IX
Писал я уже, что из мира кино шагнул в телевидение, хотя никогда его не любил. Но в то время шанс получить работу был примерно один к миллиону, а тебе вдруг предлагают делать то, что ты умеешь. Тогда особо и не задумываешься, нравится тебе эта контора или нет. Согласился, конечно же, и оставался на ТВ последующие десять лет.
Первая командировка была в Ашхабад, столицу страны, закрытую от остального мира. Для Грузии власти сделали исключение. И удивили, да еще как. Вечерний город встретил нас иллюминаций, которой мог позавидовать даже Лас Вегас. По улицам и площадям гулял народ, журчали несущие прохладу замысловатые фонтаны, оснащенные цветовыми эффектами. Красные, синие, желтые зайчики переливались в струях воды, создавая причудливые узоры радуги. Играла музыка, люди веселились. Мы же, забывшие что такое электричество, и пугавшиеся выхода из дома с наступлением темноты, смотрели на все это как на чудо.
Да, самая бедная республика в СССР за счет природного газа вдруг стала самой богатой. Но не для всех. Бедных в ней, конечно же, было в сто крат больше, зато они получали бесплатный хлеб и сахар, не платили за потребляемый газ и электричество и на фоне всех граждан остальных постсоветских стран были счастливы вполне. Структуру компартии туркмены не трогали, оставили, какой она и была, лишь поменяв ей название на демократическую. Глава коммунистов Сапармурат Ниязов стал главным демократом и президентом, переименовав страну в Туркменистан, Ашхабад в Ашгабат, а себя в Туркменбаши (Главу всех туркмен). Наподобие французских революционеров 18 века, создал новый календарь, присвоив месяцам года имена 12-ти женщин из своей династии, и еще… запретил балет. В столице воздвигли ему памятники из золота.
Нас поселили в семизвездочный отель, равных которому тогда можно было узреть лишь в Арабских Эмиратах или в Монако. Платить не надо было ни за что – ни за обеды в ресторане, ни за джин и виски в мини-барах номеров – мы гости Сапармурата Ниазовича. Выделили нам микроавтобус «Тойота» и человека, представившегося советником городского комитета демократической партии. Хотя в действительности «советник» был совсем из другого ведомства. Он нас всюду сопровождал. Когда мы снимали на улице, тотчас же подходили какие-то типы и спрашивали, кто такие и что делаем? Мы отвечали: у нас есть разрешение. Привязывались и милиционеры, требуя предъявить документы. Тогда сопровождающий из машины вылезал и что-то им говорил. Те сразу испарялись. Он же нам и советовал – что снимать можно, а что не следует. Страна контролировалась, как в «лучшие» советские времена. Туркменбаши дал нам интервью, хотя ничего стоящего не сказал. Но биография его была интересна. После землетрясения 1948 года, разрушившего Ашхабад и унесшего жизни почти всех жителей города, он остался единственным выжившим из своей семьи. Рос в детдоме, хорошо учился, шел к цели – выбраться наверх, не совершая ошибок и стал, в конце концов, тем, кем стал.
Следующим вояжем предстала Европа – политтехнологи предвыборного штаба Эдуарда Шеварднадзе в 2000-м году решили сделать фильм о будущем Грузии с точки зрения видных зарубежных политических партнеров. Благодаря этому обстоятельству, я побывал в Лондоне, Париже, Страсбурге, Брюсселе, Амстердаме, Женеве, а из Европы попал в Москву, ставшую для Грузии таким же зарубежьем. Побывал в Совете Европы, штаб-квартире НАТО, английском парламенте, французском сенате, женевском офисе ООН и Государственной Думе РФ. Посольства Грузии организовывали нам съемки с известными политиками и государственными мужами. Европейцы на камеру говорили как по кальке, один к одному – заверяли нас в том, что Грузия, вставшая на путь демократии, непременно станет членом общеевропейской семьи. Прошло 20 лет, но в «семью» нас так и не приняли. Россияне же уверяли, что Грузия навсегда остается для них дружественной и суверенной страной, однако восемь лет спустя взяли и присвоили себе четверть нашей территории. Иди и верь теперь политикам. Шучу. Я им никогда не верил.
И под конец вернусь к тому, с чего начал – детского представления о чуждом нам заокеанском мире. Неподалеку, на углу моей улицы дом, где обустроилось Представительство ООН в Грузии. Трехэтажное здание с бдительной охраной. Раньше там был детский сад, но ребятишек оттуда выпроводили и отдали особняк оооновским дипломатам. Четверть века они уже там, пишут разные бумажки, где подтверждают свою «приверженность суверенитету и территориальной целостности Грузии», но бумажки – это бумажки и ничего больше. Раз в неделю у них сходка – подъезжают машины с «миротворцами» и «политтрегерами» других миссий. Заседают, при этом оставляя свои черные «джипы» с особыми номерами перед особняком, блокируя проезжую полосу улицы. Патрульная полиция их не трогает – они неприкосновенны. За 25 лет эти умы не додумались сделать для своего офиса подземную парковку, так что они могут сделать для моей страны? И хотят ли? Если вдруг такое случится, что абхазы и осетины пожелают вернуться в лоно Грузии, делать ооновцам здесь будет ведь нечего, отправятся домой. Прощай тогда оклады с добавкой за службу в «горячей точке», банкеты и фуршеты, прощай крутые «джипы» с голубыми номерами, придется из VIP-персон вновь становиться обычными гражданами. Выходит, что реальный мир в регионе – не в их интересах. Такие «крамольные» мысли возникают в далеко уже не детской моей голове всякий раз, когда я лицезрею данных самодовольных господ из «другого» мира у себя на родине, в двухстах шагах от собственного дома.
Но эти люди – не «мои» иностранцы.
Март 2021.