Не презирайте тех, кто пытается удобно устроиться в этом враждебном мире. Высокие альтруистические помыслы и самопожертвование – ничто по сравнению с кропотливой и неблагодарной работой приспособления к окружающей среде. Там цель проста и похвальна, а детали не имеют значения. Здесь помыслы не афишируются (из скромности или страха осуждения), а нюансы – все.
Следует различать гедонистов, что стремятся продлить удовольствие (дающееся им без особых затрат), и страдальцев, чей тернистый путь избавления от неудобств подобен преследованию ускользающей цели. Можно лишь удивляться тому, насколько человек неприспособлен к условиям своего существования. О чем думал Бог? Куда смотрела Эволюция? Или по вине вавилонской дерзости цивилизации и успехов медицины, мы живем гораздо дольше, чем предполагалось для нас природой? Так или иначе, мы пребываем в постоянном конфликте с физической средой обитания и внутренними процессами. Снаружи то слишком жестко, то чрезмерно мягко; то смертельно холодно, то летально жарко; то удушливо влажно, то непереносимо сухо. Внутри давит, сосет, свербит, ломит, ноет, не говоря уже о периодических приступах чудовищной боли, которой награждает нас организм за бескорыстный подвиг жизни.
Ты покупаешь самое дорогое кресло (спроектированное на основе лабораторных исследований и запатентованное со всех сторон), но не можешь высидеть в нем и пяти минут: достаточно контакта с телом, чтобы комфортабельное кресло перестало ощущаться таковым и превратилось в Прокрустово ложе – тем более неудобное оттого, что на нем нельзя лежать. Тогда ты думаешь: может, все дело в тщетной погоне за комфортом? Что если ответ в простоте? Осененный счастливой догадкой, ты меняешь кресло на табуретку. И – после минуты блаженства избавления, постигаешь идиотизм своей затеи.
Поиск умеренности (вовне) и благодати (внутри) – миссия, достойная древних греческих героев. Только они знали как увернуться от Сциллы, чтобы не напороться на Харибду. Но мифических героев так мало, и все они, прибранные до срока в расцвете сил, невозмутимо наблюдают за нашими конвульсиями из эмпирей. А многочисленные Танталы, Сизифы и Прометеи населяют долину Слез и Корчей.
Один философ полжизни искал Золотую Середину. В ее поисках он стоптал дюжину импортных башмаков и натер столько же кондовых мозолей. Его душа загрубела в скитаниях и сменила высокий порыв на упрямую приземленную инерцию; его кожа утратила нежность и эластичность, но все равно оставалась уязвимой для трения, ожогов и уколов. Вокруг изобиловали крайности, а Середина отступала вместе с горизонтом. Земля кругла, а ее центр недоступен даже бурильщикам и шахтерам. Философ же являлся беспомощным и жалким представителем интеллектуальной профессии. И все же в один прекрасный день он споткнулся об искомое.
– Смотри куда идешь! – встретила его Золотая Середина не самым приветливым образом.
– Я пришел, куда смотрел, – возразил философ с гордостью, но оборвал себя на полуслове: не следовало начинать знакомство с конфронтации.
– Что тебе нужно от меня?
От неожиданности философ не сразу нашел ответ. Он давно перестал думать о причинах и посвящал все мысли средствам передвижения и поиска.
– Я пришел поклониться тебе, – вспомнил он, – и научиться правильному отношению к жизни.
– У меня? – удивилась Середина. – Я не могу поделиться рецептами успеха. Я просто существую, а нашла себе место по центру, потому что так безопаснее и теплее. Ветер валит деревья на опушке...
– Вот и я о том, – признался философ. – Меня давно перестали интересовать онтология и эпистемология, но беспокоит лишь один вопрос бытия со строчной буквы: как избыть его с наименьшими неудобствами.
– Из твоих слов я поняла меньше половины!
В голосе Середины философ уловил раздражение и испугался, что его прогонят.
– Это неистребимый результат многолетнего образования – столь же трудоемкого, как и бессмысленного, – извинился он. – Не обращай внимания.
– Должна тебе признаться, – продолжила отговаривать философа Середина, – что у меня тоже есть края...
– Конечно, но они не выступают, как у Крайностей.
– Крайности движут прогресс.
– Я разочарован в прогрессе. Все движется по кругу. Так не лучше ли наблюдать за суетливым коловращением из центра?
– Привыкли считать, что я – золотая, – предостерегла его Середина. – На самом деле, я только позолоченная, а под глянцем – гнильцо. Ты сталкивался с фруктами, которые гниют с середины?
– Это оттого, что в центре у них семена.
– Здесь ты прав: я совершенно бесплодна...
– Потомство лишь продолжает мучительную эстафету существования.
«Когда уже он отвяжется от меня и оставит в покое? – думала Золотая Середина. – Крайне неприятный и назойливый тип».
«Почему она отталкивает меня? – терялся в догадках философ. – Наверное, не хочет раскрывать свой секрет. Если всё нивелируется и усреднится, куда податься ей?»
30 октября, 2021 г. Экстон.