При Иване III Васильевиче практически завершился процесс объединения земель северо-восточной Руси. К Москве были присоединены Новгородская земля, Ярославль, Тверь, Пермь, Вятка, заключён союз с Псковом. Ко второй половине XV века стало ясно, что из всех восточных церквей только русская православная церковь, которая зиждется на возрастающей мощи московского государства, способна противостоять католической экспансии Запада и выдержать прессинг мусульманской Порты. Идея «Третьего Рима», как благословенного московского «христианского царства», стала витать в умах.
В 1472 году овдовевший Иван III женился на греческой царевне Софье из династии византийских императоров Палеологов. Обвенчал их в Москве митрополит Филипп. Римский папа Павел II считал этот брак выгодным, надеясь на то, что жена «убедит» мужа принять католичество. Сам же Иван III полагал, что родство с Палеологами облагородит его княжеский титул, упрочит его политическую репутацию и вознесёт до царственной высоты. Однако русские церковники не одобряли этот брак, считая Софью «латинянкой». Вот что говорил позднее опальный боярин Берсень Максиму Греку: «Как пришли сюда греки, так земля наша и замешалась; а до тех пор земля наша Русская жила в тишине и в миру. Как пришла сюда мать великого князя (имеется в виду Василий III), великая княгиня София, с вашими греками, так земля наша замешалась, и пришли настроения великие, как и у вас в Царьграде при ваших царях». Летописцы подтверждают влияние «хитрой женщины», говоря, например, что, по внушениям Софьи, Иван III окончательно разорвал отношения с Ордой.
В 1480 году произошло событие, которое превратилось в символ «освобождения Московской Руси от татарского ига». Властитель Большой Орды хан Ахмат предпринял решающий поход на Русь, заручившись поддержкой Польши. В это же время войска Ливонского ордена напали на Псков. Ахмат не решился дать русским генерального сражения. Две армии встретились на притоке Оки, реке Угре, и после длительного «стояния» разошлись. Споры учёных относительно достоверности «фактов» об этом «угорском стоянии» не утихают. Наиболее любопытный документ «Послание на Угру» принадлежит перу ростовского архиепископа Вассиана Рыло (духовника Ивана III). Это настоящий памятник русской духовно-патриотической мысли. Стиль обращения даёт представление о том месте, которое занимал в духовной иерархии ценностей того времени Великий Московский князь: «Благоверному и христолюбивому, благородному и Богом венчанному, Богом утверждённому, в благочестии во всех концах вселенной воссиявшему, самому среди царей пресветлейшему и преславному государю нашему всея Руси Ивану Васильевичу, богомолец твой, господин, архиепископ Вассиан Ростовский шлёт благословение и челом бьёт». Во как! Но при чтении этого документа, создаётся впечатление, что Иван III не хотел воевать с Ахметом, может быть, желая от него откупиться, заключить мир или укрыться в Москве. Сюжет картины А. Кишенко, где князь театрально разрывает ханскую грамоту и басту перед татарскими послами, выглядит совершенно неправдоподобным. Не считая возможным, упрекнуть самого князя в нерешительности, Вассиан обрушивается на тех, кто ему «нашёптывает», призывая князя к борьбе: «Призвав Бога на помощь, и Пречистую Его Матерь, и святых Его, и святительское благословение, и всенародную молитву, крепко вооружившись силою честного креста, выходи против волка, как называю я ужасного Ахмата, чтобы вырвать из пасти его словесное стадо Христовых овец. А когда ты уйдёшь, государь наш, святители, митрополит и мы вместе с ними, со всем Боголюбовым Собором будем молитву непрестанно творить, по всем святым церквам всегда молебны и святую службу совершать по всей нашей отчизне и вашей победе… — и т.д. Для убедительности Вассиан цитирует «классиков» от «учителя вселенной» Апостола Павла до Демокрита. Ставит Ивану в пример «прародителей» от Игоря Рюриковича до Владимира Мономаха, Дмитрия Донского и даже библейского Самсона, который убил ослиной челюстью тысячу человек. Заклиная его молитвами русских митрополитов Петра, Алексея, Ионы, преподобных отцов Сергия, Варлаама и Кирилла, он заключает: «И мирно, и многолетно да будет ваше государство, победно со всеми послушающими вас христолюбивыми людьми, да пребудет во все дни жизни вашей и во веки веков. Аминь!»
Отказ от уплаты дани татарским ханам было ещё одной вехой на долгом пути обретения независимости российского государства. Крымский хан Менгли-Гирей, позиционирующий себя, как союзник Москвы, в 1482 году обрушился на Литву. Как гласит летопись: «Сентября 1, по слову великого князя Московского Ивана Васильевича всея Руси прийде Менгли-Гирей, царь Крымский Перекопьскии Орда, со всею силою своею на королеву державу и град Киев взя и огнём сожже, а воеводу Киевского пана Ивашка Хотковича изымал, а оного полону безчислено взя; и землю Киевскую учишша пусту». Ослабление ВКЛ в результате этого разорения Иван III использовал в своих целях. В результате необъявленных русско-литовских войн были захвачены города Вязьма, Козельск, Мценск, Мосальск и др. Часть из них возвращена Литве уже после того, как Иван III выдал свою дочь Елену за Великого литовского князя Александра, потребовав от него грамоту в такой форме: «На её (т.е. Елену) не нудить к римскому закону, держит она свой греческий закон». И хотя никто её не «нудил», Иван III искал предлога, как бы отщипнуть от Литвы кусочек, уличив зятя в «нарушении прав» жены. С двумя партиями интриганов, разыгрывающих свою карту относительно претендентов на трон, он разобрался жестоко: наиболее ретивых казнил. Сначала это были сторонники его сына Василия (будущего князя Василия III) от Софьи Палеолог, а в конце жизни — сторонники внука Дмитрия Ивановича (не путать с Дмитрием Ивановичем Донским!). Иван Молодой — это рано умерший сын Ивана III от первого брака. Сначала Дмитрия короновали на Великое княжение, а потом заковали в цепи, и он умер в заточении уже при Василии III. Акт о низложении «богоизбранного» государя Дмитрия Ивановича, которого даже успели «помазать» на царство, Иван III задумал преподнести как акт спасения истинной веры от ереси. Это политическое «мероприятие» был замешано с длительными церковными спорами и идеологическим противостоянием нестяжателей и иосифлян.
Церковный Собор 1503 года и судебный процесс 1504 года над «еретиками» проходил, когда Иван III тяжело заболел и «начал изнемогать». Бразды правления фактически перешли к Василию III. Как раз в 1504 году лидер «иосифлян» Иосиф Санин (Волоцкий) закончил главное сочинении жизни «Сказание о новоявившейся ереси новгородских еретиков». Книга Иосифа с подробной росписью распространения иудаизма в России должна была избавить монарха от сомнений и колебаний. Чтобы организовать суд, игумен предложил начать прямо с арестов, «поимав двух-трёх еретиков, а оне всех скажют». Расчёт Иосифа Волоцкого был безошибочным. На процессе «еретики» поначалу решительно отстаивали свою принадлежность к православию. Однако казни и гонения устрашили их, и они «сознались» в «жидовстве». Когда Иван III и Василий III велели их «огню предати, языки изрезывати и иными казнями казнити, — записал летописец, — они же, видеша таковую свою беду, вси начаша каятися». Взяв на себя роль спасителя православного христианства, Иосиф Волоцкий приобрёл большое влияние на дела русской церкви. Он сформулировал новый взгляд на предназначение царской власти в России. Игумен провозгласил, что властью своей государь подобен «высшему Богу». Государя русского, доказывал он, сам «Господь Бог устроил… и всего православного христианства всея Руския земля власть и попечение вручил ему». Не только тесный союз с государством, но и подчинение церкви великокняжеской власти — такой вывод с неизбежностью вытекал из разработанной Иосифом теории происхождения московского самодержавия. В договоре от 1514 года с императором Священной Римской империи Максимильяном I впервые в русской истории Василий III был назван императором руссов. Деспотические черты управления при нём только усилились. Были казнены псковские наместники, обвинённые в недоверии к князю, был казнён дипломат Иван Берсень, обличавший «греческую новизну», якобы привезенную из Рима Софьей Палеолог. Князь полностью «обновил» церковное руководство, приказав (в 1506 году) свести с Новгородского архиепископства Серапиона. А через два года сложил сан и митрополит Симон.
В 1515 году князь Василий III направил на Афон послание с просьбой прислать в Москву «переводчика книжново на время». Через три года в Москву приехал монах с Афона Максим Грек. За годы жизни в России он написал множество оригинальных сочинений. Его толкование церковных писателей древности стало для нескольких поколений русских людей одним из немногих источников, из которого они могли черпать сведения, необходимые для истолкования богословских сочинений, включая античную мифологию. Принципы науки Возрождения, которыми руководствовался Максим в своих переводах, были самыми передовыми для своего времени. Он всё же подверг критике процедуру избрания митрополита без благословения «от цареградского патриарха, аки во области безбожных турок поганого царя». Но мысль о превосходстве русского православия над греческим приобрела после падения Византийской империи многих сторонников. В послании к Василию III псковского старца Елизарова монастыря Филофея звучит уже запредельно высокая нота: «…блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царьства снидошася въ твоё едино, яко два Рима падоша, а третий стоить, а четвертому не быте. Уже твое христианское царство инъм не останется по великому Богослову». Уточняя свою идею, Филофей пояснял: греческое царство разорилось из-за того, что греки «предаша православную греческую веру в латинство». Максим Грек, напротив, отстаивал красоту греческой веры и греческих оригиналов книг. Он находил поддержку у соотечественников, обосновавшихся в России вместе с Софьей Палеолог. Его келья в Чудовом монастыре превратилась в «политический клуб». В конце концов, Василию III стали известны крамольные речи, тем более что на Максима «накатали донос». Соборы 1525 и 1531 года осудили попытки Максима Грека и его единомышленников исправить книги по греческим образцам. Василий III уступил напору иосифлян, которые считали, что будущее России — и так великолепно и определено.
Первая жена князя Василия III Соломония Сабурова оказалась бездета. Тогда он с ней разошёлся и отправил её в девичий монастырь, а сам женился на молодой литвинке Елене Глинской. Летописец глаголет, что государь женился «лепоты ради ея лица и благообразна возраста, наипаче же целомудрия ради». Пленённый красотой Елены, Василий даже остриг себе бороду, оставив по польской моде одни усы, сменил русскую одежду на польский кунтуш и переобулся в красные сафьяновые сапоги с загнутыми верх носами. Это было немыслимо по тем временам для русского православного человека. Но лишь на пятом году у «молодой пары» появился младенец Иван, что воспринималось, как чудо. После смери Василия III фактически пять лет на Москве правила Елена Глинская. Именно при ней будет проведена денежная реформа и вперые введена русская денежная валюта.
А молодой князь Иван IV первым из русских властителей попытался «теоретически обосновать» свои права на престол. Он с жадностью перечитывал русские летописи, творения святых отцов, всю священную, церковную и римскую историю, выискивая доказательства в свою пользу против «слуг» и воображал себя чем-то вроде Давида в Иерусалиме, Августа в Риме или Феодосия в Константинополе. 16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась торжественная церемония венчания, чин которой был составлен митрополитом Макарием. Митрополит возложил на юного Ивана знаки царского достоинства: крест Животворящего Древа, бармы и шапку Мономаха; Иван Васильевич был помазан миром, а затем митрополит благословил царя. В 1558 году Константинопольский патриарх Иоасаф II сообщал Ивану IV, что «царское имя его поминается в Церкви Соборной по всем воскресным дням, как имена прежде бывших Византийских Царей; это повелено делать во всех епархиях, где только есть митрополиты и архиереи», «а о благоверном венчании твоем на царство от св. митрополита всея Руси, брата нашего и сослужебника, принято нами во благо и достойно твоего царствия». «Яви нам, — писал Иоаким, патриарх Александрийский, — в нынешние времена нового кормителя и промыслителя о нас, доброго поборника, избранного и Богом наставляемого Ктитора святой обители сей, каков был некогда боговенчанный и равноапостольный Константин… Память твоя пребудет у нас непрестанно не только на церковном правиле, но и на трапезах с древними, бывшими прежде Царями».
Царский титул позволял занять более выгодную позицию в дипломатических сношениях с Западной Европой, так как стоял в иерархии наравне с титулом Император. Безоговорочно титул Ивана уже с 1555 года признавался Англией, чуть позже последовала Испания, Дания и Флорентийская республика. В 1576 году император Максимилиан II, желая привлечь Грозного к союзу против Турции, предлагал ему в будущем престол и титул «восточного цесаря». Иоанн IV совершенно равнодушно отнесся к «цесарству греческому», но потребовал немедленного признания себя царем «всея Руси», и император уступил в этом важном принципиальном вопросе. Гораздо упорнее оказался папский престол, который отстаивал исключительное право пап предоставлять королевский и иные титулы государям. В этой непримиримой позиции папский престол находил поддержку у польского короля, отлично понимавшего значение притязаний Московского Государя. Сигизмунд II Август представил папскому престолу записку, в которой предупреждал, что признание папством за Иваном IV титула «Царя всея Руси» приведёт к отторжению от Польши и Литвы земель, населённых родственными московитам «русинами», и привлечёт на его сторону молдаван и валахов. В течение всего XVI века Польша так и не согласилась на его требование. Кроме упорной борьбы за высокий титул, Иван IV открыто заявлял претензии на все русские земли, требуя от польского короля «возвратить» ему Киев, Полоцк, Витебск, Волынские земли, земли Подолья, отвергая аналогичные претензии Речи Посполитой на Северские и Новгородские земли и город Смоленск. Вот, например, как он объяснял экспансию в Ливонию датскому королю Фридриху II: «Тому уже 600 лет, как великий государь русский Георг Владимирович, называемый Ярославом, взял землю Ливонскую всю и в своё имя поставил город Юрьев, в Риге и Колывани церкви российские и дворы поставил и на всех ливонских людей дань наложил».
Времена княжения Ивана III, его сына Василия III и внука Ивана IV можно считать эпохой, когда на политической небосклоне возникла новая держава «Московия» — именно так её будут называть в Западной Европе, изображая на картах в виде «Moskovia». В современном понимании — это и есть Россия.
Что же касается идеи «третьего Рима», то она так и останется мифологичкской идеей Москвы. Русская православная церковь не стала лидером мирового православия. Это особенно ясно сегодня, когда самоуверенный Константинопольский патриарх воображает себя «Вселенским», безо всякой опаски называет русский патриархат «незаконным» и даже готов «украсть» митрополию Украины у РПЦ и «вернуть» её в состав Константинопольского патриархата.