Во дворе лениво «тюкал» топор. «тюк- тюююк……тюк-тюююк…». Любовь Ивановна поставила на стол тарелку с булочками, две чашки в оранжевый горошек, принесла из кухоньки горячий чайник, два пакетика чая, сахарницу и подошла к окну. Сын Вовка нехотя рубил дрова, разбрасывая поленья вокруг.
« Ну как рубит! Как рубит! Совсем сноровку потерял, складывать самой теперь придется, - подумала Любовь Ивановна сердито.- Совсем обленился, запился мой сынок со своей этой…. Ниче-ниче, тюкай давай. Пятьсот рублей тоже заработать надо, а то совсем разварлыжился».
Она вновь посмотрела в окно на этого родного и в то же время совершенно чужого мужика в резиновых ботах.
« Неужто этот седой опухший спившийся мужик с проплешиной и есть мой Вовка? Вот ведь как жизнь оборачивается».
Любовь Ивановна вздохнула и отошла от окна.
Почему-то вспомнилось, как после его рождения, она с двоюродной сестрой Люсей каждый день бегала на берег реки полоскать пеленки. Речка рядом текла - быстрая искристая. И она такая же в ту пору была- сына родила- светилась, по хозяйству бегала неутомимо. Румяный, голубоглазый малыш тянул к ней свои ручонки, И такое будущее прекрасное ей рисовалось!
А вышло что? Деревня совсем крохотной была, школа начальная. Когда второй сын родился, задумались об их учебе. Переехали семьей в крупный поселок, дом построили. Люба на работу устроилась в ателье, заочно техникум закончила, стала фасоны платьев местным модницам придумывать да шить. Муж- золотые руки, умелец на автобазу пошел. Всё вроде ладно было, а потом… муж выпивать крепко стал. Пьяный буянил, громил всё, что под руку попадется, иной раз и ей прилетало. Кончится запой- вновь как шелковый- починит всё, покрасит, в порядок приведет, повинится. Терпела! А куда деваться? Хуже нет в деревне одинокой бабе жить- тяжелую работу ворочать. А сыновей как без мужа поднимать? Они отца осуждали за выпивку, но любили, многому от него учились. Да и надежда была всегда, что мало ли- вон у сестры выпивал, а потом язва желудка- прооперировали, пить бросил, живут любо-дорого посмотреть!
… Сын зашел в избу, громыхнул дверью, оторвал от воспоминаний.
- Чай пить иди!
-Некогда мне чаевничать!- буркнул в ответ. Загремел рукомойником.- Если чего покрепче, то не откажусь!
- Нету у меня крепче-то, сам знаешь- не держу этой гадости! Всю жизнь она мне испортила…
-Ну, завелась,- он вошел в комнату, досадливо махнул рукой.- Тогда я пошел, Валька ждет!
-Конечно,- хмыкнула Любовь Ивановна.- Ждет она, все жданки съела! На кой черт ты с этой выпивохой связался? Совсем ведь она тебя погубит! Самую завалящую бабу в деревне надо было найти! Даже ведь картошку в этом году не сажали. Чего жрать зиму-то будете?
-Ладно, мать, как к тебе зайдешь- так всё одно по одному, не маленький-сам разберусь в жизни своей. Деньги давай, - сын плюхнулся на стул, сверкнув пяткой в дырявом носке. - Итак голова трещит. Чего уж говорить- сто раз всё говорено.
- Чай пей! Вот булки стряпала вчера. Тощий какой, как Кощей! Пенсию-то выправил себе?
-Ходил…,- сын всё же взял булку, стал жевать без всякого аппетита. - Опять там чего-то докопались, бумагу какую-то не так оформили на автобазе, переделаю-отнесу.
-Отнеси-отнеси. Хоть что да насчитают, всё своя копейка будет! Поленья-то собрал или мне опять корячиться?
- Потом соберу! Руки че-то отваливаются…
-Конечно, это ж не стакан держать! А у меня не отваливаются? Мне уж 85 скоро! Эээх! Мало отец твой надо мной выкомыривал, думала хоть дети помогут, в старости поддержат…,- Любовь Ивановна махнула безнадежно рукой. - Ладно, чего уж!
Она достала кошелек из сумки, выдала ему хрустящую бумажку.
-Держи, как договаривались! На следующей неделе Димка обещал заехать, зайдешь?
- Еще один учитель!- поморщился сын, засовывая деньги в карман мятых брюк.
- Ну, куда ты, куда ты их суешь? Там дыра поди в кармане-то! Да, кстати, погоди, я же тут брюки отцовы нашла в шкафу. Забери, а то смотреть на твои штаны совестно! Там картошки тебе сложила, в сенях стоит пакет. А то как же вы без картошки? Совсем ноги протяните!
- Ладно тебе,- сморщился Вовка, но деньги послушно переложил в нагрудный карман, лицо его оживилось в предвкушении скорой выпивки, он засуетился.- Ну, поки, я пошел. Если што- брякнешь мне. Картоху возьму, штаны потом заберу, некогда…
Вовка торопливо обулся и выскочил в дверь.
-Брякну-звякну, куда денусь, - тихо сказала ему вслед мать.
« Даже чай не попил, всухотмятку булку съел. Алкаш!... Всё равно жалко его. Где я тогда промашку сделала? Ведь и в школе учился вроде неплохо, а потом… как залез тогда с друзьями в ларек-пошла жизнь по наклонной. Три раза по глупости всякой сидел, ума не нажил. А ведь какой бравый был! …Это всё друзья его. Компанейский был потому что. Надо было следить с кем они якшается, так когда? Крутилась, как белка в колесе…».
Любовь Ивановна вынула из комода старый альбом, открыла его и присела у стола.
.
« Вишь, какой был! С Наташкой стоит! Она потом уехала, интересно, как у нее жизнь сложилась? Тетка-то ее умерла давно, спросить некого. …А вот он- Колька. Через него все проблемы и начались. Кой черт их в этот ларек понесло? И утащили-то всего ничего-глупость какую- пару бутылок да вафли, кажется. Не помню уже! Кольки уж сколько лет нету, прибрал Господь и ладно. А это кто с ними?... Славка, однако. Точно, он! Поумнее был, не пошел с ними тогда. И молодец, один из них в люди вышел. Говорят в городе бизнес у него! Вот они- стоят , улыбаются, молодые, и не знают какие судьбы то их разные их ждут. Славка мать увез, а тут… на кого надеяться? Дом , да огород… картошку в этом году неделю сажала. А копала две- по одному рядочку ползком. Димка, конечно, зовет, но он разошелся, сейчас с новой женой живет. Чего я к ним ввалюсь? Нужна я ей как в голове дыра! Она мне чем обязана? Да и у меня характер! Начну поучать, переделывать на свой лад. Я люблю чистоту-порядок, чтоб все на своих местах, чтоб ничего не выкидывалось…».
Вспомнилось, как в трудные девяностые годы, они с мужем ходили на большую мусорную свалку за деревней, собирали там в тележку разное «добро», а дома сортировали. Из плотной ткани шили тапочки, коврики из трикотажа, всему находили применение, торговали мелочевкой. Надо же было как-то жить-выживать!
«Вот ведь как! Всю жизнь кручусь-верчусь, а много ли счастья было? Детство уже плохо помнится, а потом еще маму посадили за недостачу в магазине- у тетки с отцом жили два года. Тоже не шибко вспоминается. Вот когда мама пришла- жизнь началась. Ее обратно в коопторг взяли- квартирку выделили. Уж она меня тогда так наряжала- я самая модная из подруг была! А как у нас в доме было- все девчонки завидовали- ковры и шкаф большой для одежды- у них-то всех платья на гвоздях на стенке висели. Да, вот тогда счастье и было- мама рядом, отец, надежды и мечты… потом… не поступила в институт, но мама на работу устроила хорошую-непыльную- сиди, готовься –еще раз счастья пытай. Нет же, познакомилась с Генкой и понеслась жизнь. Хотя…поначалу тоже хорошо было, это уж потом. Все беды через эту пьянку. Может, надо было замуж не за деревенского, а за городского идти? И торопиться не надо было! Сейчас вот девки многие поумнее стали- выучатся, работу найдут, мир посмотрят, поживут в свое удовольствие, а уж потом- мужья, пеленки, а в наше время в двадцать лет не замужем- уже непорядок. Вон, Люся тоже не сразу поступила, но замуж вышла за Димку, который хоть из нашей деревни, но уже в Ленинграде институт заканчивал, поехал в город на Урале работать инженером. Она там сама в институт пошла, выучилась, сейчас вот в Москве живет- в ус не дует. Давно что-то не звонила… Чего это пес заходится? Пришел кто?»
Любовь Ивановна вышла во двор, прислушалась- вроде тихо. Кряхтя и морщась собрала несколько поленьев, аккуратно сложила их под навес. В ворота робко постучали, пес вновь зашелся лаем.
- Любовь Иванна, это я- Наташа!- раздался девичий голос.
- Открываю,- Любовь Ивановна торопливо пошла к воротам, лязгнула металлической щеколдой.
- Простите, вчера не успела- дел уйма.
Во двор зашла румяная крепенькая девушка.
- Заходи-заходи, готова твоя юбка!
Пошли в дом.
- Садись, чай попей! - предложила Любовь Ивановна Наташе.- А то накрыла, так сынок мой убежал, а мне куда этих булок?
- Нет, спасибо! Я на диете, - засмущалась Наташа. Она стала примерять юбку перед высоким зеркалом.
- Выдумаешь тоже! Ну как? Не жмет? А длина?
- Всё хорошо, спасибо, - Наталья быстро переоделась, сложила юбку в пакет, положила на стол купюру.
- Еще прибегай, если что !- Любовь Ивановна бережно сложила деньги в кошелек.- Шить уже не могу, спина отваливается, а подшить- починить-это еще в силах. А ведь знаешь, какие я платья шила! Фасон найду в модном журнале- сама выкройку сделаю, а иной раз и сама что придумаю- себе сошью для пробы из ткани попроще, а потом уж заказчице.
- Чего на вас не шить?- Наталья завистливо оглядела худощавую фигурку Любовь Ивановны.- Как вас помню, вы все в одном весе. Совсем что ли не едите?
- Что ты,- засмеялась хозяйка. - Ага, ем, да еще сладкое люблю. Но сроду не поправлялась, порода, видать, такая. Не в коня корм!
-Везет, - вздохнула Наталья.- А тут на булки посмотрел- уже поправился! Я еще платье мамино занесу потом- подрубить надо. Вот и машинка дома есть, а не умеем.
- Так, понятно, каждому свое умение. Раньше многие шить умели. Столько платьев в магазинах не было, вот женщины и крутились. Я, помню, как-то быстро эту науку освоила, а моя двоюродная сестра Люся-ну никак. А наряжаться любила! А как в институт после школы не прошла, отец ей: «Учись, мол, шить, раз необразованная!- Любовь Ивановна рассмеялась.- Это, мол, только кто выучился, да хорошо зарабатывает-тот себе наряды у портних заказывает!» Она то выучилась, а я раз необразованная-вот так и шила всю жизнь. И в ателье, и дома- мужа, ребятишек обшивала. Но знаешь, если честно-готовое больше покупать любила и люблю.
Любовь Ивановна вновь открыла старый альбом, нашла фотографию, показала Наталье. Та посмотрела с интересом.
- Вот мы с Люсей! Вишь какие нарядные. Она тоже худенькая была, да фигуристая. Талию еще утягивала, чтоб тоньше была. И сейчас красавица! В Москве живет,- добавила она горделиво. – И не зазналась, звонит мне часто. Может, приедет в гости. Хотя, вряд ли… все ж таки возраст. Дети ее одну уже не отпускают кататься.
-Надо же,- уважительно сказала Наталья, разглядывая пожелтевший снимок.- Какие вы красивые с ней.
- Было дело. Еще бы ума поболе. Люся, вон, хорошо распорядилась красотой своей, а я… иной раз думаю- надо было мне тоже уехать из поселка. Муж шоферить где угодно мог, а как я шила- так и в городе бы от заказов отбою не было, зацепились бы , квартиры раньше давали…. И чего я от мамы оторваться всё боялась? Отца не стало, мамы, родня вся поразъехалась, живу теперь как перст. И сын , вишь, какой! Забулдыга! Слягу- стакан воды подать некому будет. А к Димке в город не хочу- чего под старость лет ввалюсь? Тут все-таки дом свой-сама себе хозяйка. Поздно уже жизнь менять! В прошлом месяце Веденеева померла- из всего нашего класса я одна еще живая. Вот ведь как бывает. Так что вот, Наталья, мотай на ус. В новой юбке –то пригляди на сессии какого городского, да и зацепись в городе. Мать не старая еще, потом заберешь. А если за Серегу Кочнева выскочишь- так и будешь до старости грязь нашу месить!
Наталья смущенно заулыбалась.
-Точно тебе говорю! Есть возможность- в городе живи. Раньше наш поселок хоть перспективный был, а сейчас чего? Излом и вывих! Автобазы нету, а ведь какая огромная была! Все рудники обслуживала. Всё развалили- одна маслобаза еще теплится, где молодым работать? Дом культуры строить когда начали? И толку? Лет двадцать потом недострой стоял посреди поселка. Хорошо хоть снесли, а то ходить боязно было- наркоманы там болтались….
Наталья глянула на «ходики» на стене.
- Ой, заговорила я тебя,- повинилась Любовь Ивановна.- ! Ты уж прости! Редко с кем поговорить теперь можно душевно. И обновками похвастать не перед кем.
- Что-то новое купили?- полюбопытствовала Наталья.
- Шубу себе купила, - не удержалась Любовь Ивановна.- Хочешь, покажу?
Наташа кивнула. Любовь Ивановна бережно достала из шкафа шубу в чехле, вынула ее, встряхнула. Мех заискрился на свету.
- Красиво,- одобрила Наташа.- Натуралка?
- Цигейка! Легкая и теплая,- Любовь Ивановна любовно погладила мех рукой, потом накинула шубу на плечи, подошла к зеркалу. - Как увидела ее- так и загорелась. Потом думаю-зачем уже? Вроде помирать пора. А потом…посмотрела, примерила. Как на меня шита! Думаю- а чего? Живая же еще. Раз старая- так это же не повод ходить как онуча. Иной раз всё равно в люди выйдешь, в поликлинику хоть ту же. Там иной раз придет какая- сразу видно, что за кем-то барахло донашивает. Чего уж позориться? «Гробовые» отложены, так-то я бережливая, потому и купить чего можно иной раз.
- Вы- молодец! - сказала Наталья уважительно. - А мы с мамкой совсем копить не умеем! Только получим- глянь- уже денег нету. Сейчас вот еще на сессию ехать, тоже в городе не походишь, как попало. Там так девчонки одеты! Ладно, побегу! А то еще дел столько…
- Ну, беги! Собаку не бойся, привязана.
Наталья попрощалась, взяла пакет и вышла из избы.
Любовь Ивановна убрала шубу на место, несколько минут полистала страницы старого альбома, положила его в комод.
« Вот так оно- было-сплыло. А дел ведь еще полно- во дворе прибрать, собаку накормить. Чего это я расхвасталась перед Натальей? Ну, купила и купила. Хорошо- зима скоро, может еще выйду куда в обновке. А Люсе-то я говорила про шубу? … однако нет… надо будет сказать».
Вечером позвонила Люся. Поговорили о детях-внуках, о здоровье, о пенсии.
- А я на жизнь не жалуюсь,- говорила Любовь Ивановна подруге. – Чего на нее жаловаться? Всё – хорошее и плохое- всё твое. И на пенсию жаловаться смысла нету. От человека всё зависит! Мне лично- хватает. Крышу перекрыла в прошлом году, в этом два окна поменяла на пластик. Еще и Вовке за работу даю, покупаю что хочу. Знаешь, Люся, я ведь шубу себе купила- натуралку…
Люся восхищенно охала в ответ.