Глава 26
7 месяцев неделя и 2 дня спустя. Приближалась Вересова ночь.
Примечание. Велесова ночь – славянский праздник, который встречаем холодной ночью с 31 октября на 1 ноября. Этот древний праздник непривычен современному человеку. Он не сопровождается весёлыми и шумными гуляниями. В таинственную ночь Велеса, люди стараются соблюдать тишину и не выходить лишний раз из дома. Этот праздник – время перехода от света к тьме, ночь, когда открываются границы между мирами, а дороги ведут вовсе не туда, куда ожидалось. Конец примечания.
В славянской культуре сохранилось много праздников, знаменующих момент перехода мира из одного состояния в другое. Например, четыре Солнечных Излома, когда сменяется время года вместе с приходом одного из солнечных Богов. Велесова ночь – тоже день перехода, время смены света и тьмы.
Легенды рассказывают, что в последнюю ночь октября Бог Велес отпирает дверь между мирами. Находится она посерёдке меж Навью и Правью – в мире Яви. На пороге этой двери встречаются братья-близнецы Белобог и Чернобог. Осенью Белобог передаёт Чернобогу Коло года в знак того, что тьма победила свет и будет властвовать в Яви полгода. После, уже весной, дверь отворится вновь и Кого года вернётся под управление Белобога.
Этот праздник аналог западному празднику Хэллоуин.
Считается, что в Велесову ночь каждая дверь может стать отражением той самой волшебной границы между мирами, а человек, вышедший в путь, попадает вовсе не на знакомую тропинку, а на дорогу в мир Нави. Потому в праздник старались не отправляться в дорогу, не принимать в гости незнакомых путников, а то и вовсе не выходить из дома. Особенно опасным считалось время с заката до восхода солнца, когда Чернобог и Белобог ведут свой разговор на границе миров.
Открытые границы между мирами и пугают, и манят. Ночь Велеса не зря считается волшебным временем, когда дотянуться мыслями до других миров становится легче. Потому многие с нетерпением ждут этого праздника, чтобы провести чародейные обряды. Мы же советуем в саму Велесову ночь отправляться в Кудесы только опытным людям или проводить обряд под присмотром Ведающего. Самые сильные дни в году хороши тем, что ворожбу творить легко, но и плохи тем же – неосторожное слово или даже мысль могут привести к исполнению вовсе не того, что задумывалось. Потому в ночь Велеса стоит проявить осторожность, а лучше всего вместо обрядов на изменение мира вокруг погрузиться в Кудесы, чтобы обрести мир в себе.
Царев читал последние новости на ноутбуке.
В центре города был разрушен дом. Расследование, разумеется, велось, но вяло. Да, сюрпризом это вряд ли можно назвать.
Согласно интернет статье, основным препятствием для милиции была невозможность постичь, какая сила могла буквально расплавить здания, не оставив ни малейшего ключа к разгадке. Царев тут же подумал о каком–ни будь очередном нашествии нежити, но об этом, безусловно, едва ли подозревала милиция.
Павел Царев был могущественным ведьмаком, Аватом, как и оба его кузена.
— Род хотел, чтобы я именно это увидел сегодня утром? — спросил Павел Царёв Казакову.
—Да. -ответила Наталья Казакова.
—И в чем дело? Почему это он вдруг заинтересовался разрушением городских строений и достопримечательностей, которые не имеют друг к другу никакого отношения?
—Сегодня ночью Белобог передаст правление Чернобогу. Потому Род и заинтересовался этим.
—Что должен предать твой отец Чернобогу? -спросил Павел Царёв.
—Коло года или коло Сварога — это годовой календарь. Дом, который сегодня был разрушен был порталом меду Явью и Навью.
— То есть получается, что кто–то намеренно разрушает эти порталы между мирами живых и мертвых прямо перед Вересовой ночи.
—Да.
— В эти дни на перекрестке между двумя мирами соблюдается равновесие, правильно?
—Да. Всё вернётся на круги своя 3 ноября.
— Так зачем же нужно разрушать порталы, если мертвые и так могут в эти дни беспрепятственно приходить сюда?
— Это один из тех вопросов без ответа, — сказала Наталья Казакова. — Что до меня, то я бы сказала, что именно деятельная часть общества пытается разрушить равновесие.
— Ты решил так потому, что…
— Потому что порталы подвергаются нападению именно с нашей стороны.
— С нашей стороны? Но ведь в этом нет никакого смысла! Уж скорее с той стороны кто–ни будь станет ломиться сюда, чтобы вернуться в свой мир.
— Твой ход мыслей верен, — согласилась Наталья Казакова. — Но все происходит строго наоборот, и поэтому Род созвал срочное совещание. Нападения на барьер начались именно с нашей стороны, причем нападал некто очень сильный и очень злой. Род не смог определить, кто это был. И потому причина нападений остается неясной. Нам срочно нужно что–то предпринять.
— Похоже, надо посоветоваться с «Кви», — заявил Алексей Скобарев.
— Согласна, — одобрила Алиса Данова. — Уверена, ты и Боря прекрасно с этим справитесь.
— Конечно, что еще?
— Пойду осмотрю разрушения, может, и смогу определить, кто там побывал. Боря, наверно, тебе стоит позвать Дороти Данте, вдруг она назовет того, кто все это натворил.
— Заметано.
— А что насчет меня? — спросил Павел Царёв.
— Ну, я вообще–то подумала, что ты пойдешь в «Конек горбунок», как обычно. У тебя и так куча дел. Нам нет смысла разбиваться по одному, пока не найдем что–ни будь существенное.
— Ладно. Хотя я чувствую себя вконец обленившемся.
— Мне почему–то кажется, что ты не будешь так себя чувствовать слишком долго.
— Что ж, я знал, что ты скажешь мне это.
Первый раз за все утро выражение лица Казаковой немного посветлело.
— Выходит, я становлюсь предсказуемой?
— А ты что думала, будучи столько времени замужней?
Улыбка осветила её лицо.
— Ох–хо–хо…
Тем временем Ярослав Матвеев пытался зажечь свечи пальцем.
Он озяб, скорее даже почти заледенела и очень устал. Сколько же времени уже прошло с той поры, когда он последний раз ел или спал? Он не помнил. Это было уже не важно, как, впрочем, и все остальное, стой самой ночи, когда он попробовал воспользоваться своей магической силой и потерпел неудачу.
Царев поехал в «Конек Горбунок» чтобы заниматься их общем делом, пока его кузены поймут, что происходит. Кода он подъехал к офису то увидел, что именно это здание и было разрушено.
Милиционер предупредил Царев может подойти и рассмотреть разрушения, но только на безопасном расстоянии. В конце концов, он был хозяином.
Царев стояла прямо перед зданием, уперев в бока руки и разглядывая то, что от него осталось. Восточная сторона здания выглядела так, будто по ней шарахнули гигантским тараном. На тротуаре лежали груды кирпича вперемешку с известкой, просто грязный хлам. А на месте самой стены красовалась дыра, здоровенный пролом.
«Не меньше 4,57 метров в диаметре», — угрюмо подумал Павел Царёв. Заглянув в дыру.
Остальная часть здания выглядела, на первый взгляд, нетронутой, но одно можно было утверждать определенно: вечеринки по случаю Вересовой ночи не будет.
Царёв огляделась вокруг. Между зданием и заграждениями туда–сюда ходили дюжина милиционеров и несколько детективов. В конце квартала припарковались черно–белые автомашины милиции и фургон службы короля аватар.
Дружная команда ментов занялась стеной, вернее тем, что от неё осталось: пролом снимали на камеру, делали какие–то замеры и раскладывали образцы разбитых кирпичей в целлофановые пакетики. Один из милиционеров давал руководящие указания остальным, встав неподалеку, и одновременно читал кому–то инструкции по телефону.
«Да, малый явно в запарке», — подумал Павел Царёв, вполне разделяя его чувство разочарования и злости, которое скорее может и усилиться. Чтобы они там ни делали, им ни за что не решить эту задачку, ни им, никому–либо ещё из их департамента.
Но зато это могли бы сделать Ават. Царёв очень хорошо понимал, что, кроме них, с этим больше никому не справиться.
«Мне нужно как–то проникнуть внутрь», — подумал он
Он подошла к тому самому взмыленному менту и тронул его за руку.
— Извините… — начал он.
Не слишком обрадовавшись тому, что его так бесцеремонно прервали, милиционер повернулся к нему и отключил телефон. Это оказалась красивая девушка.
—Вам следует держаться подальше отсюда, это дело милиции. —сказал милиционер.
—Но это также и моё дело. — сказал Павел Царёв. —это мой офис. Когда я могу попасть внутрь. Мне надо зафиксировать ущерб чтобы срахощики выплатили стаховку.
«И незаметно посмотреть, не оставил ли этот таинственный нехороший парень после себя каких–либо следов», — подумал он про себя.
Лейтенант чуть смягчился.
— Мне очень жаль, Павел Викторович, но я, право, не могу сказать, когда можно будет пройти туда. По всей видимости, не ранее полудня, ведь мы должны быть совершенно уверены в том, что здание не обрушится. Если оставите мне свой номер телефона, обязательно попрошу одного из сотрудников держать вас в курсе дела.
— Благодарю за заботу, Светлана Максимовна, — сказал Павел Царев. Она написал ему свой номер и побрел к автомобилю, словно бы уже сообразила, что нужно делать.
Открыв дверцу автомобиля, он увидел на заднем сиденье коробку, в которую перед выездом сложила результаты своих утренних кулинарных стараний. Царев мгновенно приняла решение. Сев на водительское сиденье, он потянул коробку к себе.
— Павел Викторович, я думал, что доступно объяснил вам… — начала Светлана Ермокова, вновь увидев Царёва, направлявшуюся к ней с коробкой в руках. Она замолчал, когда увидел, что коробка отнюдь не была пустой.
— Это вам за все ваши труды, — сказал Павел Царев, старательно улыбнувшись. — Моя команда уже вряд ли отведает это, зато, может быть, ваша…
Выражение лица Ермокова стремительно менялось с подозрительного на благодарное в течение нескольких секунд.
— Я уверена, ребята по достоинству оценят это, — сказала Светлана Ермокова наконец. — Но вес равно вам нельзя пройти внутрь, Павел Викторович, я просто хочу, чтобы вы знали.
— Но… — начал было Павел Царёв и замолчал.
Теперь, когда он подошёл к нему совсем близко, он заметил, как он измучен. Разрушенное здание стал уже четвертым происшествием подобного рода, и было совершенно очевидно, что к концу этого дня положение прояснится на столько же, на сколько оно прояснилось к концу вчерашнего, то есть ни на сколько.
По крайней мере какой–то шанс еще оставался у Авата, милиция же, как видно, уже исчерпала почти все свои возможности. Но ведь именно полиция и испытывала на себе давление общественности.
По возможности ещё более дружелюбно и спокойно Царёв произнес:
— Мои ребята не попользуются этими маленькими радостями жизни, но, думаю, ваши смогут.
Ермокова тяжело вздохнула:
— Простите, Павел Викторович, если мои слова показались вам грубыми, просто…
— Не нужно ничего объяснять, лейтенант, — мягко сказал Павел Царёв. Посмотрев на напиравшую на заграждения толпу и десятки репортеров, то и дело приседавших, чтобы запечатлеть на снимке очередную сенсацию, он вновь обратилась к лейтенанту: — Да, сказать, что это привлекло излишнее внимание, значило бы ничего не сказать.
Лейтенант издал нервный смешок:
— Именно так. По правде говоря, уже давным-давно ломаю голову, чем бы подбодрить своих ребят. Спасибо вам, Павел Викторович.
Он взял у него коробку и, сунув ее под мышку, достал из кармана рубашки свою карточку.
— Справляйтесь у нас время от времени, как продвигаются дела. В общем–то я и сам буду вам звонить.
Он вручил ей карточку.
— Благодарю вас, лейтенант, — сказала он. — Буду ждать ваших звонков. — Она протянула ему руку, и тот пожал ее.
— Еще раз спасибо, Павел Викторович.
— Не стоит, и — удачи вам.
— Может, мы слишком спешили, потому ничего и не нашли, — с видимым огорчением проговорил Алексей Скобарев. Он разочарованно вглядывалась в «Ведьмачью кинигу». За последние полчаса он и Ларин в сотый раз просмотрели книгу от корки до корки, и что же? Отсутствие результатов налицо.
Ему не по нраву был Совет добра, но сейчас он начал признавать их беспокойство вполне своевременным. Как вообще можно победить противника, если даже не знаешь, с кем имеешь дело?
— Эх, где ты, старая добрая удача, когда ты так нужна? — вздохнул Борис Ларин.
— Или маленькая помощь от наших друзей, — в тон ему сказал Алексей Скоблоев, с надеждой устремив вверх свой взгляд. Порой, когда дела у них шли особенно туго, к ним являлся духи их покойных родителей Ларина.
Скобарев очень хотелось вызвать родителей Ларина, но его останавливало то, что их появление лишь подтвердит все их опасения, и Казакова и Род в конечном счете окажутся правы.
Помощь родителей Ларина часто приходила в виде весьма прозрачного намека, когда «Ведьмачья Книга» сама открывалась на странице с нужным текстом, на который им следовало бы обратить свое внимание. Сами родители Ларина им никогда не являлись. Но ожидание Скоборнева окончилось ничем: книга как была, так и осталась открытой на той странице, где он прекратил оказавшийся бесполезным поиск.
«Ладно, — подумал он. — Забудь прежние планы, Лёша, и напряги–ка лучше мозги».
То, что родители Ларина так и не ответили на зов, заставило его слегка призадуматься. Они очень редко оказывала им свою помощь, если были уверены, что кузенам уже известно нечто, что наведет их на след. Собственно, она так и воспитывала их: в духе почти полной самостоятельности. Они были обязаны думать сами.
— Сегодня не получилось, да? — спросил Алесей Скоборев кузена.
— Не;а, — ответил Борис Ларин. Но он все же немного оживился. — Хотя в общем–то полагаю, что отсутствие этой помощи уже есть помощь, если ты знаешь, конечно, что я имею в виду.
— Я;то имела в виду просто одно большое «нет».
— Мои родители, должно быть, думают, что нам уже известно достаточно из того, что может помочь в поисках. А мы наверняка ищем не там, где надо, вот и все, поскольку даже не знаем, что именно нам нужно искать, ясно?
— Понятно.
— Так что, наверное, нужно сосредоточиться на том, что нам уже известно.
— И что же это?
Ларин на мгновение задумался.
— Ну, мы знаем, что происходили некие разрушения. Но, по–моему, это ещё более запутало дело и вовсе не является ключом к проблеме.
— Погоди–ка! Но все именно так и есть! Нам известно, что все разрушенные строения — это ключи, ключи к проходу между миром живых и миром мертвых. Как там Наталя назвала это?
— Портал.
— Точно. Так что… — Алесей Собарев запнулась, увидев, как «Ведьмачья Книга» шевельнулась и зашелестела страницами. Когда внучки наконец–то додумались до верного направления, родители Ларина решили все–таки им помочь. - По–моему, это нам говорит и о хорошем, и о плохом одновременно.
— Думаю, ты прав, — так же тихо ответил Борис Ларин. Шелест страниц прекратился столь же внезапно, как и начался. Книга утихла. -Спасибо, родители. Ладно, посмотрим, что тут у нас.
По улицам Ярославля тихо и незаметно скользила тень, иногда застывая плотным клочком тумана под ещё не полностью опавшими деревьями, а потом вновь скользя тонкой струйкой вдоль мостовой.
Один лишь раз она привлекла к себе внимание, когда карапуз, только ещё начавший ходить, наступил на краешек ее савана. Дитя тут же ударилось в слезы и заплакало так горько и отчаянно, что перепуганная нянечка тотчас подхватила ребенка и понесла домой.
Тень подождала, пока суматоха рассеется, и двинулась дальше, все так же тихо и незаметно. Она рыскала по всем улицам города, ища того, ради поисков которого её вызвали.
Глава 27
— Павел Викторович! — выкрикнул репортер прямо в лицо Царёва, сунув ему микрофон чуть ли не в глотку. — Наши источники оповестили нас, что ваше имущество также подверглось разрушению. Не расскажите ли нам о действительном состоянии вашего офиса?
— Ну, могу сказать лишь, что вечеринка по случаю Велесовой ночи отменяется, — ответил Павел Царёв.
«Собственно, этого и следовало ожидать», — подумал он. Как только он вышел за ограждение и направилась к своему автомобилю, его со всех сторон атаковали репортеры. До автомобиля ему удалось добраться чудом.
— Вы некоторое время говорили с Светланой Максимовной, — обратился к ней ещё один репортер. — Означает ли это, что вы убедились в том, насколько хорошо милиция исполняет свое дело?
— Разумеется, нет, — ответил Павел Царев настолько жестко, насколько смог. — Но я совершенно уверена в том, что Светлана Максимовна и её сослуживцы делают все, от них зависящее. А теперь, если не возражаете, я бы очень хотел отправиться домой. Думаю, вы можете себе представить, сколько у меня сразу возникло неотложных дел.
Не сказав больше ни слова, Царёв с трудом протолкалась через толпу репортеров к своему автомобилю, нырнула внутрь и с силой захлопнула дверцу. Заведя мотор, он добавила оборотов, и это сразу заглушило вопли репортеров, все еще взывавших к ней улицы. Надавив несколько раз на клаксон, она тем самым предупредила их, что собирается двигаться, и дала задний ход. Он повернула голову, глядя через плечо на обстановку сзади, и вдруг чье–то движение у полицейского заграждения привлекло его внимание.
Гудок клаксона заставил вздрогнуть одну из глазевших на происшествие — молодую девушку очень неряшливого вида. Она испуганно повернулась на звук. Они на мгновение встретились взглядами, и по спине Царёва внезапно прополз холодок: лицо девушки было страшно усталым и почему–то очень знакомым. Царев был совершенно уверен, что где–то видел ее раньше, а где, не помнил. Но прежде, чем он сделал первое движение в сторону девушки, молнией отскочила к заграждению и затерялась в толпе.
С лихорадочно скачущими в голове мыслями Царёва осторожно вырулил на проезжую часть и поехал к дому. Миновав пару кварталов, он заметил, как над задним сиденьем образовался небольшой вихрь искорок, и мгновение спустя материализовалась Казакова.
— Что новенького? — спросил Павел Царёв у неё.
Наталья Казакова покачала головой:
— Ничего. Не знаю, может, там вообще не осталось никаких следов или же след уже совсем остыл. Кстати, я уловила твое мысленное послание. — Она слегка сжал руку Царева, лежавшую на баранке. — Я очень сожалею о «Конге Горбунке», но, когда же мы сможем проникнуть внутрь офиса?
— Не раньше вечера.
— Не хочешь, чтобы я попробовала прямо сейчас?
Размышляя, он сделал поворот и только потом ответил ей:
— Нет. Думаю, это слишком рискованно: вокруг чересчур много людей. Лучше подождем, когда милиция даст зеленый свет, а пока соберемся все вместе. Кроме того…
Петляя по улицам Ярославля, Царёв рассказал жене о той странной девушке, которую видел у милицейского заграждения.
Было ли это дежавю хоть сколько–ни будь существенным, он не знал.
—Это была Люпырь—сказала Наталья Казакова. —она наполовину человек на половину упырь.