плывущего пса. Через пару минут пес исчез в дыре, а еще примерно через полчаса вода как будто вскипела, расцвела разноцветными всполохами и вытолкнула небольшой продолговатый предмет. Немного повисев в нескольких сантиметрах от поверхности, предмет начал медленно подниматься, а потом, приняв почти вертикальное положение, стремительно взмыл звездочкой в ночное небо и там растаял, как будто его и не было.
***
Ну что же, друзья мои. Не знаю, как это вышло, но теперь я - один из вас. Наверное, со стороны цифровой узел по имени Запольский Александр Леонидович выглядит красиво. Мерцает, как звезда, а к нему со всех сторон тянутся яркие нити от других узлов. От вас… Жаль только, некому этой красотой любоваться, да и вряд ли все это выглядит так. Скорее всего, вообще никак не выглядит.
Честно признаюсь, не хотел я этого, совсем не хотел, но что толку от моего нытья? В конце концов, мне неожиданно сделали подарок, о котором я не просил. Вечность… Еще предстоит с этим свыкнуться, b времени для этого предостаточно.
Может быть? однажды вы тоже решите рискнуть и уйти. Я буду умолять вас не делать глупостей, в сотый раз расскажу, как погибли те шестеро, что не смогли добраться до берега. Но вы вряд ли прислушаетесь, а я не рискну уйти вместе с вами, потому что точно знаю - не доплыву.
Значит, может наступить день, когда я останусь здесь один.
Но пока он не наступил, будем жить, ребята, хотя, конечно слово “жить” здесь не очень уместно. Так или иначе, придется на старости лет снова учительствовать - вот уж не думал, что мой опыт пригодится в таком неожиданном качестве. И какая у нас будет программа, спрашиваете? Не знаю. Мне ведь тоже поучиться у вас не помешает. Но я точно расскажу вам, что такое “потерять”, потому что без ощущения потери нет человека. Потому что люди теряют что-то или кого-то каждый день, спохватываются, но уже поздно. Потому что потери нельзя предотвратить, они - часть жизни, которую мы тоже рано или поздно теряем. И если вы сумеете понять и почувствовать это, может быть, однажды выйдя на берег, вы станете настоящими людьми.
А насчет того, что жизнь прекрасна, даже распространяться не буду. Вы, похоже, это уже поняли. И еще поняли, что несмотря ни на что, порою так нестерпимо хочется…
***
Когда Матвей появился на пороге, жена вскрикнула. едва глянув на его словно почерневшее лицо.
- Что с тобой, что случилось?!
- Плохо, Алевтина. Все теперь плохо. Налей-ка полный, мне сейчас к Кёлеру идти.
На этот раз Алевтина не задавала вопросов. Просто налила полный стакан и, зажав ладонью рот, смотрела, как муж выпивает стакан до дна, ставит его на стол и выходит, даже не попрощавшись.
Что же ты натворил, Господи? Что мы все творим?
Сейчас ему больше всего хотелось сесть рядом с Малым, прижаться лбом к его лбу и чесать, чесать за ушами, чувствуя, как уходит боль, и собачье счастье - огромное, неподдельное, чистое - передается ему и дарит надежду.
Малого на дворе не было. Матвей позвал его несколько раз, но пес как в воду канул.
***
По утрам ему становилось грустно. Но только поначалу - однажды он забыл, что такое “по утрам”, потому что вечности плевать на время суток - слишком мелкий масштаб.
***
- Мама, а там звезда летит.
- Если увидишь падающую звезду, нужно загадать желание.
- А если она не падает, а вверх летит?
- Быть такого не может. Где она?
- Уже не видно.
- Ничего, сынок. Будут еще звезды, не одно желание загадаешь, и все они исполнятся. Обязательно!