В утреннем окне - пороша.
Крошит, крошит, белит вид.
В дачной сумрачной прихожей
сдвинут в угол половик.
Охлаждённый воздух в доме
занавески шевелит.
Шарф в изогнутой истоме
от морозящих флюид
мне на горло лёг, вздыхая.
Я, как вымокший картон,
хриплая, полуживая,
дополняю стылый фон.
Я от прошлого устала.
Мне б поспать, и без тревог,
под верблюжьим одеялом
в замороженный цейтнот.
Нежит грудь ангорский свитер.
В доме карнавал теней.
Я усну с открытой книгой
пришлых "окаянных дней".
Развлекаясь в сновиденьях,
длю отмеренного срок
в тёмных бунинских аллеях
с гением щемящих строк.
Движет тени монохрома
по стене забавный чёрт
и трещит, мол, скоро, скоро
Генрих Бунина убьёт.
Просыпаюсь. Всё как прежде:
сдвинут в угол половик,
и на вешалке одежда
мехом лисьим греет вид.