НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА
Я родился и рос до 14 лет в деревне, когда у нас не было ни радио, ни телевидения, а только два телефонных провода по столбам за 20 км. связывали нас с районным центром. Прошли годы, чего только не появилось, не буду перечислять. Идет бурное развитие науки и техника. А чтобы знать и управлять наукой и техникой надо иметь образование. Лет в 30 я заметил, что образование травмирует детскую психику. А в 1967 г. услышал по радио от детского психолога Л.М.Поспеловой, что система образования калечит детскую психику. Особенно страдают дети в элитных физико-математических лицеях. Артем Краснов, окончивший знаменитый в Челябинске 31-й лицей, считает 7 лет проведенных в нем, худшими годами своей жизни. Да что травма психики. Начались массовые детские суициды, а потом и стрельбы в школах.
Но нет добра без худа.
Мне повезло с образованием. Я учился в деревенской семилетке, где про современные теории, наверное, никто не знал. После школы у меня осталось впечатление, что наука пока не знает, что такое свет, который иногда казался потоком корпускул, а иногда волнами какого-то эфира. Но это меня не волновало, я стремился в технику и думал, что это проблемы ученых. Они сами в этом должны разобраться. Но сейчас я понимаю, что это не так. Закон инерции можно толковать как, что ничто и никто самостоятельно не может измениться. Нужно внешнее воздействие. Наука изменяется в борьбе новаторской идеи с догмами консервативного меньшинства. Коперник описал идею движения Земли вокруг Солнца в книге и умер. «Почести» за открытие достались другим людям: Д.Бруно и Галилею. Но через два года после семилетки, я впервые услышал рассказ о парадоксах теории относительности. Я слушал и думал, что это очередное научное заблуждение, каких немало в истории науки. В вузе я учился уже в зрелом возрасте, когда узнал про корпускулярно-волновой дуализм, что свет имеет двойственный характер. Он и волны эфира и поток корпускул. С этим я был категорически не согласен. Я даже бросил учиться. На хрена мне такая наука. Пропустил год. Восстановился, подумав, что мои мозги не хуже других, и я смогу разобраться в научных заблуждениях. Я не думал о суициде, у меня уже была профессия, и я мог жить без высшего образования. Но понимаю, что идея дуализма травмирует детскую психику. А тут еще родители требуют хорошей учебы и могут довести умнейшего ребенка до суицида.
Но что делать? Я получил диплом, стал работать на заводе инженером, а в свободное время изучать историю науки, надеясь найти ошибку, которая привела науку к дуализму. Так неспешно прошли 10 лет. Я многое понял, многое узнал и в январе 1975 г. впервые пришел на заседание кафедры физики ЧИМЭСХ. Меня выслушали и сказали: «Не нами придумано, не нам опровергать». Помню испуганные глаза женщины, сидевшей напротив меня во время моего доклада, как будто я навел на нее оружейный ствол. Нам внушают, что ученые – это движущая сила науки. На самом же деле – это консервативная сила, уберегающая науку от изменения. Циолковский писал, что развитию науки больше всего препятствуют ученые, так как от ее развития они больше других страдают (нужно переучиваться или бросать науку).
Но нет худа без добра, они меня познакомили со своим бывшим зав.кафедрой физики Ломакиным Георгием Дмитриевичем.
В газете «Челябинский рабочий» 5 марта 1993 г. доктор философии Г.Брагин писал: «...стоит ли учёному люду унижать себя службой холопской на потребу «хозяина»?. В общем правильные слова. Так оно и было на заре развития науки, когда немногие одержимые люди пытались найти объективную истину. Позднее, когда наука стала приносить доход, государи стали брать ученых на своё содержание. Учёные стали приспосабливаться, пытаясь понять какая «истина» нужна хозяину. Особый размах учёный конформизм получил в советское время, когда считалось, что марксизм-ленинизм дал ответы на все вопросы, а дело учёных только, чтобы обосновывать принимаемые политические решения, а не искать объективную истину. Только у нас стали платить за ученье звания, а кто платит, тот и заказывает «истину». Но в периоды неопределенности, в периоды смены «хозяев» учёные могут иногда делать независимый вид.
Но во все годы советской власти наряду с официальной конформистской наукой существовала и существует "теневая" диссидентская наука, несогласная с официальной.
О политических диссидентах, о самиздате сейчас широко известно. Если бы их выслушивали, а они предупреждали, что страна идет к катастрофе, то катастрофы бы не случилось. Но их изгоняли из страны и сажали в лагеря, как врагов народа. Странная все-таки вещь политика. Но еще более странно выглядит наука. Без диссидентов она не может развиваться. Разве Коперник был согласен с существовавшей тогда наукой? Он поставил её год большое сомнение. Прошло еще много лет, понадобились еще открытия Галилея, Кеплера, Ньютона... Только тогда теория Коперника победила. Коперник умер, но осталась его книга, которая победила ортодоксов. В советское же время научные диссиденты были лишены права на публикацию. Об этом сообщил академик К.В.Фролов, выступая на съезде депутатов 4 июня 1989 года. Он заявил, что даже академик, чтобы опубликовать научную статью должен получить семь разрешающих подписей.
Вот и возник в 1965 году самиздатовский «Журнал научно-физического кружка им.Ломоносова», который выходил по 1973 год. Вышло 13 номеров тиражом 30-50 экземпляров, объемом около 100 страниц каждый. Журнал выходил в г.Первоуральске, затем в г.Могилеве после переезда туда А.К.Шурупова - редактора и издателя журнала. Одним из организаторов и авторов журнала был челябинец кандидат физико-математических наук, зав кафедрой физики ЧИМЗСХ Г.Д.Ломакин. Власти смотрели, смотрели и, видимо, под давлением АН СССР прикрыли журнал. Побоялись академики, что диссиденты рано или поздно разберутся в проблемах и подорвут их авторитет. В первом номере журнала в статье С.Дмитриева названы задачи, интересовавшие членов кружка.
1.ПРИРОДА СВЕТА. «Было две гипотезы света - волновая и корпускулярная, противоречащих друг другу. Современные же физики, чувствуя неудобство иметь две гипотезы, по-разному объясняющие одни и те же явления, не нашли ничего лучшего, как объединить их в одну - корпускулярно-волновую теорию света и пытаются склеить её диалектическим единством. Но здесь нет, и не может быть никакого единства, т.к. речь идет не о свойствах, а о природе явления. Свет, как и любое другое явление, имеет одну, а не две природы: он или корпускула или волна, или что-либо другое, но не то и другое одновременна. Дуализм не решает проблему света, а только запутывает её» .
2.ЭНЕРГИЯ И ЗАКОНЫ ЕЁ ПРЕВРАЩЕНИЯ. «В этом кардинальном вопросе физики много неявного, запутанного и даже сверхъестественного. Проблема энергии еше не решена, а только поставлена, но в научной литературе и в учебниках трактуется как окончательно решенная. Среди физиков и философов широко распространено представление, что якобы энергия может превращаться в материю, а материя в энергии».
3.ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ. «По поводу этой теории учёные ведут горячий спор со дня ее появления на свет. Одни утверждают, не приводя доказательств, что эта теория является великим достижением современной науки. Другие считают, что эта теория ошибочна.
4. ВОПРОСЫ МИКРОФИЗИКИ, «в которой много запутанных и нерешенных проблем, она засорена многими вымыслами и фактически находится в тупике».
Науку движут не ученые, а открытия, а они бывают экспериментальные и теоретические. Первые обычно требуют затрат на оборудование лабораторий. В результате таких исследований накапливаются самые разнообразные факты, иногда противоречащие друг другу. Теоретик же может выдвинуть гипотезу, связывающую эти факты в единое целое. Только после публикации и обсуждения гипотеза может стать теорией. Теоретические открытия в принципе доступны каждому. Нужно только сомнение в какой-то теории, умение системно мыслить и карандаш с бумагой, чтобы записать свои выводы. Теоретические открытия делаются всегда индивидуально и являются более ценными, так как объясняют итоги экспериментов. Большую часть таких открытий делают не ученые, а любители-самоучки. Но так как, в соответствии с уставом РАН, открытия поручено делать академикам, они всеми доступными средствами не пропускают людей со стороны в научную печать. Для этого внушается представление, что время одиночек прошло, что теперь открытия делают ученые коллективно. Разумеется, в большинстве своем, академики неглупые люди и не будут утверждать то, что не соответствует действительности. Для этого есть журналисты. Однажды академик Б. Патон написал: «В науке давно миновало время одиночек. Исследования ведутся большими коллективами». (Комсомольская правда. 22.03.80 г.) Академика трудно упрекнуть, он не утверждает, что открытия делаются большими коллективами. Однако это или другое подобное заявление побуждает журналиста делать ложный, но желательный для АН, вывод: «...общеизвестно, что научные открытия уже давно перестали быть прерогативой одиночек» (Правда, 9.03.83 г.). На этом основании научные издания не рассматривают, поступающие к ним рукописи, от одиночек, и не публикуют ничего нового, могущего вызвать спор. «Вопросы философии» №11 – 2002 опубликовали статью, где Г.Левин доказывал, что пословица «В споре рождается истина» устарела. В самом деле, зачем спорить? Есть у нас высший научный центр в лице РАН, который все знает. Слушайте его и исполняйте.
Я прекрасно понимал, что всегда действуют две противоположные силы: действие и противодействие, одна из которых пытается изменить науку, а другая бережет науку от изменения. Человек, который считает, что сделал открытие, пытается внедрить его в науку. В старые времена оно публиковалось в книге. Проходили годы и века, открытие отвергалось или признавалось ученым сообществом. Для ускорения этого процесса стали издаваться научные журналы. Кто первым опубликовал сообщение об открытии, тот и считался его автором. Но я никак не мог понять, нашей системы. Я нашел что-то новое, пишу статью, посылаю в научный журнал, там отказывают в публикации. Но разве невозможно причастным ученым позднее чуть переработать статью и опубликовать открытие под своей фамилией. То есть в нашей научной системе возможна кража открытий.
Я регулярно просматривал новую литературу в областной научно-технической библиотеке. Однажды увидел книгу о 275-летии нашей Академии наук. Я просмотрел ее, сделал выписки и написал статью «Петр I хотел как лучше». И разослал ее в разные адреса. Однажды в мае 2003 года мне позвонила женщина из газеты «Известия», сказала, что они собираются напечатать мою статью и пообещала даже прислать мне экземпляр газеты, у меня не было подписки. Прошло лето, и вдруг я случайно узнал, что статья напечатана 3 сентября 2003 г. Что там было мне неизвестно, но газету мне не прислали.
Напомню, что в советское время шло бурное восхваление успехов нашей науки. Еще бы: первый спутник, первый космонавт… Несогласных с наукой иногда приводили к согласию с помощью психушки. Однажды я сам чуть не попал туда. Я был член КПСС, в уставе которой был пункт: «ж) развивать критику и самокритику, смело вскрывать недостатки и добиваться их устранения, бороться против парадности, зазнайства, самоуспокоенности, местничества, давать решительный отпор всяким попыткам зажима критики, выступать против любых действий, наносящих ущерб партии и государству, и сообщать о них в партийные органы, вплоть до ЦК КПСС;». Вот я и обратился в обком КПСС, требуя поддержки в публикации (в 1983 г.). Меня вместе с нашим парторгом пригласили в отдел науки обкома и начали меня воспитывать: «Мы не обязаны вам помогать». Тогда я сказал: «Тогда мне нечего у вас делать. До свидания». Встал и пошел к выходу. «Нет, товарищ, вы член партии, а профессор Землянский поможет нам разобраться с вашими письмами». Но сидевший в стороне мужчина с бумагами сказал: «Нет, нет я не компетентен в этих проблемах». И меня отпустили домой.
Когда повеяло легким ветром перестройки академик Сагдеев написал: «К нынешнему этапу наша наука пришла с одной из самых многочисленных в мире армий работников, но, к сожалению, с более чем скромном послужньм списком достижений, входящих в мировую сокровищницу знаний. («Известия» 28.04.88 «Где мы потеряли темп»). Тогда я побывал в Москве и предложил газете свою заметку о причине отставания нашей науки. Я объяснял это невозможностью дискуссий. Зав.отделом науки Бронислав Колтовой, прочитав это, сказал: «Если я это напечатаю, меня завтра же уволят».
И только через 1,5 года президент АН СССР Г.Марчук тоже признал: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающимися странами». (газета «Поиск» №12-1989).
Любое развитие идет только через критику. Например, изобретатель пишет заявку на изобретение словами: «Известно такое устройство, обладающее таким недостатком, предлагаю изменить устройство, чтобы устранит недостаток». И так далее, длинная цепь изобретений постепенно улучшает технику. Примерно так же должна совершенствоваться наука, но ей не дает развиваться АН. И даже вице-президент АН СССР академик А.Логунов, несогласный с теорией относительности имел большие трудности с публикацией своих идей.
Я не знаю, что было в газете после публикации «Петр I хотел как лучше», но мне звонили в мае, а напечатали только 3 сентября. Хотя власть уже была не советская, но критика РАН не поощряется.
А советское время в журнале «Техника-молодежи» №1 в 1983 г. член редколлегии профессор А.Тяпкин и Л.Сапогин обсуждали проблему корпускулярно-волнового дуализма и было приглашение читателей к дискуссии. Я хотел участвовать в дискуссии, но через год редактор журнала Захарченко В.Д. был уволен якобы за публикацию фантастики Артура Кларка, где герои носили фамилии советских диссидентов. Конечно, я не могу всего знать, но я писал в журнал, спрашивал о дискуссии и получил в ответ, что журнал больше не хочет поднимать острых вопросов. И у меня сложилось представление, что Захарченко наказали за попытку организовать дискуссию и ждали еще год, пока нашли повод в лице Артура Кларка.
Тем временем я сдал экзамены в заочную аспирантуру одного Ленинградского НИИ. Но стали утверждать мою тему, оказалось, что она конкурирует с темой над которой работает филиал этого НИИ. Так как конкуренция считалась у нас буржуазным порождением, тему не утвердили, а я не захотел приспосабливаться под существующие правила игры и ушел из аспирантуры. Попал я и в номенклатуру. Меня избрали секретарем парторганизации небольшого завода. Но две выборных кампании выбили меня из колеи. Нужно было фальцифицировать итоги выборов, добиваясь пресловутых 99,97%. Я посоветовался с женой и вышел из номенклатуры "по состоянию здоровья". Секретарь райкома убеждал меня остаться, так как я теперь могу расти до самого верха. Тогда еще Лариса Долина не пела песню о том, что "главней всего погода в доме", но я интуитивно чувствовал, что важней всего не участвовать ни в каких махинациях, сохраняя свою совесть чистой.
Подводя итоги могу сказать, что всё мне удавалось практически очень легко. Экзамены я всегда сдавал и поступал в то учебное заведение куда хотел. Поставив себе целью найти научную ошибку, я нашел её. Задумав понять причину всемирного тяготения, я понял её. Мог бы стать и учёным и номенклатурным работником, но не захотел.
В итоге стало понятно, почему развалился великий Советский Союз. Система, где нельзя обсудить публично никакую проблему не может быть долговечной.