В один из первых апрельских дней мы с начальником промысла – Мухтаром Бикеевичем слетали на вертолёте в Алаторку. Приземлились рядом с дожимной насосной станцией. ДНС представляла собой пару газосепараторов, небольшую вертикальную ёмкость – 14-кубовый мерник и пару насосов откачки.
Площадка станции по прямоугольнику была огорожена сваренными насосно-компрессорными трубами. Всё оборудование замазучено и проржавело. Бикеич дал указание запустить насос откачки нефти. Невысокого роста оператор по фамилии Кобяков суетливо начал производить какие-то действия. Я встал напротив манометра, ввинченного в штуцер на выкиде поршневого 9-МГр, чтобы смотреть за давлением. Насос заработал. Вдруг стрелка манометра начала быстро двигаться по часовой стрелке, описала полный круг, раздался громкий треск, и в мою голову полетели внутренности манометра. Инстинктивно успев слегка пригнуться, я получил чувствительный удар в лоб. От серьёзной травмы меня спас козырёк зимней шапки, надвинутой на лоб. Оказывается, оператор, испуганный прилётом "высокого" начальства, пустил насос на закрытую задвижку.
Трубопровод, по которому шла откачка нефти с Алаторской ДНС, проходил вдоль коридора магистралей УралСиба и заканчивался в правобережном нефтепарке.
В районе хутора Ильинский, не доходя до деревни Карашиды, он пересекал реку Уфимку. Это место я запомнил на всю жизнь. В середине апреля, от УралСибовского обходчика, жившего в Ильинском, и получавшего доплату, за присмотр нашей трубы, последовал звонок Бикеечу, что на поверхности талой воды, прямо на коридоре магистралей, большое нефтяное пятно. Порыв произошёл ещё осенью. Был ликвидирован. А последствия проявились весной. Так всегда бывает.
На ликвидации последствий этой аварии и состоялось моё "боевое" крещение. Вшестером, столько вмещала кабина вертолёта Ка-26, мы прилетели на хутор Ильинский, и разместились в доме обходчика. Со мной были Альберт Шарипов, Васих Набиев, Салават Бакиев, Саит Мухаметов и Виктор Пантелеев из Алаторки. Привезли с собой вёдра и лопаты.
Пару дней вручную направляли мазутные пятна в русло речки под названием Белекес, пытаясь очистить УралСибовский коридор коммуникаций от нашей нефти. Ниже по течению Белекеса устроили ряд ловушек, из которых черпали собранный мазут вёдрами, собирали его в выкопанные канавы и там поджигали. Это самый простой и эффективный метод уборки разлитой нефти. На третий день пошёл дождь, который размыл все ловушки, и почти на нет, свёл все наши усилия. Вечером хозяин протопил баньку, и мы отмылись от копоти и грязи.
Встав поутру, обнаружили, что все лужи покрылись льдом, а наши болотные сапоги, размещённые для просушки на плетне, задубели и не налезают на ноги. Прилетели мы в летних спецовках. Поэтому, чтобы люди не заболели, работы по ликвидации последствий аварии, с утра в этот день не вели. После обеда прилетел Ка-26, на котором Бикеич прислал нам зимние "климатички" да пару бутылок водки, и работа продолжилась. К концу недели вернулись на Правый берег. Впоследствии мне пришлось ещё дважды прилетать на это место. Последний раз уже в разгар лета.
Бикеич дал задание сжечь остатки нефти, находящиеся прямо на УралСибовском коридоре. Предварительно залетели в посёлок Черкассы и согласовали свои действия с районным нефтепроводным управлением. Со мной летели слесари по ремонту нефтепромыслового оборудования два Романа - Юсупов и Аюпов.
Нефтяное пятно плавало на поверхности нескольких небольших водоёмов в болотистой низине, по которой проходили УралСибовские магистрали. Видимо в связи с жаркой погодой, зажечь нефть удалось довольно быстро. Зловещий столб чёрного дыма, высотой более ста метров, поднялся в тишине в небо. Перестали петь птицы, мычать коровы и лаять собаки в окрестностях Ильинского хутора. На душе стало как-то тревожно.
Вдруг мы увидели, что пожар охватил и те участки болота, на которых не было нефти. Поднявшийся ветер понёс огонь на лес, плотной стеной стоявший вдоль просеки, по которой проходил коридор магистралей. Начали вспыхивать и сгорать как свечки деревья. Душа у нас ушла в пятки. Я побежал просить у хуторян бензопилу или хотя бы топоры и пилы. Поднявшись на высокий бугор, и оглянувшись на огонь, увидел, что приближается спасительный дождь. От переживаний упал на радостях в стожок сена на окраине хутора. Прошедший короткий, но сильный дождь смыл следы наших безобразий и потушил горящие деревья.
Однако в тайне наши действия не остались. Видимо столб чёрного дыма увидели в районном центре – Иглино. Вскоре возле стожка, где я находился, остановился УАЗик - "буханка", с красным крестом на дверце. Из него вышел молодой мужчина, представился врачом районной санэпидемстанции, и попросил меня рассказать, что всё это значит и кто мы такие.
Пришлось «расколоться». Узнав, что контора нефтепромысла находится около Старо-Александровки, а само управление в Дёме (всё это в пределах городской черты), и видимо поняв, что шансы на успех в дальнейшем разбирательстве минимальны, представитель районной санэпидемстанции уехал. В тот раз нам удалось завершить ликвидационные работы по уборке замазученности. Во всяком случае, в последующие три года пока я работал на Правом берегу, на этот участок мы больше не прилетали.