- Куда? – сурово сдвинув брови и нависнув (как это он умудрился, сидя-то?), вопросил усатый седой мужчина в недорогом, но предельно строгом костюме. На лацкане пиджака отсвечивал белым бейдж с лаконичной надписью «Служба охраны».
- Я это… Мне в эйчар-службу – Кирилл Степанович немного нервно поправил галстук.
- Кудаааа? – брови охранника взлетели под самый потолок.
- Я на работу устраиваться пришел – уже куда уверенней ответил Кирилл Степанович.
- Ааааа, в СПЧ, значит. Проходите.
- СПЧ?
- Идите, там все поймете.
Кирилл Степанович огляделся в поисках зеркала, волновался все ж таки немного. Не увидев искомого, пожал плечами и направился вглубь скудно освещенного коридора. «Что ж они, экономят на всем? Ни зеркал, ни освещения…» - думал он про себя, вышагивая по темно-зеленой ковровой дорожке, скрадывающей звук шагов. Нужный ему кабинет оказался в дальнем конце коридора, рядом с лифтовым холлом. Остановившись перед черной дверью с золотистой табличкой «Служба превращения в чиновники», Кирилл Степанович вновь поправил галстук, одернул неплохо сидящий пиджак, глубоко вздохнул и уверенно постучал. Не дождавшись ответа, он повернул ручку и толкнул дверь. Шаг, и он уже внутри просторного кабинета. Большое, почти в пол, окно задернуто плотными темно-бардовыми шторами, отчего в кабинете царили густые сумерки, иначе и не скажешь. В дальнем от входа углу за могучим столом темного дерева сидел человек. Увидев вошедшего Кирилла Степановича, он оторвался от лежащих перед ним бумаг, чуть подслеповато глянул на посетителя поверх круглых очков в тонкой оправе и призывно махнул тощей рукой, похожей на птичью лапу. Хмыкнув про себя, Кирилл Степанович зашагал через кабинет. В гробовой тишине его уверенные шаги звучали как-то даже неприлично громко и твердо. Человек за столом скривился, словно от зубной боли, но ничего не сказал. Дойдя до стола, Кирилл Степанович замешкался, но, увидев приглашающий жест, отодвинул тяжелое кресло и уселся со вздохом облегчения. Человек за столом продолжил изучать бумаги, не обращая на Кирилла Степановича никакого внимания, и тому не оставалось ничего иного, кроме как изучать хозяина кабинета. Через пять минут он пришел к выводу, что он ничем особенным не выделяется, кроме разве что простоватого лица и немного странной прически.
- Итак, Кирилл Степанович, вы созрели? – словно продолжая давно начатый разговор, заговорил вдруг человек. – Меня, кстати, зовут Евгений Анатольевич.
- Созрел – твердо ответил Кирилл Степанович.
- Ну что ж – Евгений Анатольевич переложил листки с места на место. – Опыт у вас богатый и соответствующий, характеристики от самых разных людей однозначные. Я, собственно, здесь главный – он обвел рукой кабинет, явно подразумевая все здание. – Да-да, не удивляйтесь, я – мэр нашего города. Дело в том, что вы претендуете на очень значимую позицию, и я хочу проконтролировать процесс вашего…гм…обращения лично.
- Обращения? – Кирилл Степанович насторожился.
- А как вы хотели? – Евгений Анатольевич придвинулся к столу, и лицо его вдруг из простоватого стало жестким и злым. – Вы что думали, в чиновники всех подряд за просто так берут? Нет, уважаемый! – он выплюнул это слово. – Или вы с нами, или с ними – он указал рукой в сторону окна. – Там – народ, вечно всем недовольный и жаждущий нашей крови. Моей крови – буквально прорычал мэр. – И ваша задача этой крови им не дать. Только мы можем пить их кровь, но никак не иначе!
Евгений Анатольевич откинулся на спинку своего кресла и уставился на Кирилла Степановича тяжелым взглядом.
- Нас – тысячи, но их – миллионы! И они – сила, но только при одном условии. Если смогут объединиться. Мы не должны им этого позволить. Вы лично не должны. Если придется для этого врать – врите. Придется прикидываться идиотом – извольте. Предавать – пожалуйста. Брать и давать взятки – да на здоровье. Все, что угодно, у вас полный карт-бланш. Вы понимаете меня?
- Д-да – Кирилл Степанович сглотнул внезапный комок в горле.
- Тогда еще одна проверка, и будем считать, что мы договорились. Встаньте – взгляд Евгения Анатольевича стал колючим.
Кирилл Степанович послушно встал.
- Наклонитесь.
- Как?
- Положите ладони на стол и наклонитесь вперед. Так, чтобы ваша голова была вровень со столешницей. Ну!
Кирилл Степанович послушно выполнил сказанное. Евгений Анатольевич поднялся, не спеша обошел стол и остановился в двух шагах от стоящего в нелепой позе Кирилла Степановича. Внимательно осмотрев композицию, он в задумчивости потер подбородок:
- Горизонталь нормальная, а вот усердия не хватает, м-да… Вот что, милейший, постарайтесь прогнуть спину так, чтобы галстук коснулся носков ботинок.
С кряхтеньем Кирилл Степанович попробовал прогнуться, но галстук все никак не хотел касаться ботинок.
- Галстук коротковат – просипел он с натугой.
- Прогиб слабоват – жестко отрубил Евгений Анатольевич. – У опытного чиновника до 25% галстука на полу лежит! Ну, ничего, с прогибом поработаем. Можете выпрямиться.
- Не могу – с отчаянием в голосе прошептал Кирилл Степанович. – Поясницу заклинило.
- Ну, это не страшно, со временем будете гнуться во все стороны и флюгером вертеться – хохотнул Евгений Анатольевич. – Главное нос по ветру держать. – Он подошел к Кириллу Степановичу вплотную, положил ему руку на плечо и спросил задумчиво:
- А насколько вы толерантны?
Кирилл Степанович резко распрямился.
- Вот видите, как все просто. А вы – заклинило, заклинило… Да не переживайте так, я не по этой части. Только если совсем уж грубый залет, и то все больше фигурально имею ввиду. Ну что же, Кирилл Степанович – Евгений Анатольевич протянул руку. – Прогиб засчитан. Я считаю, мы с вами обо всем договорились. Так?
- Так – Кирилл Степанович стиснул ладонь своего теперь уж начальника.
- Тогда жду вас сегодня здесь же в полночь.
- Зачем? – Кирилл Степанович нервно сглотнул, слишком жива была еще в памяти сцена с вопросом о толерантности.
- Инициация – многозначительно казал мэр. – До вечера…
Глубокая ночь, глубокий подвал под зданием мэрии, стены до половины выкрашены в болезненный голубой цвет, выше побелены гашеной известью. Посредине большого зала на каталках под простынями лежат они, пока еще люди, которые скоро станут чиновниками. Кирилл Степанович на ближней ко входу каталке. Все они покорно молчат, бездумно глядя в потолок, с которого на них светят моргающие ртутные лампы.
Мэр в белом халате и медицинском чепчике, заунывным голосом зачитывает статьи из "Положения о муниципальных служащих". Глаза его лихорадочно блестят, голос звенит от напряжения, руки до побелевших костяшек стискивают заветные инструкции. Находящиеся тут же люди в защитных костюмах (а вдруг заразятся человеческим от пока еще не чиновников?) экзальтированно закатывают глаза и мелко дрожат, сжимая в потных ладонях ампулы с препаратом "Чинин". Они готовы сделать лежащим на каталках инъекцию, которая приобщит их к бесчисленной армии чиновников.
На небольших столиках из нержавеющей стали аккуратными шеренгами стоят бутыльки темного стекла со строгими медицинскими этикетками: "Ложь", "Взяточничество", "Равнодушие", "Размягчитель позвоночника", "Лояльность", "Лизоблюдство", «Предательство», «Антисовестин».
- Повторяйте за мной – услышал вдруг задумавшийся Кирилл Степанович голос мэра. – Я, чиновник мэрии города Н, в присутствии товарищей клянусь отринуть человеколюбие и совесть, правду и объективность, честь и собственное мнение. Клянусь делать все от меня зависящее для сохранения и приумножения благ всех чиновников. Клянусь мастерски находить оправдания любым антинародным инициативам. Клянусь всемерно поддерживать подрядчиков муниципалитета, как бы плохо они ни делали свою работу. Один за всех и все за одного. Клянусь!
Повторяя за мэром эти казавшиеся полным абсурдом слова, Кирилл Степанович думал: «Что за бред? Зачем все эти дурацкие клятвы?».
- Теперь вы готовы – голос мэра обрел неожиданную мрачную силу. – Приступайте.
Люди в защитных костюмах как один шагнули каждый к своему пациенту. Миг, и первая инъекция сделана. Внутри у Кирилла Степановича разверзся вулкан, выжигая все эмоции и чувства, и он провалился в беспамятство, успев подумать: «Теперь и я чиновник…»