Это случилось внезапно, когда я думал, что все уже в прошлом.
Покинув прежнее место жительства, где моя любимая супруга была обвинена в нарушениях хозяйственной деятельности, и с позором уволена. От пережитого инцидента, она впала в депрессию и слегла.
Людмила проработала завхозом в школе более десяти лет. Но вот произошло событие, когда все республики, единого союза, решили разбежаться. Это послужило поводом, избавиться от работника не титульной национальности.
Приехавшая дочь, к заболевшей маме, забрала её к себе. Она проживала в центральной части России. Пока я продавал жильё, супруга освоилась на новом месте и чувствовала себя прекрасно. Вскоре, и я приехал на новое место жительства, купил дом, нашел работу, и все шло замечательно.
Дожидаясь супругу с магазина, я сидел за рабочим столом, заполнял классный журнал и посматривал в окно. Вот на дороге показалась моя любимая женушка, хотя её возраст приближался к пятидесяти, выглядела она еще вполне привлекательно.
Я любовался её лёгкой походкой, и вдруг она, подходя к дому, споткнулась, но не упала, а присела. Выпустив из рук пакеты с продуктами, поползла на четвереньках. Я стремглав выскочил ей навстречу, поддерживая, повел к дому. Она громко стонала, закрыв глаза, повторяя:
- Голова, моя голова - сейчас расколется.
Соседка - Жанна, увидела, нас и включилась оказывать помощь. Она скомандовала мне немедленно ехать за врачом. К счастью фельдшер Надя оказалась дома, моментально собравшись, она села в машину. Пока мы ехали по поселку, она расспросила о симптомах.
Часа два, Надя пыталась облегчить страданья женщины. Наконец стоны и возгласы больной стихли, она уснула. От потрясения, я не спал, сидел в соседней комнате и прислушивался к стонам, спящей супруги. Утром, когда сон сморил меня, жена проснулась и попросила воды. Отхлёбывая из бокала, искусанными, от боли губами, она стала давать предсмертные наказы…
У меня слёзы наворачивались на глазах. Мне не верилось, что наступил конец нашей счастливой жизни. Я протестовал, говорил, что все обойдется.
Пришла Надя и сообщила:
- Звонила в районную больницу, сказали, что машины не будет, придётся везти, на - своей. Ты положи подушки на заднем сиденье, чтобы она могла лежать. Я поеду с вами, сейчас сделаю укольчик и в путь.
Дорога до райцентра заняла полчаса. Дежурный терапевт, осмотрев больную, потребовал на каталке отвезти её в отделение интенсивной терапии.
Я сидел на лавочке перед входом в стационар и ждал результата обследования. Моросил мелкий дождь, листва берез уже слегка окрасилась в желтый цвет. Намокшие листочки нехотя отрывались от веток и падали на зеленый газон.
Неужели моя половинка покинет меня - отгонял, я, навязчивую мысль.
Из отделения вышла почтенного возраста женщина в сопровождении фельдшера Нади. Подойдя ко мне, она сообщила:
- Случай очень тяжелый, я поражаюсь, как она до сих пор жива. Мы всё что могли, предприняли, теперь все зависит от неё. Сейчас сделаем анализ пункции – она достала из кармана халата пробирку с мутно красным содержимом показала мне и обратно спрятала в карман.
– Что мне делать, может, нужны, какие то лекарства? - поинтересовался я.
– Больной нельзя двигаться, надо кому-то из родственников побыть несколько дней, с ней. У вас, вроде, взрослая дочь?
- У неё грудной ребенок, она не сможет. Я сам могу ухаживать.
– Хорошо, поезжайте домой, возьмите себе и супруге постельные принадлежности, халаты и средства личной гигиены. У нас с этим напряженка. Я выделю вам две кровати и поселю в инвентарной комнате, там есть отдельный выход. Будишь ходить через него, чтобы не смущать больных, все-таки женское отделение, сам понимаешь.
Я раскланялся великодушной докторше, и направился к машине. Надя задержалась на несколько минут, они обсудили, какие то важные вопросы и она поспешила ко мне в машину.
По дороге домой, Надя объяснила мне, что произошло с моей женушкой. Из-за переживаний связанных с переездом, изменением привычного образа жизни, наступлением климакса, организм ослаб и случился приступ. Лопнул сосуд, снабжающий головной мозг кровью. Теперь если с помощью лекарств, удастся восстановить кровоснабжение, то больная должна поправиться. Нужен покой и строгое соблюдение режима. А главное любовь и забота близкого человека – заключила Надя.
Дочь собрала всё необходимое, приготовила картофельное пюре, какое любит мама и проводила меня. Санитарки помогли мне обустроится. Женщины, находившиеся на лечении, с любопытством наблюдали, как я таскаю и собираю кровати в инвентарной комнате. Когда кровати застелили, сообща на покрывале, перенесли больную.
Супруга – Людмила пребывала в пограничном состоянии, то затихала, то начинала стонать и бормотать непонятные речи. Дежурная сестра проинструктировала меня и удалилась.
Оставшись одни, я взял Людмилу за руку и стал тихонько разговаривать с ней. Почувствовав рядом близкого человека, она притихла и даже стала расспрашивать:
- Где я? Что случилось?
- Мы в больнице, у тебя приступ случился, но теперь всё будет хорошо. Тебе колют лекарства. Я буду с тобой. Постарайся уснуть.
– Пить хочу.
– Чай будешь? Тут дочка приготовила в термосе, и картошечка ещё есть, горяченькая. Может, покушаешь?
- Да.
Первый раз, я кормил свою половинку, из ложечки. Жалость и сострадание подступили к горлу, мне было стыдно. Я, так мало уделял внимания, этому человеку. Всю её любовь и самопожертвование, воспринимал как должное. Она прощала мне, все мои любовные похождения. Всё это, годами накапливалось в её любящем сердце, и вот прорвалось. Мне хотелось страстно расцеловать беспомощную супругу, но я сдержался. Боялся причинить боль в такой неподходящий момент. Ночь была беспокойная, медсестра приходила через каждые два часа, делала укол и уходила. Утром я сходил в столовую, принес кашу, которую больная есть отказалась. Я хоть и был голоден, но больничная пища, меня тоже не устроила.
Проведя уроки в художественной школе, где я работал, съездил в свое село, взял приготовленный дочкой обед и приехал в больницу. Вторая ночь была такая же беспокойная, но Людмила уже могла самостоятельно пить чай и кушать. Пыталась встать, чтобы сходить в туалет, но дежурная сестра категорически запретила. Показала мне, как пользоваться «уткой» и ушла. Так мне пришлось освоить работу санитара.
Прошло ещё несколько дней, медсестра поручила мне вечером помассировать тело супруги, протереть дезинфицирующим раствором и нанести на исколотых ягодицах, йодовую сетку. Видя что, супруга идёт на поправку, я проявил максимум старанья и подошел к делу творчески. Протирая спинку лосьоном, массировал её губами, щекотал языком, восхищаясь её телом. Людмиле, явно нравился такой массаж, она слегка постанывала, но уже не от боли, а от удовольствия. Когда дело дошло до ягодиц, я так, распалился в поцелуях, что они, покраснели как спелые Помидорки. Чтобы успокоить свой темперамент, вооружившись ватной палочкой, вместо сетки, я нарисовал на розовых полушариях Ромашки. Жена почувствовав, что я что-то изображаю на её попе, улыбаясь, спросила:
- Ты, что там изображаешь? Тебе же сказано – сетку нанести, а ты что там рисуешь?
- Какая разница, Ромашки красивей и прикольно.
– Ладно, пусть будут Ромашки, лишь бы сестра не ругалась.
– Наоборот, это мне приятно на твою попу любоваться, а ей за смену столько задниц приходится видеть, что Ромашки её развеселят.
Действительно, мои Ромашки не только медсестру развеселили, но и всех больных отделения.
Так неделю я курсировал между работой, домом и больницей.
Привез маленький телевизор с видеомагнитофоном, коробку с видеокассетами. Вечерами в нарушение больничного режима, женщины смотрели фильмы. Они были так благодарны, что взяли обязательство ухаживать за Людмилой и перенесли её в общую палату. Моя супруга пошла на поправку, ей разрешили вставать, мое присутствие стало лишнем.