Текст печатается по разрешению Николая Леонидовича Чупиро
с его цифровых черновиков без купюр и редактирования,
за исключением правки машинных опечаток.
Авторские названия глав сохранены.
Текст первоисточника здесь обозначен двойными кавычками.
Иллюстрации из архива Александра Соханского.
О Д И С С Е Я С Е Р Ж А Н Т А И Л Ь И Н А
««Однажды на встрече ветеранов – планеристов 208-го и 209-го гвардейских буксировочных авиационных полков ВДВ к генерал–лейтенанту Б.А.Бредихину подошел молодой журналист и попросил назвать планериста, совершившего несколько десятков полетов в тыл врага. В ответ прозвучало, что самый результативный летчик Михаил Ильин совершил пять полетов на партизанский аэродром Белоруссии в 1943–1944 году.
Михаил Ильин очень хотел стать летчиком. В 1940 году он поступил в Балашовское военное авиационное училище, где готовили пилотов на самолетах–разведчиках Р -5. Курсанты прошли теоретическую подготовку и в апреле 1941 года должны были начать летать. К несчастью, ангар, в котором находились самолеты, в начале месяца сгорел. Учить курсантов стало не на чем и их отправили в Саратов.
В Саратовской авиационной школе Михаил прикрепил к гимнастерке петлицы с тремя рубиновыми треугольниками и получил свидетельство военного авиатора, только не летчика, а пилота–ночника тяжелого десантного планера. Так в марте 1943 года началась его военная одиссея.
Попал он в экипаж старшего лейтенанта Чубукова, который летал на планере КЦ–20. Этот планер прибыл в часть в конце 1942 года из глубокого тыла. Его изготовил завод № 241, который находился в Тюмени. Таких машин в полку было мало, основная масса состояла из планеров А–7 (рисунок слева) и Г–11.
КЦ–20 (рисунок справа) имел грузоподъемность более двух тонн, и первый полет запланировали в осажденный Ленинград с грузом продовольствия. На Ладоге «ледовая дорога» ввиду интенсивного таяния льда перестала функционировать, а корабли были блокированы в порту сплошными ледяными полями. Доставлять грузы могла только авиация.
С рассветом аэропоезд в составе планера и самолета–буксировщика СБ стартовал к аэродрому подскока, где должен был взять груз для Ленинграда. Тишину в планере лишь слегка нарушал шум моторов буксировщика, да свист воздуха, обтекавшего длинные крылья. Ровно в восемь часов увидели аэродром. Ильину показались странными черные пятна на заснеженном поле. Сделав круг за буксировщиком, пилоты заметили красный крест на снегу, запрещающий посадку – летное поле было изрыто воронками от недавнего налета немецких бомбардировщиков. Летчик СБ, покачиванием крыльев, требовал отцепить буксировочный трос. У него кончалось горючее. Чубуков потянул на себя рычаг и расцепил замок. Несмотря на запрет, пришлось садиться. Выбрали место. где воронок было поменьше, и удачно приземлились. Пилоты получили нагоняй от старшего начальника на аэродроме за опасную посадку.
Капитан Мокшанов из их полка, прилетевший ранее, приказал собираться в обратный путь. Аэродром сильно пострадал от налета, сгорело несколько самолетов, бомба попала в землянку технического состава и похоронила там сразу 50 человек. Пострадал и склад с продовольствием. Оставшийся техсостав подлатал место взлета, аэропоезд с груженым людьми планером с трудом взлетел и взял курс на свой аэродром.
В мае в казарму к пилотам–планеристам зашел начальник штаба эскадрильи капитан Борисенко и спросил желающих на выполнение боевого задания на планере А–7. Отозвались все, Ильин одним из первых. Чубуков, хоть и был недоволен, пожелал Михаилу удачного полета.
Группой перелетели на аэродром Старая Торопа, оттуда поодиночке ночью улетали на партизанскую площадку в Белоруссию. При взлете Ильин ориентировался на пламя, вылетавшее из патрубков двигателей буксировщика. Когда самолет скрывался в облаках, ориентиры исчезали. Приходилось ждать и затем выправлять положение планера в пространстве. Через час полета свинцовыми стали руки, заныла перенапряженная спина, вместо двух огней от выхлопов моторов в глазах их стало множество.
Когда пролетали линию фронта, множество прожекторов шарили по небу, выискивая аэропоезд. Михаилу казалось, что все снаряды летят в него, сжавшись в комок, он ждал удара. Мелкие осколки барабанным боем простучали по правому крылу. Крыло с пятью пробоинами продолжало нести фактически огромную летающую бомбу, в фюзеляже которой находились ящики с толом и детонаторами, патроны и скрутки бикфордова шнура. Разноцветный кошмар закончился как-то сразу, и вскоре на земле появились огни сигнальных костров партизанской площадки Селявщина.
Посадка в темноте на незнакомую площадку получилась жесткой, планер почти переломился пополам. Счастье, что груз не сдетонировал. Подбежавшие партизаны первым делом попросили закурить, быстро перенесли боеприпасы на подводы.
Михаил, хромая на ушибленную ногу, пошел к костру, где сидели партизаны и ранее прилетевшие планеристы. Только через месяц на прибывшем самолете Р–6 их доставили на Большую землю.
Ильин сделал еще несколько полетов в район Селявщины к партизанам бригад Марченко, Охотина и Дубровского.
После третьей для Михаила десантной ночи к народным мстителям прилетело еще десять планеров. Первый приземлился между костров благополучно. Второй уже почти приземлился на поляне, когда внутри раздался взрыв и планер, разломившись, рухнул на землю. Как потом выяснилось, у одного десантника в руках взорвалась граната. Пилот Николай Олоновский был ранен осколками. но остался жив. Его сразу отправили в партизанский госпиталь, где он пролежал больше недели.
У партизан планеристов тяготила бездеятельность. На боевые операции партизанские командиры их не пускали. Через несколько дней Ильин уговорил пилота прилетевшего за ранеными самолета Р–5, забрать их с Олоновским. В кассетах для бомб. расположенных под крыльями, они благополучно долетели на свою базу.
В четвертом полете к партизанам Ильину пришлось сажать планер рядом с проходившим между карателями и партизанами боем. Боеприпасы моментально забрали из кабины. Немцы окружили группу партизан, с которыми был Ильин, на островке среди болота. Почти десять суток пришлось держать оборону. Помогла соседняя бригада, прорвавшая кольцо окружения.
Пятый полет прошел для Михаила Ильина благополучно. Отдыхать его отправили в деревню Межево, стоящую недалеко от места посадки. В ней жил только старый конюх, остальных 38 человек каратели сожгли живьем в сарае. Потрясенный увиденным, Ильин просил у командира разрешения пойти с группой на боевое задание, но получил категорический отказ. Пришлось ему стать мужским парикмахером на целый месяц пребывания в бригаде.
Интенсивность помощи партизанам можно оценить только по одному дню – 23 мая 1943 года. В эту ночь за линию фронта было переправлено 18 планеров, которые доставили 118 человек, две тонны груза на аэродром Бегомль. На замену выполнившим свои функции десантным планерам группа планеристов перегнала за 6 часов новенькие А–7 с завода № 499, находившегося в Заводоуковске»».
Продолжение: «Н.Чупиро. 15.Подвиг капитана» - http://proza.ru/2021/10/27/317