Я еду! В Забайкалье! Удивительно, но даже нет никакого волнения. Я столько ждала этой поездки… - целых семь лет. За это время чего только ни случилось, много различных изменений произошло, и не всегда позитивных. И самое главное, бесспорно, за два последние года – это пандемия, со всеми вытекающими последствиями. И она не закончилась, всё в мире настолько неопределённо.
День отъезда выдался не жарким, что очень порадовало, т.к. за июнь месяц жара нас уже «допекла». А вскоре, как немного отъехали от Оренбурга, попали, как сказали бы в авиации, в грозовой фронт – догнали грозу и весь остаток дня и вечер ехали под ливнем или дождём. Небо было серое или блёкло-голубоватое, холодное, как в зимнее время.
Степь сменилась лиственным лесом. К вечеру по обе стороны за окнами побежали горные красивые виды – это наша местная Швейцария – Кувандык. Так и стемнело незаметно под плаксивое настроение дождя за расчерченными струями воды окнами вагона – нового, чистого, в светло-молочных тонах, с красивыми, ещё «неизлёжанными» матрасами, с миролюбиво посапывающими или голосисто храпящими пассажирами. Наступила первая ночь на колёсах покачивающегося плацкартного вагона. Их предстояло «переночевать» целых четыре.
Попутчики попались очень даже «путними» - ехали ребята-вахтовики в далёкую Якутию. Разместились в нескольких вагонах большой бригадой около тридцати человек. Они были казахи и азербайджанцы. Все строгого воспитания, спокойные, с достоинством и природной мудростью в поведении и рассуждениях. За два дня пути от них не было слышно ни разу громкого несдержанного смеха или разговора. Все молодые люди были довольно взрослыми. Когда немного разговорились, они с удовольствием стали соседям по купе показывать фото своих детей и жён на телефонах. Справа от меня у мужчины, который был возраста моего сына, было три сына и красавица (просто неописуемая!) жена. Только мой сосед с верхней полки был совсем юн, двадцати двух лет, и был не женат. Зато он с нотками гордости в голосе сообщил, что он старший сын и едет на заработки второй раз, что мама его работает медсестрой и в период пандемии почти не бывает дома, а папа его – хороший слесарь. Питались ребята большими группами вместе, собираясь в каком-нибудь купе. Еда была очень простой: пили чай с национальными лепёшками или лавашами, много зелени и дорожные упаковки лапши и картофельного пюре; к вечеру доставали домашнее мясо, курицу и также много зелени – это был их более сытный ужин. Не могла не обратить внимания, насколько они были чистоплотны: футболки, майки, шорты они меняли с принятием туалета. Довольно жарко было в поезде, хоть и был кондиционер, всё-таки июль, разгар лета. С ними в бригаде ехали два религиозных служителя. Старший около сорока лет, должно быть, мулла, и совсем молодой, с красивой бородой двадцатиоднолетний муэдзин, как они его назвали.
Было так приятно видеть в наше непростое время хорошо воспитанную молодёжь, которая ценит свои семьи, родных, стремится сделать их жизнь благополучной.
В купе я познакомилась с приятной женщиной из Орена, (у нас все так называют Оренбург, как, к примеру, Питер или Екат…) ехавшей в санаторий местного разлива под Курганом. Как бывает в дороге, за короткое время собеседники узнают всё друг о друге с подсознательной уверенностью никогда не встретиться больше. Но мы с ней обменялись телефонами и заверили друг друга созвониться. Мало ли, вдруг эта случайная встреча не случайна.
Итак, она звалась Татьяной… Мы с ней почти одного возраста. Она – интеллигентная, образованная, с грамотной речью и располагающей манерой общения. Человек она верующий и глубоко духовный. В вагон её провожал сын, помог разместить багаж, немного посидел и попрощался… У нас с ней и сыновья оказались одного возраста. И, как я успела понять за короткое время нашего совместного пути, она была очень одинока. Возможно, мне показалось. Вышла моя новая знакомая в каком-то городке Петухово, на двухминутной стоянке.
И тут купе было оккупировано троицей из полуслепого старика, «солнечного» существа женского пола и неопределённого возраста, ростом метра полтора, в джинсовой бейсболке со стразами и комплекте бриджи-туника из трикотажа, для домашней носки. Руководила ими шумная большая женщина с раскрасневшимся лицом, раздражением в громких отрывистых фразах и тремя увесистыми сумками в обеих руках. Когда они разместились и угомонились, женщина выдохнула, наконец, и казалось, из её ноздрей шёл пар, как у загнанной лошади. Они ехали в Омск.
Дедуля сразу прилёг на матрас без постели. Особенная девочка-подросток уселась у него в ногах в напряжённой позе. Они оба были в масках, почти скрывающих их лица: у одного до очков с толстенными линзами, у другой – до широко посаженных, голубых испуганных глаз. Женщину звали Мариной. Оказывается, она всего на полгода старше «солнечной» Нади, которая была сестрой её мужа. Им было по 52-53 года. У Марины семья: муж и трое взрослых детей. После смерти матери на ней слепой старик-отец. И ещё вот эта, особенная золовка, родителей которой недавно не стало. Ко всему выше перечисленному – огород в Петухово, далеким-далеко от Омска. Да ещё и работа, никто которую не отменял, ведь до пенсии ещё… скакать и пахать, как той загнанной лошади.
А Надя прожила свои полвека в родительской заботе о ней, без переживаний и проблем. Она училась в школе… сколько-то. И так навсегда и осталась девочкой-подростком.
Марина принесла чай, и они с Надей пили его с масляными беляшами. Надя ела тихо, степенно, не торопясь, всё время дула в стакан. Марина рассказала, что некоторую пищу для неё надо протирать или мелко резать, из-за проблем с жевательными и глотательным функциями. Иногда, по недосмотру, случались критические ситуации, и от мгновенной гибели спасала «Скорая помощь».
Я проводила их в Омске, помогла дотащить сумки через подземный переход до здания вокзала, т.к. муж Марины не успел доехать по пробкам с работы. Распрощались с ними тепло и навсегда.
В Омске мы стояли минут сорок. Я позвонила своей подруге Лидочке, которая в прошлые мои поездки подъезжала с мужем встретиться со мной, а теперь она очень больна. Дай Господь ей сил и здоровья! *
От Омска ехали довольно долго в сопровождении закатной зари. Справа за окнами было ровное, безоблачное бледно-голубое пространство, с наступлением темноты становясь всё синее и глубже. А в окнах слева небо горело золотисто-оранжевыми отблесками, плавно смешивающимися с розово – малиново – багровым… Встречавшиеся облака на этом фоне небесного пожара выглядели неуместными серо-синими лоскутами.
Вечерами в вагоне очень рано выключают основной свет. И вагон погружается в романтическую полутьму с мерцающими светлячками телефонов и планшетов.
Вдруг ни свет – ни заря весь вагон пришёл в движение. Это наши вахтовики выходили в Новосибирске, чтоб пересесть на другой поезд… и в Якутию… Было раннее утро, ещё не проснувшееся, полурассветное, без солнца. Но неожиданно нас остановили… в лесу. И не пропускали около часа. Как оказалось, из-за поломки другого состава, шедшего с запада через Новосибирск. И вместо 4-15 утра мы прибыли в начале 6-го. Первая неприятность: теперь будем опаздывать. Интересно, успеют ли пересесть ребята-вахтовики…
Не заставила себя ждать и неприятность вторая: проехали станцию Ачинск, где должен был подойти во время короткой стоянки брат, так мы договорились, - не встретились, поезд опоздал на полчаса, а он с работы отпрашивался в обед. Ну, что ж…
Едем дальше, к Красноярску. Небо синее-синее. Природа вокруг сибирская: густая насыщенная зелень, деревья большие и мощные. Пока ещё вдоль дорожного полотна в основном березняки. Но уже попадаются вкрапления сосен и елей, их всё больше с каждым километром. Разлапистые лиственницы, пики высоких тёмно-зелёных елей, златостволые ровные, статные красавицы – пушистые сосны. А трава… Какая здесь трава! Изумрудно-зелёная, сочная, в пояс, и полно всевозможных цветов. Радует глаз своей яркостью малиново-розовый иван-чай (или, по-сибирски, кипрейник), покачивающийся на высоких стеблях под дуновением ветерка. Очень много белоголовых зарослей – это борщовник, король заброшенных земель, зловредный сорняк, моментально и напористо захватывающий территории, живучий, быстроплодящийся.
Дорогая моему сердцу сибирская земля… Я здесь выросла, провела годы своей юности. Получается – вторая моя родина, как и Забайкалье.
Прошёл попутный дождь. Вот и Красноярск позади. Вышли из вагонов, дружненько вдохнули сигаретный дым и зашли обратно. Стоянку сильно сократили из-за опоздания. Но я успела купить мороженое, порадовать себя вкусненьким - этим внести разнообразие в скучное валяние на полке и созерцание разной степени затоптанности пяток, торчащих с чужих полок сверху, или прочих частей тела, где слегка прикрытых простынями, а где назойливо выпирающих, у лениво разомлевших и изнывающих от скуки попутчиков. Вот и снова солнышко. По ярко-синему шёлку плывут белые кучевые облака. На улице посвежело. Сибирь! Быстро вечереет. Сумрак сначала постепенно мягко окутывает с обеих сторон окна вагонов несущегося в ночь поезда. Потом поезд резко ныряет во тьму ночи, в которую убегают рельсы и огоньки по краям железнодорожного полотна, семафорные фонари и мелкие населённые пункты с тусклыми немногочисленными огоньками-светлячками окон… Приближается ещё одна ночь, уже третья.
Вторая ночь в поезде – это уже опыт… Чувствуешь границы дозволенного поворота спящего тела влево-вправо. Привыкаешь к судорожным подёргиваниям поезда и не просыпаешься. Вообще «фиолетово», кто сел, кто вышел. И не слышно летучих фей со шваброй – проводниц, когда они моют в полутьме спящий вагон. А тут аж третья ночь! Вагон стал уже домом родным. Слава Богу, теперь есть кондиционеры, и они зверски работают, справляясь с дневной духотой и стоявшим ранее в старых вагонах зловонием, так что ночью даже становится прохладно.
В два часа ночи двухминутная стоянка на небольшой станции Тайшет. Это уже началась Иркутская область. Поезд замедлил ход, притормозил, и почти сразу же, оттолкнувшись от перрона, стал медленно набирать скорость. Я столько раз сюда приезжала ранее… Меня всегда ждали и встречали мои близкие и любимые люди. Здесь жила тётушка Галя, Софронова Галина Михайловна, любимая и дорогая мне, с огромной доброты душой и искренне любящим сердцем. Уже несколько лет её больше нет. И меня здесь никто не ждёт. Только название «Тайшет» вызывает щемящее чувство тоски и боли в сердце. Проехали! Третья ночь на колёсах - …надо спать, и можно почти до обеда. А в обед приедем в Иркутск.
Из Иркутска я уехала в 1980 году и не была там больше ни разу, только проездом. Мы там жили три года, муж учился в Иркутском военном авиационном училище, а я работала в проектно-конструкторском бюро училища, в ИАС (инженерно-авиационной службе). Остались тёплые воспоминания о городе, об училище, о коллегах. Город красивый, много исторических культурных объектов, непередаваемая красота старых районов, природы, набережная величественной Ангары. Но почему-то он не стал мне любимым, в сердце на первом месте родная старинная Чита, хоть и не такая красивая. Но побывать в Иркутске теперь мне хотелось бы…- надеюсь, желание исполнится в ближайшем времени, ведь не лишком много его и остаётся для осуществления желаний.
Ехала я уже 4-ый день. В начале второго, в обеденное время, чётко по расписанию, состав прибыл на перрон Иркутска. Меня должны были встречать родственники, дочь Марина и внучка Танюша, тети Гали из Тайшета. И вот я увидела в окно всех девчонок. Они были ещё и с двумя девочками, внучками Марины. Девчушки так сильно выросли, просто красотки-барышни: мы не виделись с ними несколько лет. Обнялииись!!! Танюша звонила мне, узнать точное время прибытия поезда, и поделилась секретом, что мама готовит мне необычный гостинец.. Оказалось, Марина напекла «капустников» - пирогов наших бабушек, которыми нас вскармливали в родном селе Дурое, в детстве. Они необычные на вкус: и дрожжевое тесто заводится на сметане, и тушится в сметане капуста с морковью и луком. А дух какой исходит от них… Румяные, с каким-то медовым ароматом - можно проглотить язык, до чего они вкуснючие. Вот удивила Мариша!
День выдался прекрасный, ясный, не жаркий. Нафотографировались на память… Стоянка была почти час, и Злата, малАя начала мелкими шажками удаляться в сторону подземного перехода – надоела ей бабья болтовня, видимо были свои серьёзные планы. Танюша с детьми жила в Тайшете и тоже собиралась переехать оттуда. А Марина, после ухода тёти Гали, купила квартиру и переехала в Иркутск, где училась в юности в политехе. В то время как раз и мы жили там, в военном городке при ИВВАИУ.
Отдохнувший поезд помчался дальше, к Байкалу, за новыми возгласами восторга и восхищения его красотой и величием. Сколько бы раз ни ездила я по этой дороге, невозможно равнодушно созерцать это чудо природы, нельзя привыкнуть к его мощи и не гордиться своей родной землёй, её неповторимостью. Байкал всегда разный. У него настроение постоянно меняется, от времени суток и сезона года, от погоды и освещения. Около 17 часов была остановка Слюдянка, которая всегда славилась «рыбным» торгом, омулёвыми деликатесами. На этот раз, из-за ковида, был запрет на всякую торговлю, на редких перронах работали продуктовые киоски. На больших станциях пассажирам нужно было идти на вокзал, чтобы пополнить продуктовые запасы, купить воду, мороженое. Так что, байкальским омулем не полакомились.
Весь остаток светлого времени дня ехали вдоль Байкала. Я сделала несколько снимков сквозь грязные, в дождевых подтёках, стёкла вагона, освещения уже не хватало, и фото получились так себе. Оставила пару-тройку с заходящим солнцем, которое настойчиво стремилось «утопиться» в водах озера. Когда была уже совершено ночная темнота, около 22-40 по местному времени, прибыли в Улан-Удэ. Кто приехал – те сошли, кто хотел чуток «проветриться» – вышли перекурили, но в большинстве своём пассажиры вагона были уже настроены на ночлег. Вечером и ночью, сразу после стоянки, в вагоне выключали основной свет, и всех окружала атмосфера сонного царства, ну, или заколдованного в сон замка. Так это, погруженное в сон, зачарованное пассажирское сообщество проносилось мимо спящих станций, не обращая на них внимания; на некоторых из более крупных призрачный поезд притормаживал на пару минут и выталкивал из своего лона не совсем проснувшихся персонажей, чьи силуэты, искривлённые под грузом багажа, исчезали во тьме ночи. Четвёртой, и последней на эту поездку, ночи в вагоне-плацкарте поезда дальнего следования.
В седьмом часу я уже не могла спать, сколько ж можно?! Повалялась ещё немного и пошла совершать утренний моцион в туалет, который включал и душевую кабину, (пока основная масса путешествующих ещё сладко спала), а то ведь не попадёшь потом. Настрой был самый радостный из возможных. Приготовила кофе, вкусный, натуральный из молотых зёрен - я всегда вожу с собой свой кофе. Аромат распространился по купе и соблазнительно щекотал обоняние. Но может не всем это было в кайф - забайкальцы да и сибиряки любят чай. Время так медленно тянулось. Прибытие на станцию Чита в 10-01. Вот и показалась сверкающая золотом маковка храма на привокзальной площади. Поезд замедлял ход, подёргиваясь на стрелках, всё тише, тише… Звуки лязгающих сцеплений и шипение тормозов. Проход вагона заполнили чемоданы и сумки, а между ними – путники, дождавшиеся окончания путешествия. И среди них счастливая я, так хотевшая увидеть свою родину ещё разок и скучавшая по ней. А дальше будет уже другая история…
07.07 – 11.07.2021г. Оренбург – Чита
* - за время подготовки повествования подруги моей не стало, ушла… Светлая ей Память!
01.11.2021г. фотоколлаж автора