Я заметила, что при слове Париж у женщин загораются глаза и вся она становится стройнее и привлекательнее. Ещё бы! Магическое слово Париж. Миллионы людей стремятся его увидеть, миллионы уже побывали там. Причем, первая половина счастливее второй, потому что ей ещё только предстоит увидеть это чудо. Увидеть столицу Европы, увидеть символ Парижа – Эйфелеву башню, услышать незабываемый голос французского воробушка – Эдит Пиаф.
Мне повезло больше, чем первой и второй половине. Я приехала в Париж второй раз. Знаменитая фраза «Увидеть Париж и умереть» сразу меркнет, как только ты туда попадаешь. Жить хочется с такой силой, что чувствуешь себя прима – балериной, топ - моделью, кинозвездой, наконец. Но умирать уж точно не хочется.
Глоток парижского воздуха опьяняет, голова от него кружится, как от глотка хорошего французского вина, от звуков красивой музыки о любви…Я в Париже второй раз. Получилось так, что когда сбылась мечта моей жизни и я побывала в Париже, я им заболела. Я ни о чем и думать не могла. И старый анекдот про женщину, которая говорит:
-Опять хочу в Париж!
-А что, Вы там уже были?
-Нет, не была, но уже хотела…
Старый анекдот растаял, как туман. Если человек побывал хотя бы один раз в Париже – он туда вернется, во что бы то ни стало! Вернется! Я заболела Парижем так, что пошла учиться на гида зарубежного тура. Я пять месяцев училась на курсах при Питерском университете и вот нам предстоит учебная поездка.
Ура! Я опять в Париже! В трехдневном пребывании в Париже в один день входит посещение Диснейленда. И в первой своей поездке я, конечно, не отказалась от него. Это было настоящей сказкой. Сказкой, потому что человек забывает, сколько ему лет, целиком погружается в детство и веселится, как ребенок.
Конечно, если бы была такая возможность – остаться в этом Диснейленде- то хочется там остаться навсегда, остаться жить в сказке или хотя бы пожить там неделю, чтобы пройти все эти страшные лабиринты с мертвецами, слетать на Луну несколько раз, чтобы привыкнуть к ватным ногам после этого аттракциона, посмеяться в замке привидений, но…увы.
Точно даже и не знаю, сколько дней надо, чтобы насытиться Диснейлендом. Наверное, это невозможно. Потому что кто же добровольно захочет уйти из сказки? Кто? Кому не захочется хотя бы чуть - чуть побыть ребенком? Да, это было здорово, это было потрясающе. Но словами все это трудно выразить – Диснейленд, как и весь Париж, надо видеть, надо его слышать, чувствовать, нюхать, осязать. В Париже включается шестое человеческое чувство. Вот что такое Париж!
Во второй раз пребывания в этом удивительном городе, когда наша группа почти вся уехала в Диснейленд, я решила побыть в Париже наедине с собой. Побродить по его особенным улочкам, где гуляли Золя и Мопассан, Александр Дюма старший и его сын, Анн и Серж Галлон, Виктор Гюго и другие, другие, другие…
Где и сейчас гуляет знаменитая красавица Брижит Бардо, которой уже 85 лет. Вот так бежит время! Брижит Бардо! Перед ней мужчины падали штабелями. А ей уже 85! Подумать страшно.
Теперь она не носит натуральные шубы из соболей, теперь она в обществе защиты животных. И призывает всех женщин носить искусственные шубы.
Конечно, какой бы красавицей ни была Бардо, теперь она старушка, и не нужны ей шубы из леопарда или тигра, она их уже относила. В 85 лет уже можно состоять в этом обществе, или уже не состоять ни в каком. В 85 надо Библию читать и задумываться о душе, о бренности существования.
И вот я гуляю по улочкам Парижа. Сначала зашла в Собор Парижской Богоматери. Посидела там, послушала орган. Вспомнила Виктора Гюго и его знаменитый роман. Внутри ожили все его герои: красавица Эсмеральда и немой горбун Квазимодо.
Вспомнила конец трагической любви Квазимодо, когда нашли их останки в подвале собора. И мужской скелет обнимал женский. Грустно. Но жизнь продолжается. Вышла я из Собора Парижской Богоматери и пошла в Собор Секрекер, который расположен на высоте, на Монмартре, там, где обитает богема.
Вокруг Собора расположились художники, которые рисуют туристов, рисуют их портреты. А туристы хотят увезти свой портрет в ту далекую страну, из которой они приехали. Увезти эту память навсегда. Я тоже хотела, чтобы меня нарисовали. А в церковь Секрекер стремилась попасть ещё и потому, что там, на фронтонах, установлены два коня: на одном король Луи 15-й, а на другом героиня Франции – Жанна Д `Арк.
Да, Жанна Д `Арк. Вот та, которая тянула меня магнитом в этот загадочный, неповторимый, в этот единственный на планете, в этот таинственный мир страсти и любви - город Париж. Побродила я среди художников, понаблюдала, как они рисуют туристов.
Увидела, как они изображают счастливчиков, как преображаются и светлеют и так уже восхищенные лица людей, попавших в Париж. Подышала Богемой и окунулась в полумрак Собора Секрекер. Красота его канделябр из сусального золота, цветные витражи потрясли меня так же, как и в Соборе Парижской Богоматери.
Мне дышалось там очень легко, звуки органа успокаивали. На душе стало так легко и свободно, что слезы сами потекли из глаз. Но это не были слезы горечи и печали, это были слезы очищения и просветления.
Я вышла из Собора с просветлённой душой, которая витала где-то высоко-высоко, обошла его кругом, помахала людям, который ехали в игрушечных вагончиках, прицепленных к игрушечному паровозику, помахала Жанне Д`Арк на коне и сказала «до свидания» ей и Собору.
И пошла потихоньку к лестнице, чтобы спуститься с Монмартра. Но не прошла и десяти метров, как увидела молодого симпатичного француза.
-Бонжур! - крикнул он мне, улыбаясь белозубой улыбкой. Глаза его радостно светились.
-Бонжур! – ответила я и улыбнулась ему в ответ.
-What`s your name – спросила я.
-Пикассо, - ответил он.
-О! А я Жанна Д` Арк. I`m from Russia.
-O, how interesting, - сказал француз, взял меня под руку и пригласил зайти в кафе.
Я согласилась. Сели мы в кафе на Монмартре. Он предложил мне сухого вина. Сижу я с французом, разговариваем, знакомимся. Выяснилось, что настоящее его имя Марко. Он мне очень понравился, а я, видимо, ему.
Так приятно было сидеть с французом, настоящим французом, разговаривать и пить вино, настоящее французское вино. Марко не знал русского языка, а я французского, разговаривали мы на английском, который не знали в совершенстве ни я, ни он.
Но это не мешало нашей «горячей» беседе. Незнание слов компенсировалось жестами, мимикой, улыбками.
Скорее, наоборот, оно придавало пикантности нашему общению. Француз был молодой и горячий, он все ближе и ближе придвигался ко мне, уже начинал хватать за коленки и пытался поцеловать.
Я старалась убирать его руки, хотя мне это тоже было приятно, чего уж тут скрывать. А ему, горячему французу, все труднее было сдерживать свой темперамент. Наконец, мы решили покинуть это гостеприимное местечко: Марко пригласил меня к себе в гости.
Мы спускались с Монмартра в обнимку. И это было так приятно, идти с молодым французом. Марко нес мой пакет, в котором лежала моя потрясающая красная шляпа. Её я купила у подножия Монмартра.
Потом мы решили сфотографироваться. С ним есть фото. Где я в черной шляпе. Снимок восхитительный. Снял нас какой-то араб.
А мы, между тем, спускались и шли к Марко домой. По пути он купил мне несколько платков с символикой Парижа. Это тоже было приятно. Ко всем своим достоинствам Марко был еще и щедрым.
Наконец, мы подошли к квартире Марко. Но это была не квартира, он снимал какой-то номер в гостинице, я не поняла, где это, да и какая мне разница. Нам надо было подняться наверх по лестнице. И мы хотели по ней взбежать, но откуда-то взялась старушка в инвалидном кресле, которая спускалась сверху.
И мы, как цивилизованные люди, ей уступили. Старушка медленно спускалась и улыбалась. Она не торопилась, она прекрасно понимала, для чего мы поднимаемся наверх. Конечно, было видно нетерпение молодого француза, который привел к себе подружку.
Умудренному опытом человеку это было легко понять. Да, нас задержали на несколько минут, но не смогли остановить совсем. Мне казалось, что Марко был похож на молодого гнедого коня, который фыркает и бьет копытом при виде своей подруги, у которого дрожат и раздуваются ноздри. Что-то подобное чувствовала и я.
Старушка, наконец, спустилась. Мы ворвались к Марко в комнату, и на что нас еще хватило – это принять душ.
А дальше произошло то, что должно было произойти. Всепоглощающая и разрушающая страсть. Мы целовались с Марко так, что казалось, что земля ушла из-под ног. Мы слились в одно целое. Так, кажется, пишут в романах о любви. Я поняла, наконец, что такое настоящая французская любовь, французское вино, французский шарм, французский секс…
И назло всем скептикам, оказывается, бывает любовь с первого взгляда. Бывает, да ещё какая! Я чувствовала себя настоящей женщиной, я влюбилась в Марко, я растворилась в нем, отдалась ему всем телом и душой…
Приятно было ощущать его молодое тело, лицо, страстные губы. И пусть это было всего один раз, но я это запомню навсегда. Всегда буду вспоминать моего Марко, моего потрясающего француза…
Пикассо нарисовал мой портрет. И я счастлива, что он у меня есть – портрет от художника на Монмартре.
Буду смотреть на свой портрет, и видеть Марко, молодого француза из богемы на Монмартре в Париже…