Вполне успешно разогрев физические тела для активной жизни, весна сменилась летом. Скорость жизненных процессов, наконец-то, набрала свое максимальное значение и воплотилась в равномерный мощный жизненный поток, увлекающий за собой все живые организмы.
Как же хорошо летом! Тела, избавившись от тяжелых одежд, стеснявших движения, задышали полной грудью, пьянея от запаха жаркого дня. А затем, изрядно захмелев, стали двигаться в направлениях, подсказанных природой.
Старые тела обычно довольствуются малым: улыбки, вздохи, лимонад. У них уже все это было, они смакуют это понемногу, как почти забытое вино. А молодым, как раз, неймется попробовать и это, попробовать и то. Да быстро, чтобы сразу все подряд. Им кажется, такого уже больше не случится.
И вот однажды, в переполненном трамвае, на зов природы повелись два тела молодых и слились вдруг в невинном поцелуе. Кто отвернулся, чтобы не мешать, а кто-то начал вспоминать с улыбкой прожитые годы. Но голос чей-то возмущенный ворвался в этот радостный пейзаж:
- Как вам не стыдно, молодежь! Совсем уже обнаглели! Ни стыда, ни совести, вы же в общественном месте! – на весь трамвай негодовал один добропорядочный гражданин. Его рыженькая, слегка нечесаная, шевелюра мелко вибрировала, а очки сверкали праведным гневом.
Кто-то из пассажиров решил заступиться за молодых:
- Но ведь они ничего плохого не делают. Не ругаются, не пьют вино, не курят.
- Да как вы не поймете, тут же дети! Какой они им пример подают? Разве вы своим детям пожелаете такого зрелища, с позволения сказать?
Спорить с мужчиной никто не стал, а парочка благополучно выпорхнула из трамвая на следующей остановке и спокойно отправилась в обнимку по своим делам.
Дело было еще в середине семидесятых прошлого столетия, а наши граждане тогда слабо разбирались в демократии и правах человека. И зачем было спорить с борцом за нравственность, он оберегает нашу молодежь от тлетворного влияния капиталистического запада. Тем более, он в костюме и галстуке, значит начальник!
Да, образцы западного образа жизни, как сорняки пробивались, то тут, то там, сквозь толстый слой социалистического реализма. Вся зараза в красивой обертке шла, в основном из зарубежных фильмов. С литературой -то проще было – поди достань, а кино это, как сказал Владимир Ильич: «Важнейшее искусство»!
Вот и старались, закупали. В основном комедии, хотя и своих хватало. Но в своих, нет-нет, да и посмеются над начальством, а там… у них все плохо и смешно. Однако, всякую «вредную для советской молодежи» информацию нещадно вырезали, все равно с оригиналом сравнить мало кто мог.
Жуткая сине-зеленая физиономия нагло смотрела с рекламного щита на советских детишек. И вроде бы комедия, но! Под овечьей шкурой красивых девиц, продвинутых технологий и независимой журналистики, скрывалась мерзкая пропаганда насилия и сатанизма. Чего стоил один лишь жуткий смех этого пресловутого Фантомаса! После этого «Ха, ха, ха» из его сине-зеленой морды, наши бравые советские пионеры подолгу не могли уснуть, а потом, проснувшись утром, пугали соседей изображая это пугало и подкидывая им же записки - «Внимание, через несколько минут вас посетит Фантомас!»
А как неуважительно в этом фильме представлена их капиталистическая полиция. Глупые и смешные, никчемные людишки, не могут всем «Скотлэнд ярдом» одного преступника поймать! А ведь наша молодежь подумает, что и у нас милиция такая же. Да, комедия комедией, а пример-то дурной. Вот и появилась внизу афиши приписка «Дети до 16 лет не допускаются». У нас-то о детях всегда заботились, чтобы ничего плохого не видели, только хорошее!
В скверике возле старенького кинотеатра собралось около тридцати несчастных подростков, которые не достигли необходимых параметров. Они были чрезвычайно возбуждены такой вопиющей несправедливостью – Как же это, их любимый комедийный боевик запретили смотреть! И ведь билеты уже куплены! Но… не пускают.
Вовка сидел на лавочке и рыдал, скомканный билет валялся на земле в пыли, он оказался не в силах помочь и превратился в бесполезную бумажку. И Вовка ведь спорил, доказывал билетерше, что предыдущую серию он уже посмотрел, но та была непреклонна:
- Не положено и все! Иди домой, в песочницу играй!
Атмосфера в сквере быстро накалялась. Кто-то закричал:
- Пацаны, давайте штурмом возьмем кинотеатр! Двери-то деревянные, как поднапрем и разнесем тут все в мелкие щепки! Они не имеют право!
Интересно, где он про «право» тогда наслушался. У нас же каждый имел все права, особенно молодым все разрешалось. Ведь пели: «Молодым везде у нас дорога!» Просто нас берегли от тлетворного влияния!
В это время билетерша позвонила директору кинотеатра:
- Леонид Егорович, у нас беда. Молодежь собирается разгромить наше здание!
- Как разгромить? Да… да вы что! Ка… кая такая еще молодежь? – голос директора задрожал, на сморщенном лбу появились капельки пота.
- Ну, пацаны эти, кому еще шестнадцати нет. Мы же их не пускаем, вот они в сквере теперь шумят. На штурм собираются.
- В милицию срочно звоните, пока это хулиганье…
- Да звонили уже в милицию. Там сказали: «Вы с ума сошли, нам что, их дубинками разгонять. Сами справляйтесь, вы же культура! – кричала в трубку билетерша. – Леонид Егорович, а может их все-таки пустить, пускай смотрят?
Но Леонид Егорович такой вопрос самостоятельно решить не мог, по головке-то не погладят, указание дали – выполняй. Но, с другой стороны, эти подростки сейчас такого наворотят, еще хуже будет. Дрожащими пальцами он набрал один известный ему номер. Там помогут… там разберутся!
* * *
- Так! Молодежь, внимание! Сейчас всех, у кого есть билет, пропустят в зрительный зал, - громко объявил крепкий мужчина в сером неприметном костюме и галстуке. – Только перестаньте горланить и быстро постройтесь в очередь по одному!
В сквере моментально стало тихо. Все построились. Так построились, как потом, через много лет, в армии не могли! А Вовка вытер слезы и, слегка еще всхлипывая и разглаживая помятый билет, занял свое место в очереди.
Мы тихо вошли в зал и расселись на свободные места, которых, кстати, было предостаточно. Дневной сеанс - все взрослые на работе, основных-то зрителей, как раз, и не пустили. А в это время на экране красная и зеленая жидкости из разбитых колбочек соединились в одну. И как… бабахнет! Тут нашему ребячьему восторгу не было предела! Наши глаза горели, поедая без остатка эту гремучую смесь ужаса и комедии, как раз то, что было нужно! А в конце прозвучало долгожданное, леденящее душу «Ха, ха, ха!»
Сколько лет прошло, а тот дядька в сером пиджаке с неприметной внешностью, как Дед Мороз стоит перед глазами: «Сейчас всех пустят!»